Мне даже не пришлось особо уговаривать Мартусю, чтобы она отыскала и похитила запись. Она, конечно, побаивалась, но сделала все в лучшем виде. К тому же я не намеревалась прикарманить ее добычу навсегда. Посмотрю, покажу Гурскому, возможно, сделаю копию, а потом отдам ей обратно. Пусть вернет бесценный материал на место. Никто ничего и не заметит.
Гурский посеял во мне сомнения. То есть Тупень-то примчался к пану Теодору за нашими расчетами, в этом сомневаться не приходилось. А эти двое зачем ко мне вломились, тоже за расчетами? Ведь покойный мог и впрямь собирать компромат на сообщников. По этой самой причине кому-то ничего не стоило его грохнуть, а потом заподозрить, что это я стибрила секретные материалы, наткнувшись на труп. Было что-нибудь при покойном, когда он явился к пану Теодору, или не было, никто не знает. Предположить можно что угодно.
Я лично считала, что Тупень ничего с собой не носил и что все эти подозрения - полный идиотизм. Но с другой стороны, мне нечего было опасаться публичной компрометации и конфискации имущества, я не собиралась метаться в панике, представляя себе разные ужасы, у меня не было повода для нервотрепки. А вот у воров, мошенников и авантюристов повод был. В истерике они могли натворить любых глупостей.
На всякий случай я хотела первой посмотреть таинственную видеозапись. Чихать мне на политику, партии интересовали меня исключительно по причине полнейшего нежелания оплачивать их деятельность. Но на этой пленке могло оказаться что-то связанное с лошадьми. А вот это действительно любопытно. Если уж я не могу ничего сделать, то должна хотя бы быть в курсе!
— Фотографии я тоже привезла, — гордо объявила Мартуся. — Те, которые брала у тебя. Сейчас положу их на место, вот! Это чтобы ты знала, что они все здесь! Пожалуйста, взгляни сама!
Я не собиралась их разглядывать, мне до чертиков надоела роль модели. Мартуся размахивала вытащенным из сумки конвертом. Не обращая на нее внимания, я занялась кассетами.
— Обе кассеты про Тупня? Помнишь, какая — первая, а какая — вторая?
— Помню. Минуточку...
Мартуся перестала потрясать конвертом и, преисполненная гордости, помчалась в кабинет положить фотографии на место. Разумеется, под ноги ей сразу же подвернулась груда снимков на полу под полками.
Мартуся резко затормозила.
— Ну ты даешь! До сей поры не могла прибраться?! Я сейчас наведу порядок!
— Прочь! — рявкнула я. — Ты уже их один раз рассортировала, хватит! Сейчас придет Малгося и повтыкает их в альбомы, она сама так решила.
— Как я люблю Малгосю! — с чувством произнесла Мартуся. — Хоть один человек у тебя в доме меня понимает. И как она тебя выносит?
— Она меня совсем не выносит. Только и делает, что наводит уют.
Малгося, моя племянница, жена Витека, уже звонила у калитки. Мы с ней договорились рассортировать наконец эти проклятые фотографии. Когда-то хозяйственная Малгося привела их в какой-никакой порядок, заботливо разместив по двадцати альбомам. Результат был такой: я звонила ей в расстроенных чувствах, спрашивая, где искать, например, Чешин, а где альбом с собственной свадьбой. Снимки последних трех лет хозяйской руки вообще не знали. К тому же они тысячу раз перекладывались с места на место, несколько раз Мартуся брала их на время (вовсе не затем, чтобы любоваться моей красотой, а по служебной необходимости). В результате у Малгоси просто руки опускались. Она дошла до того, что кидалась на каждого, кто до этой кучи пытался дотронуться. Вот и сейчас Малгося зловеще заявила, что опечатает альбомы.
— Это ты все поразбросала? — с укором заметила она при виде Мартуси. — Не смей больше трогать!
— Я везде прикрепила пояснительные карточки! — запротестовала та. — А все старые снимки я вложила обратно в альбом!
— А вот эти? А эти? И здесь! — тыкала пальцем Малгося, едва не дымясь от праведного гнева. — Очень нужны твои пояснительные карточки!
— Посмотри, как я аккуратно уложила снимки в конверт. А конверт — на самый верх. О прочих фото и говорить не буду. Вот эти я сама уронила со стола, но тщательно разобрала. Я бы их даже положила на место, но Иоанна мне не позволила. Зато мне попался мертвец!
— Лучше я их сама разложу. Какой еще мертвец?
— Мерзкий-премерзкий, — откликнулась я, поскольку вопрос был обращен ко мне. — Нет, виновата, вру, восхитительный-превосхитительный. Этот паразит Тупень. Разве я не рассказывала тебе, что он отдал концы?
— И он здесь у тебя в виде трупа? — живо заинтересовалась Малгося.
— Нет, здесь он еще ВИП, — ответила за меня Мартуся, не скрывая радости.
— Что-то я не понимаю, о чем вы.
— На фотографии у меня он еще вроде живой, — пояснила я, — и надо бы его вырезать. Размежеваться. Такая компания не для меня. Если желаешь узреть его в виде трупа, обратись в полицию. Хотя я бы не стала.
— Все равно ничего не понимаю, — раздраженно сказала Малгося. — С кем тебе надо размежеваться?
— С ним.
— А у вас что, общее хозяйство?
— Я тебе сейчас все покажу, — зачастила Мартуся, — если получится. Тут все так перемешалось... Ты кошек впустила? Ладно, забудем о кошках. Эти три фото, должна тебе сказать...
— Какие три фото? — подозрительно спросила я.
Снимки мне надоели до смерти. Уж лучше накормить кошек. Во всяком случае, смотреть на них приятнее.
Мартуся взяла конверт, которым потрясала, и высыпала на стол его содержимое.
— Фотографии из отеля «Мариотт». С Тупнем. Они у тебя пропали. Оказывается, это я их взяла по ошибке. Возвращаю. Ты меня простишь?
— Сомневаюсь, — захихикала Малгося. — Иоанна, наверное, часами любовалась этой рожей...
— А как же. Особенно перед сном. Слушайте, может, сначала кассеты посмотрим? Если уж я их украла. Мне самой интересно, что там.
Кошки уже нетерпеливо мельтешили на террасе, и я хотела сначала оделить их едой, а потом уже садиться смотреть кассеты. Малгося заметила, что у телематериалов имеется ограничение по времени, тогда как в фотографиях можно рыться до Судного дня. Поэтому мы быстро накормили кошек и устроились перед телевизором.
Вот уж никогда бы не подумала, что увижу такой крутой детектив!
Какие сцены! Какой компромат! Даже для шайки грабителей чересчур, не то что для госслужащих! Операторы были на высоте. Один скандальный эпизод следовал за другим. Эпизоды выстраивались в цепочку. Звук, правда, оказался не лучшего качества, но почти все можно было разобрать. Волосы вставали дыбом, и возмущение стискивало горло.
— Один снимал интервью, а второй — задний план, — пояснила Мартуся. — Самый писк должен быть на второй кассете.
— Первая тоже ничего себе, — буркнула Малгося.
К середине просмотра я перестала понимать, почему это никто из нас не разделался с этой сволочью раньше? Его следовало грохнуть давно, от статей и фельетонов толку все равно никакого не было. Почему я не занялась покушением лично? А другие куда смотрели?!
