* * *
— Дмитрий Борисович, к вам снова из милиции, вчерашняя посетительница, — доложила секретарша в переговорное устройство.
— Впусти ее, Аллочка.
— Проходите, — обратилась ко мне Аллочка.
Я молча прошествовала мимо нее к двери.
— Здравствуйте, присаживайтесь! — Дмитрий Борисович показал на стул, стоящий перед его столом — на том же месте, что и вчера.
— Добрый день. — Я села.
— Ну как? — спросил президент.
— Что «ну как»? — ответила я вопросом на вопрос.
— Ну, как там в милиции?
— Как обычно, раскрываем потихоньку. — Я никак не могла понять, куда клонит Дмитрий Борисович.
— Да? Знаете, я больше всего в жизни ненавижу, когда мне врут, нагло врут.
— Что вы имеете в виду? — Этот вопрос я задала лишь для того, чтобы выиграть побольше времени.
Какой бы дурой я ни выглядела, задавая этот вопрос, мне было все ясно — он знает, что я не работаю в ментовке.
— А то, что вы уже целых два года не работаете в милиции. Кто вы и зачем вам все это нужно?
— Я частный детектив, занимаюсь делом об убийстве Самойлова.
— Кто ваш наниматель?
— Человек, которого несправедливо обвиняют в этом убийстве.
— Его имя?
— Его имя вам ничего не скажет.
— Хорошо, и кого же вы подозреваете? Кого, по-вашему, можно справедливо обвинить?
— Вам будет очень неприятно узнать об этом.
— И все же.
— Сначала позвольте задать вам вопрос.
— Слушаю.
— Действительно ли вы так не любите, когда вам врут, и врут нагло?
— Я это ненавижу.
— Почему же вы тогда так спокойны, когда ваш заместитель безбожно вас обкрадывает?
— Игорь? Не может быть!
— У меня имеются бумаги, подтверждающие хищения. Ваш заместитель, подделывая финансовые отчеты, похитил у вас порядка двухсот тысяч долларов.
— Не может быть! Вы лжете! — сорвался на крик Дмитрий Борисович.
— Я готова сегодня же предоставить вам доказательства.
— Нет, нет, не может быть! — Липатов закрыл лицо своими огромными ладонями.
Я продолжала:
— Я также подозреваю Игоря Владимировича в убийстве Самойлова, который, по-видимому, разгадал его махинации. Скорее всего Беляков не хотел убивать Самойлова, а просто хотел подставить его, украв деньги и подложив ему в стол пару тысяч, но тот, возможно, пригрозил ему, что расскажет вам о его махинациях; тогда у Белякова не оставалось выбора, и он застрелил своего зама, подставив при этом случайного человека — моего клиента.
— Не убивал он никого, его же не было в Тарасове, он был в Самаре и звонил мне оттуда несколько раз. — Он глянул в блокнот, лежащий на столе. — Игорь звонил в четверг в 16.30, в пятницу в 15.00, в субботу в пять и сегодня, сказал, что задерживается еще на пару дней.
— Перед тем как идти к вам, я зашла на телефонную станцию, обслуживающую ваш номер: с прошлого вторника на этот абонент вообще не поступало междугородных звонков. Если не верите мне, справьтесь на АТС. Итак, это значит, что Беляков все эти разы звонил вам из Тарасова и вполне мог убить Самойлова.
— Не может быть, — в очередной раз повторил Липатов.
— Может, смог… и я докажу это.
— Он же мне был как сын, зачем он это сделал, зачем? — Дмитрий Борисович спрашивал не меня, он обращался к Всевышнему.
Я поняла, что мне пора уходить, не то начинающаяся у президента «Газлайна» истерика могла перекинуться на меня, последствия которой предсказать было невозможно.
— Надеюсь, вы не станете доносить в милицию о моем удостоверении? Вам от этого никакой пользы, а мне одни неприятности.
— Обещаю, — загробным голосом произнес он.
— Детектив в редких случаях ради истины может переступить через закон… Но только лишь иногда. — Я встала со стула.
— Я же обещал… Вон отсюда!
— До свидания! — Увидев налившиеся кровью глаза Дмитрия Борисовича, я поняла, что последнюю фразу говорить не следовало.
— Во-он! — Этот крик был похож на рычание рассвирепевшего льва.
Я заторопилась преодолеть десятиметровое расстояние до двери, пока в меня ничего не полетело.
— Пошла во-о-он, стерва! — Трясясь от злости, Дмитрий Борисович схватил со стола приличных размеров хрустальную пепельницу.
Оставшееся расстояние я преодолела в два прыжка и немедленно скрылась за спасительной дубовой дверью. Не успела я закрыть за собой дверь, как в нее с другой стороны влетела пепельница, запущенная в меня. После мощного удара дверь скрипнула, но устояла.
Аллочка испуганно смотрела на меня своими совиными глазами.
— Ты с ним поосторожней, что-то у него сегодня нервишки шалят, — кивнула я секретарше.
Не мешкая, я направилась к лестнице, ведущей вниз. Нужно было быстрее убираться отсюда, пока этот полоумный президент не организовал за мной погоню, уж больно мне его пепельница не понравилась.
Конечно, мне было интересно, откуда Дмитрий Борисович узнал, что я не из милиции, и кто его вообще надоумил на проверку, но узнать мне об этом было не суждено, так как грозные выкрики в мой адрес стали еще громче — президент встал из-за стола и направился к выходу. На всякий случай я ускорила шаги, спускаясь по лестнице. Все-таки везет мне на свихнувшихся, жаждущих меня убить — каждые три дня, как бы это не вошло у них в привычку.
* * *
Время подходило к четырем, а доказательства брать было неоткуда. Подозреваемый по-прежнему находился неизвестно где. Что ж, Танюха, давай посмотрим, что мы имеем, с самого начала.
1. ПНВ.
На внутренней стороне прибора скорее всего кровь Белякова, возможно также, один из отпечатков пальцев принадлежит ему. Ну и что? С хорошим адвокатом, а я уверена, с такими деньгами можно нанять хорошего адвоката, мои доводы будут разбиты в пух и прах: кровь намазали, отпечаток приклеили, тем более синяки и ссадины к суду заживут, а что они были, документально нигде не подтверждено. Тем более нигде не подтверждено, что я нашла ПНВ именно там, где я его нашла, — глухой же бабке вряд ли кто поверит.
2. Газовый пистолет.
Во-первых, была ночь, Сергей мог и не разглядеть; во-вторых, это в Тарасове таких пистолетов два, по всей же России их может быть сотни, да и вообще можно все на меня скинуть, мол, это она Самойлова застрелила, алиби-то у нее нет.
3. Встреча в подъезде оружейника тоже ничего не значила. Как уже сказано, Беляков мог так быстро бежать от страха, опасаясь быть убитым дядей Степой.
