– Сена, ты думаешь о чем-то не о том, – сказала подруга, не оборачиваясь, – думай, как нам выбраться отсюда и куда податься.
– Я как раз начала обдумывать эту мысль, честное слово.
– Знаешь, где нас точно не будут искать?
– В Аргентине?
– В гей-клубе!
Я уставилась на нее.
– Мы могли бы спрятаться в гей-клубе у Славы. Помнишь Славу? Он нас подвозил от пансионата «Планерное»? Ну тот симпатичный голубец, у него еще собственное танцевальное шоу в элитном ночном клубе, вспомнила?
Конечно, я его помнила. Как раз мы завершали свою эпопею с агентством «Bella Donna» и улепетывали из «Планерного», спасаясь от преследования Горбачева (мы тогда не знали, что Горбачев детектив и действует в наших интересах и думали о нем очень плохо). Слава не побоялся посадить в свою роскошную машину двух грязных подозрительных девиц и благополучно привез нас на Академку. И оставил свою визитку. Вот уж он, наверное, обрадуется, когда мы на него свалимся, да еще и с горой своих проблем…
– По лицу вижу, ты его помнишь, – Тая доела бутерброд и вернулась ко мне. – По-моему, это хорошая идея. Только я не помню, как его клуб называется.
– «Водолей».
– Ты уверена?
– Да, уверена, я почему-то это хорошо запомнила. Ладно, куда идти мы придумали, осталось решить – как мы отсюда выберемся?
– Пожар – единственное, что нам остается, больше нет вариантов.
– Неужели действительно больше нет никакого другого выхода?
Тая пожала плечами и сказала, что с удовольствием выслушает мои предложения. Если таковые, разумеется, есть в наличии.
Глава девятнадцатая
Но у меня не было никаких предложений. Совсем никаких. Пришлось признать, что пожар это единственное, что нам оставалось. Рискованно, но…
– Дождемся вечера или прямо сейчас запалим?
Глаза Таисии Михайловны сверкали. Удивительно до чего человеку не терпелось заняться самосожжением!
– Давай, Сенка, не дрейфь, пора валить отсюда, я уже и пить хочу.
Про мучавшую меня жажду я вообще молчала.
На часах было без четверти два и я не знала, стоит ли дожидаться вечера, я вообще в таких делах полный дилетант.
– Давай хотя бы часиков в пять, – промямлила я, надеясь отсрочить неминуемое.
– Хорошо, – согласилась Тая, – а пока можно выбить окно, чтобы воздух свеженький пошел.
– Нет, нет! – отчего-то испугалась я. – Окна будем бить, когда пожар начнется!
– Я хотела как лучше, – Тая присела на корточки, разглядывая мои многочисленные самолеты, они стояли стройными рядами вдоль кровати. – Да-а-а, видать совсем тебе тут кисло пришлось.
– А ты как думаешь? Я чуть не сдурела от скуки. О, совсем забыла, я же нашла объявления «Орешника»!
– Что еще за объявления? – заинтересовалась Тая. – Дай-ка поглядеть.
Прочитав, подруга призадумалась.
– Зачем им креативные юноши и девушки?
– Не знаю. Слушай, а что такое «креативный»?
– Ну, это конструктивный, такое своеобразное мышление.
Я все равно ничего не поняла, но не стала приставать с расспросами.
– Слушай, чем они там вообще занимаются? – Длинным лиловым ногтем большого пальца Тая очертила объявление кривоватой рамкой. – А?
– Не знаю. Давай сначала выберемся отсюда, потом уже пораскинем мозгами. Очень уж мне хочется добраться до банка «Чароит» и выяснить, что же за дрянь там такая прячется.
За окном быстро стемнело – небо заволокло тучами, собирался дождь. В самом дальнем углу комнаты Тая складывала гору из мятых газетных листов.
– Комнату будем поджигать или кухню? – поежилась я.
– Лучше комнату. Закроем дверь поплотнее, тем более что из кухни есть свободный проход к входной двери. Кстати, ты не обратила внимания, где тут пожарная лестница?
– Не обратила.
– А зря, – назидательно подняла Тая указательный палец, – такие вещи надо замечать, могут пригодиться. Значит так, слушай сюда, как только прибудут пожарные, они выломают дверь…
– Две двери, – напомнила я.
– Одну выломают, другую вырежут болгаркой.
– Что за зверь такой – болгарка? Для жизни не опасно?
Тая все-таки была больше меня сведуща в бытовых вопросах человеком.
– Это такой металлический круг, вж-ж-ж-ж – и дверь с петель долой, я видела, как этой штукой разрезали замок парни из МЧС в передаче про спасателей. Так вот, как только дверь откроют, мы побежим на лестничную площадку и прочь, прочь из этого дома!
– А если пожарные не станут резать дверь, а скажут нам прыгать с седьмого этажа?
– Прыгнем, – решительно выпятила грудь Тая. – Как говорили в известном фильме: «Жить захочешь, еще не так раскорячишься».
Начал накрапывать дождь. Я вырвала из газеты лист с объявлением «Орешника», сложила, убрала в карман своих многофункциональных штанов, а саму газету скомкала и кинула в общую кучу.
Окна решили разбить в комнате и на кухне. Все-таки сначала разбить, а потом уже поджечь газеты.
– Ну, поехали, – с шумом выдохнула воздух Тая и взялась за табуретку.
– С богом, – кивнула я и зажмурилась.
– Открой глаза, трусиха, учись быть мужественной!
Я открыла. В этот момент Тая размахнулась и, что было сил, врезала табуреткой по двойному кухонному окну. Первое стекло посыпалось на пол красивыми прозрачными ломтями, второе треснуло.
– И-и-и-и-эх!
Тая снова врезала по окну, и в кухню ворвался свежий от дождя воздух, а стекло посыпалось на улицу, со звоном разлетаясь по асфальту.
– Кричи пока «пожар, пожар», а я пошла в комнату.
Держа табурет за ножку, Тая помчалась в комнату. Осторожно наступая на битое стекло, я двумя пальцами вынула из рамы осколки, высунулась в окно и закричала, как Тарзан, которому в попу попала стрела:
– Па-ма-гите-е-е! Пожа-а-а-ар! Спа-а-аси-и-ите!
– Молодец, Сена! – крикнула из комнаты Тая, и через секунду раздался удар табуретом по окну.
Грохот, звон – какая красота, где же НТВ?
– Кричи, Сена, не отвлекайся!
– Пожа-а-а-ар! Караул! Помогите!
Потянуло горелым – Тая запалила газеты. Все, конец… никто не приедет, а в квартире нет воды…
– Пожа-а-ар! – заорала я так, что едва глаза не выскочили. – Спасите! Вызовите пожарных!!!
Хлопнула, закрываясь дверь, отделяющая комнату от кухни, ко мне присоединилась Тая и мы завопили уже на два голоса. Внизу стали собираться зеваки, но чтобы кто-нибудь из них звонил по мобильнику в 01 я не заметила, мерзавцы просто стояли и смотрели, как мы голосим.
