Лучше взяться за чиновников и государственных деятелей — наверняка убийца среди них. Но как же не хочется мараться! Да и не собиралась я затевать собственное расследование...
И я переключилась на более насущный вопрос — как бы мне незаметно вынести пакет с бумагами. Вдруг дом под наблюдением? Или увидит кто из соседей? Сказать, что белье в прачечную несу? Или подрядилась мусорщиком поработать?
Придумать что-нибудь путное я не успела — раздался звонок в дверь. Мы с паном Теодором обменялись обеспокоенными взглядами и уставились на пакет, лежавший посреди комнаты. Я пинком отправила его под кресло.
Пан Теодор пошел открывать.
— А полицейских нет? — донесся из прихожей женский голос, и в комнату протиснулась соседка. — Ах, это вас я видела! Но ведь это не вы его убили, а то бы вас уже посадили. А вы, как я погляжу, на свободе!
Она же видела меня только со спины, да я еще на коленях стояла!
— Нет, это не я, — заверила я. — То есть не я его убила.
Соседке мои заверения не требовались.
— Я им всю подноготную выкладывать не стала, — зачастила она, обращаясь к пану Теодору. — Разные у людей дела бывают, скажу я вам, чего трепать о них языком направо-налево? Может, дама, которая вас посещает, невестой вам приходится. Я ведь не слепая, да и кухня у меня со двора. Иной раз что-нибудь и примечу...
Я с недоумением посмотрела на пана Теодора. Вот это да! И покраснел ведь.
— Сразу после того, как ваша бывшая на меня наскочила, я видела, как через садик к вам кто-то вошел. И чего мне болтать? Чтобы невинную женщину по судам затаскали? Вы своих гостей лучше знаете. Но вас дома уже не было, вы на такси уехали. А тут дамочки так и посыпались — одна за другой. Вы были третья (это она про меня). Ноги вашей разведенки у меня в доме не будет! Чтобы я шпионила для такой подстилки? Да ни за что!
Пан Теодор из багрового стал белый. Он так и не вымолвил ни слова, лишь головой тряс мелко-мелко. На душе у меня вдруг сделалось удивительно погано. Недаром мне казалось, что пан Теодор что-то скрывает. А Гурский-то как вляпался. Вот повезло ему со свидетелями. Холера, каждый (включая меня) так и норовит что-нибудь утаить. Как прикажете вести расследование в таких условиях?
— А вы уверены, что в садике кто-то ошивался? — спросила я, от души надеясь на отрицательный ответ.
Соседка подбоченилась.
— У меня, извините, видений не бывает. Ошиваться там никто не ошивался, а на террасу через сад прошел. И не лошадь то была, и даже не медведь, а самый обычный человек. Да только я его не разглядела — кусты мешали.
— А дальше?
— Что дальше?
— Человек этот вошел в дом с террасы или вернулся назад через сад?
Соседка вдруг замешкалась и явно расстроилась. Как же — недоглядела, недошпионила!
— Не знаю, — скорбно призналась она. — Вы что думаете, я сутками у окна сижу? У меня, между прочим, дел по горло. Я на одну минуточку из кухни и вышла. Откуда мне было знать, что здесь убивать будут? Если бы знала, все бы рассмотрела в подробностях! А тут еще ваша вертихвостка меня взбесила!
— А в какой очередности все происходило? Пани Бучинская ушла и сразу после этого кто-то прошел через сад?
— Пани! — с презрением фыркнула соседка. — Тоже мне пани... Прогнала я ее, значит, и отправилась на кухню. Чайник поставила. А когда вода закипела, в кустах уж кто-то копошился. Может, невеста явилась, заметила вашу кикимору и не хотела идти через главный вход, а пошла кругом, через садик, чтобы с ней не встречаться. Этой мымре на глаза только попадись! Вы, пан Бучинский, — святой человек...
Бледное лицо пана Теодора пошло красными пятнами. Зато речь к нему вернулась.
— Да-да, пани Идалия, огромное спасибо, я все это учту, премного благодарен...
— А если полиция спросит, чего говорить-то?
— Расскажите им все как есть. Скрывать нечего. Я... я... я еще все проверю, а вы... вам бы во все это лучше не вмешиваться.
— Это уж как пожелаете.
— Большое спасибо.
— Не за что. Я-то на вашей стороне. А вы (это мне), вот вы здесь молились давеча... ну когда у трупа сидели. Вы на чьей стороне?
Я заверила, что на нужной стороне, и соседка ретировалась. Я посмотрела на пана Теодора:
— Ну вы даете...
Теодор прочистил горло, покашлял, покрутился у столика, заглянул в кофеварку, пролил на брюки остатки кофе из чашечки, наконец, взялся за крышку бара и достал коньяк и рюмки. Было ясно, что по крайней мере до завтра ничего вразумительного он произнести не сможет.
— Пан Теодор, дорогой, — подбодрила я его, — я не буду цепляться и тянуть из вас душу. Но кто-то же замочил Тупня у вас в доме. На первый взгляд у вашей соседки неплохие дедуктивные способности. Мне-то все равно, есть у вас невеста или нет, да будь их хоть сотня...
Пан Теодор покрутил головой, поперхал и выпил коньячку. Как человек воспитанный, он налил и мне. Я успела подумать, что, пожалуй, лучше ездить к нему исключительно на такси.
— Но ваша дама, если она действительно побывала здесь, вполне могла заметить Еву. И пройти через сад, просто чтобы с ней не встречаться...
— Нет, — решительно объявил пан Теодор.
Ну говори же, говори!
— Что «нет»?
— Это была не Алинка.
— Понятно. Ее зовут Алинка. Почему же это была не она?
— Она не могла... Она улетела...
Оживленной беседы явно не получалось.
— В каком смысле улетела?
— На самолете.
— На самолете, чудненько. А куда, можно спросить?
— В Канаду.
— Когда?
— Накануне. То есть позавчера. Я сам отвез ее в аэропорт.
— И видели, как она садилась в самолет?
Теодор энергично закивал и сделал еще глоток.
— А отлета вы дождались?
Еще более энергичный кивок.
Значит, в Канаду. Что ж, подозрения отпадают. Лондон, Париж, Копенгаген — можно обернуться за один день. Из Канады не успеть. Хотя... при большом желании... Не покидая аэропорт, сразу же пересесть на самолет в обратную сторону... Взглянуть бы на расписание.
— В Калгари, — неожиданно добавил Теодор, как бы отгадав мои нечистые мысли.
Калгари. Если смотреть на карту, это в левой части Канады. Еще несколько часов полета. Кроме того, пересадка.
Но я не сдалась.
— И она долетела до места?
— Долетела.
— Откуда вы знаете?
— Она мне оттуда позвонила.
— Вы уверены, что оттуда?
