— Пятнадцать.
— По рукам, — даже не задумаваясь, ответил Беляков.
В принципе, было совершенно неважно, какую сумму назвал бы Самойлов. Игорь согласился бы в любом случае, потому что деньги он отдавать не собирался.
— Когда я могу получить деньги?
— В четверг, в десять вечера в баре на проспекте. — Игорь назвал бар. — Знаешь, где это?
— На проспекте? — переспросил Самойлов, почесывая затылок и вспоминая, в какой части проспекта находится бар. — Хорошо, я буду там.
— Но учти, если я до часу ночи не подойду, меня можешь не ждать. Тогда деньги получишь в пятницу утром.
— Ладно, но постарайся подойти в четверг.
— Я постараюсь. Просто могу не успеть вернуться.
Игорь смотрел на Андрея и с наслаждением представлял, как всаживает пулю ему в сердце. Эти мысли доставляли ему удовольствие, оттого сейчас он так садистски улыбался.
— Ты куда-то уезжаешь?
Беляков сделал еще один большой глоток кофе из одноразовой пластмассовой чашки.
— Какая тебе разница? Твое дело маленькое, сиди и молчи.
Самойлов бросил взгляд на часы:
— Обед кончается, пора возвращаться в офис.
— Иди, а я еще тут немного посижу. Кое-что обмозговать надо.
Самойлов ушел.
Игорь же остался за столиком потягивать кофе и мысленно прокручивать сцену убийства своего заместителя в какой-нибудь темной подворотне.
Вообще-то Сапер предложил ему убить Самойлова так просто, ради шутки, не имея в виду ничего серьезного. Беляков же воспринял это как приказ и уже никак не мог выкинуть из головы мысль об убийстве Андрея. Это стало его второй главной задачей после выискивания ста тысяч для Сапера, а так как деньги он уже нашел, то убийство Самойлова превратилось для него в задание приоритетное.
За день до убийства Самойлова
В тот день Беляков сказал дяде Диме, что у него остались кое-какие недоделанные дела в Самаре и он срочным порядком отправляется туда, хотя на самом деле он даже не купил билета.
Через ребят, отмывающих ему деньги, Беляков узнал, где можно купить чистые стволы.
Взяв оставшиеся двадцать тысяч долларов, Игорь отправился к известному в своих кругах нелегальному продавцу оружия по кличке «дядя Степа».
— Я бы хотел купить пистолет, — лаконично выразил он свое желание вслух перед торговцем оружия.
— Будьте уверены, вы пришли по адресу, я могу вам предложить пистолет на любой вкус. Что вас интересует?
— Мне все равно, но я слышал, что популярностью пользуется пистолет марки «ТТ».
— Великолепный выбор, отличные характеристики и только положительные отзывы. Четыре с половиной тысячи долларов за штуку, в комплект входят две заряженные обоймы. Желаете посмотреть?
— Да, пожалуйста, — вежливо ответил Беляков.
Дядя Степа удалился и через несколько минут вернулся с пистолетом, завернутым в прозрачный полиэтиленовый пакет.
— Прошу. — Вытащив из пакета, он протянул Белякову «ТТ».
Игорь плохо разбирался в пистолетах и в оружии вообще, но, сделав умный вид и оглядев пистолет, одобрительно кивнул, как профессионал.
— Мне нужно таких два.
— Без проблем. — Дядя Степа пошел за вторым стволом.
— Отлично. — Беляков начал заворачивать пистолеты в пакет. — Стойте, а как же патроны?
— Обоймы с патронами вы получите при выходе, сами понимаете… в целях безопасности, мало ли что…
— Да, конечно. — Игорь отсчитал девять тысяч — расчеты на оружейном рынке велись исключительно в долларах.
— Еще что-нибудь? — учтиво спросил дядя Степа.
— Наверное. — Игорь вспомнил, что из-за своего специфического заболевания ничего не видит в темноте. — У вас есть приборы ночного видения?
— Как раз только вчера один привезли. — Оружейник нагло врал, так как этот ПНВ валялся у него уже сто лет, оказавшись лишним в заказанной партии. — Хотите взглянуть?
— Хочу. — Таким образом и проблемы со зрением были решены.
ПНВ лежал в серванте в нижнем шкафчике, упакованный в картонную коробку. Дядя Степа вытащил его из упаковки и протянул Белякову.
— Проверить можете в туалете, только свет не включайте.
«Действительно, стоящая вещь», — подумал покупатель. Все было видно как днем, только с небольшим зеленым оттенком.
— Сколько стоит эта прелесть? — спросил Игорь, вернувшись из туалета.
— Восемь триста плюс семьсот за аккумуляторы, зарядное устройство и дополнительный комплект линз.
— Беру. Заверните.
На выходе Беляков получил четыре обоймы. Железная дверь тут же захлопнулась за ним, послышался лязг закрывающихся засовов.
Дядя Степа был счастлив: наконец-то он спихнул этот гадский ПНВ, да еще на две тысячи дороже его обычной стоимости! В эту минуту он даже не подозревал, что этот ПНВ станет главной причиной, из-за которой его захочет убрать только что ушедший отсюда клиент.
* * *
На следующий день Беляков с самого утра сидел в одном из многочисленных баров города Тарасова и пил пиво, пытаясь вместе с пивом набраться смелости на хладнокровное убийство. И, кажется, ему это удалось.
В голову лезли разные мысли: и о Сапере, и об украденных деньгах, и о предстоящем убийстве Самойлова. Но одна мысль закралась глубже других, не давая покоя своими отвратительными подробностями. Это были воспоминания далекого детства, которые не тревожили его ранимую душу уже многие годы.
Перед глазами Игоря появился его родной двор, в котором он жил, вспомнились люди, обитавшие в этом же дворе, друзья, ставшие впоследствии его злейшими врагами.
Он уже не помнил, из-за чего произошла ссора, но случилось так, что Игорь оказался один против целого двора обозленных на него мальчишек. Некоторое время он скрывался и каким-то образом умудрялся не попадаться им на глаза. Но долго так продолжаться не могло, и однажды десятилетние пацаны все-таки подловили его в безлюдном месте. Как ни был силен Игорь, справиться с силами, превосходящими его в десять раз, не представлялось возможным. В тот день Игоря жесточайшим образом избили.
Он провалялся в больнице больше месяца и вышел оттуда с одним диагнозом: патология аккомодации с нарушением сумеречного зрения — в сумерках и темноте он ничего не видел, все сливалось в одно темное мутное пятно. Сначала это его раздражало, но со временем он перестал обращать внимание на свою сумеречную слепоту и как-то приспособился, хотя видеть от этого не начал.
С тех пор он с животным ужасом боялся боли. Боялся того, что его могут избить, и этот страх стал навязчивой идеей следующие пять или шесть лет его жизни. Однако время лечит, и постепенно, незаметно для самого себя, страх прошел, но не исчез окончательно: он затаился в глубинах сознания, чтобы дождаться подходящего случая для эффектного появления на свет. И такой случай представился спустя многие годы: страх вышел наружу, показав гадкое лицо своему хозяину и доведя его тем самым до сумасшествия…
