– Вера! – крикнула замотанная тетка. – Отведи в хранилище!
К нам подскочила молоденькая девушка и улыбнулась.
– Идемте.
Мы двинули за нею. Наши «дивчины» терпеливо ожидали нас в холле, не обращая внимания, на то, какое неизгладимое впечатление производит их яркая, ресторанная красота на персонал и посетителей. Поймав мой взгляд, Слава ободряюще мне улыбнулся и подмигнул, от этого на душе стало легче и веселее.
Девушка подошла двери практически у самого выхода, открыла ее и я увидела лестницу, ведущую вниз. Тая настропалилась было с нами, но девушка сказала, что спускаться можно только мне. Таиска помахала мне рукой, я в ответ подняла сжатый кулак, сказала:
– Если не вернусь, не смейте считать меня коммунистом!
И пошла вниз.
Глава двадцать шестая
Спускались мы довольно долго, лестница была длинной, будто вела в стратегически важный бункер. Внизу нас поджидал мрачный охранник в форме и с дубинкой. Он открыл нам решетку, заменяющую дверь и пропустил в святую святых – хранилище. Я даже оробела, проникнувшись важностью момента.
– Пожалуйста, сюда.
Хранилище представляло из себя сравнительно небольшую комнату, разделенную на два сектора – непосредственно само хранилище со столом в центре и железными шкафчиками ячеек, как в камере хранения, и половина с длинным столом, огороженным пластиковой ширмой.
С замиранием души и тела, я сунула ключ в замочную скважину ячейки номер шесть, набрала указанный на брелке код и открыла железную дверцу. Я ожидала чего угодно в этот момент, вплоть до того, что из-под земли явится милицейский взвод и меня арестуют за все то зло, что я причинила своей Родине, но не произошло ровным счетом ничего, даже сигнализация не зазвенела. Из ячейки я извлекла большой плоский металлический контейнер.
– Прошу вас, пройдите туда, – девушка указала на стол за ширмой.
Я взяла контейнер и на негнущихся ногах проследовала в указанном направлении. Спрятавшись за ширму, я, затаив дыхание, подняла крышку. Никакого взрыва не последовало. Деньги это было первое, что я увидела, потом туман рассеялся и взору явилась видеокассета без коробки и какой-то небольшой серебряный снаряд. Лишь взяв его в руки, я поняла, что это термос. Вытащив из кармана сложенный целлофановый пакет, я принялась перекладывать туда аккуратные пачки долларов, перетянутые резинками, следом отправилась и кассета со «снарядом». Прихватив пустой контейнер, я вышла из-за ширмы и в нерешительности уставилась на девушку. Неужто мне прямо так спокойно дадут уйти?
– Давайте, – улыбнулась она, забирая у меня контейнер.
– Можно идти? – уточнила я.
– Конечно. Помните, как поднимались?
Я кивнула и пошла. Здорово, заходи кто может, бери чего хочешь…
Как только я поднялась наверх, меня сразу же окружили «девчонки» и мы двинули на выход.
– Сена, – торопилась за мной Тайка, – что там?
– Выйдем – скажу!
Мне не терпелось покинуть эти стены, напряженная нервная система отчего-то отказывалась верить в то, что процесс прошел так гладко.
Толстяк снова курил у машины. Я подумала, что ему очень долго придется здесь курить, возможно, до самого рака легких. Усевшись на заднее сидение, Тайка сразу же потянула свои хищные лапы к пакету.
– Погоди ты! – хлопнула я ее по рукам. – Отъедем, тогда покажу.
– Что та-а-а-м?! – простонала подруга, содрогаясь в конвульсиях нечеловеческого любопытства. – Скажи хоть, деньги есть?
– Есть.
– Много?
– Да.
– А еще что?
– Отъедем – покажу!
Невыносимый человек, честное слово.
Как только банк остался позади, Слава развернулся к нам.
– Сен, чего там? Скажи, скажи, скажи!
– Во-первых, – я приоткрыла пакет, – термос…
– Термос? – хором удивились все, включая Женечку.
– Да, я его еще приняла за гигантскую пулю, во-вторых, видеокассета…
– Надо посмотреть! – загорелась Тая. – А в-третьих?
– А в-третьих, деньги.
– Много? – обернулся Женечка и едва не вписался в задницу «Волги».
– На дорогу смотри! Много, приедем куда-нибудь, посчитаем.
– Кстати, – призадумалась Тая, – а куда ехать-то?
– Можно пока ко мне, – предложил Женечка, – у меня как раз сейчас никого дома нет.
– А с кем ты живешь? – полезла я в чужую личную жизнь.
– С женой и дочкой.
Мы с Таей, как по команде уставились на мелкие кудряшки его парика. Слава заметил наше замешательство и улыбнулся.
– Думаете, все, кто работает в нашем клубе обязательно голубые? Среди артистов полно натуралов, в моем коллективе половина гетеросексуалов.
– Но они оделись, как женщины, – пробормотала Тая, – они похожи на женщин, очень похожи! Даже манерами!
– Мы артисты, – ухмыльнулся Женечк, глядя на нас в зеркальце, – мы обязаны уметь перевоплощаться.
– А где ты живешь? – поинтересовалась Тая. – В каком районе?
– Недалеко от метро Академическая.
– Правда? – обрадовалась и удивилась Тая. – Так мы соседи? Здорово, будем дружить домами!
У Славы зазвонил мобильный, ребята из других машин спрашивали, не нужны ли они нам больше?
– Нет, ребята, спасибо за помощь.
– И от нас передай благодарность, – Тая сняла парик и положила себе на колени. – Фух, жарко.
Я последовала ее примеру, а ребятам пришлось париться до конца.
Вскоре показались знакомые окрестности Академки, Женечка свернул в зеленый тенистый дворик, и мы выбрались из машины. Прижимая к сердцу пакет, я последовала за Женечкой. Жил он на втором этаже в просторной трехкомнатной квартире. Обстановка была самой обыкновенной, ничего гламурного и экстравагантного, с чем по нашему мнению должно было быть непременно связано жилище парня в женском парике.
Пока Слава с Женечкой смывали грим, мы считали деньги, расположившись на паласе в зале.
– Пятьдесят две тысячи долларов! – от Тайкиного вопля даже люстра зазвенела.
– Тихо! Всей Академке хочешь сообщить?
– Сколько-сколько? – в дверном проеме появился Слава, он сушил полотенцем волосы.
– Пятьдесят две штуки, – прошептала Тая, глаза ее горели, как нефтяные факелы. – Сена, я покупаю квартиру в твоем доме, мы будем соседями, ты рада? Нет, лучше мы купим квартиру в моем доме и ты распрощаешься со своим Выхино, ты счастлива, любимый друг? И как раз еще пять тысяч на ремонт и новую мебель!
– Какие еще пять тысяч? – очнулась я.
