– Митроха идет, – обреченно вздохнула я, – сейчас начнется прочёс территории…
– А что за симпатичный молодой человек ведет эту псину? – Тая приосанилась, выкатывая грудь колесом.
– Хозяин Митрохи, у него жена и маленький ребенок.
– А-а-а… – Тая вернула грудь на место, – очень жаль. Нам домой не пора? Я уже проголодалась.
– Пусть еще немного протрясется.
Лаврик с Митрохой бурно обрадовались друг другу, отделились от общей стаи и потихоньку настропалились за угол школы.
– Ну, сейчас будет дело…
– Да ладно тебе, пусть парни развлекутся, – Тая отошла чуть в сторону, достала из кармана голубых штанов пачку сигарет и зажигалку. – Слушай, я все думаю, как же этого Нечаева так быстро опознали? Буквально мгновенно. Тебе не кажется это странным?
– Я же спрашивала у Горбачева, он молчит, как партизан, придется самим докапываться.
Из-за школы понеслись женские вопли и крики: «Чьи это головорезы?! Фу, фу, скотины!» Мы с хозяином Митрохи помчались на крики, обезвреживать своих головорезов. На пару они, оказывается, здорово намяли бока молодому свиномордому питбулю, и чувствовали себя превосходно.
– Ах, ты бессовестный, – я застегнула карабин на ошейнике, – плохой мальчик!
Это я говорила специально для бесновавшейся хозяйки униженного и оскорбленного питбуля, Лаврик это понимал и не обижался.
Вдоволь нагулявшись, Лаврентий сам захотел домой – побрел себе спокойно к воротам школьной ограды, мы последовали за ним.
Пока я кормила и поила пупсика, Тая готовила нехитрый поздний обед, состоящий из пельменей и сметаны.
– Сена, как тебе только не надоедает трескать эти гадкие пельмени?
– Ты обжарь их на сковородке и будет не гадко.
Зазвонил телефон. Я даже вздрогнула. В последнее время я стала крайне подозрительно относиться к этому аппарату, – ничего хорошего его дребезжание в мою жизнь не вносило, одни пакости.
– Алё?
– Сена, это опять я, – раздался уставший голос Горбачева. – Сена, если я тебе скажу, кто так быстро опознал Нечаева, ты мне признаешься, были вы в его квартире или нет?
И, прежде чем мой мозг успел проанализировать ситуацию, рот уже ляпнул:
– Да!
– Его опознала соседка Таисии – шустрая бабулька портретистка. Она вышла на шум и все сразу выложила: и как его зовут, и где живет, и что квартиру снимает, и что тихий приятный молодой человек, никого к себе не водил. Теперь твоя очередь.
Какой хитрый человек! А я попалась, как…
– Сена, я слушаю.
– Мы поднимались на шестой этаж, – нехотя начала я, лихорадочно соображая, как же выкрутиться, – искали квартиру потерпевшего…
В комнату заглянула Тая, и со страшным выражением лица покрутила пальцем у виска.
– …но не нашли ее, – закруглилась моя вральная персона. – Не стали рисковать.
– Знаешь что, – рассердился Михаил Сергеевич, – а пускай вас вызовут повесткой, снимут отпечатки пальцев и поищут их в квартире Нечаева!
– Все равно не найдут! – ляпнула я, и поспешно повесила трубку.
– Хорошо хоть ты не успела выболтать, что мы были в перчатках, – покачала головой Тая. – Какая же ты Сена…
На этот раз моя характеристика уложилась минут в десять – не больше.
Поедая пельмени, Тая хранила глубокомысленный вид матерого следователя.
– Ну, и о чем ты думаешь? – не выдержала я.
– О маленьком ключике из портмоне Нечаева. Если этот ключик отпирает что-то важное, то почему он носил его в кошельке? Их теряют, их крадут…
– Возможно, он только-только запер таинственную дверь и нес ключик домой, чтобы спрятать как следует.
– Вполне может быть. Как ты думаешь, что такое «Орешник»?
– Тут и думать нечего, какая-нибудь интим контора.
– Не скажу, это может быть все что угодно, вплоть до ресторана со стриптизом, Нечаев вполне мог раздеваться перед пьяненькой публикой.
– За это его и убили? Плохо разделся?
В ответ Тая пожала плечами, набивая рот пельменями.
– Завтра начну объезжать вокзалы…
– М-мм-м-м! – отрицательно загудела подруга. – Завтра не мешало бы последить за Сидорчукчей, давай отбояримся от этого дела и спокойно займемся Нечаевым и «Орешником». Принеси-ка конверт, рассмотрим очередную бездарность нашего шоубиза. Вот ведь людям некуда деньги девать!
Я принесла конверт и вытряхнула его содержимое на стол, помимо бумажного листа и фотографий на клеенку спланировало пять стодолларовых купюр.
– Вот и наш аванс, – тяжело вздохнула Тая, – чтобы уж точно занялись этим делом. Вот ведь какой… Предлагаю перестать дружить с Горбачевым.
– Согласна. Очень уж хитрый человек.
Тем не менее, обе прекрасно знали, что дружить с тезкой генсека будем все равно, иначе кто же будет нас покрывать во всех расследованиях и вызволять из тупиковых ситуаций, куда эти расследования заводят.
Владелец банка «Чароит» оказался сравнительно молодым на внешний вид, но жутко толстым, прямо бегемот в костюме, бесчисленные подбородки наплывали один на другой – мрак одним словом. Будущая звездулька будто прямиком вылезла с какой-нибудь «Фабрики звезд – 1267»: личико с мелкими чертами, длинные белокурые локоны, ведро косметики и абсолютно пластмассовые глаза.
– Тоска, да? – вздохнула Тая, раскладывая банкноты по столу аккуратным веером.
– Да, коллега, не могу не согласиться с вашей формулировкой.
Зазвонил телефон. Меня прямо всю перекосило.
– Я возьму, дружок, возьму.
И Тая поспешила в комнату.
– Сена это Влад!
Тоже ничего хорошего, опять наверное на работе проблемы – всё без меня рушится, горит и валится.
– Слушаю.
– Соломка, тут начальство интересуется, когда ты к нам заглянешь?
– Никогда, – мрачно отрезала я, созерцая новую потертость на ковровой дорожке.
– Сен, серьезно, не мешало бы заглянуть, а то тут коллектив напрягается.
Я даже знала, кто именно такой напряженный – Тина Олеговна, остальным дышалось свободно.
– У нас сегодня какой день недели?
– Среда.
– В пятницу приду, сообщи это народным массам.
– Лады. Кстати, я выяснил адрес по телефонному номеру, это в районе метро Студенческая.
– Здорово, – мой голос прозвучал без особого энтузиазма, – спасибо. Подробности при встрече, ага?
– Ага.
Повесив трубку, я впала в меланхолию.
