— Значит, Бучинская даже на свидетеля не тянет?
— Хоть доказательств и нет, я разберусь.
Наступило молчание. Гурский смотрел на Бежана с надеждой. Шеф от души сочувствовал подчиненному, но помочь ему не мог.
— А что по служебной линии?
Гурский фыркнул.
— По служебной линии подозреваемых у меня до хрена и больше, а уж мотивов... А я их даже допросить не могу. Там у меня вырисовываются четыре человечка... У остальных теоретически алиби, но наемного убийцу мог подослать любой. Нужен свидетель. Бучинская.
— Судя по всему, придется закрывать дело, — вздохнул Бежан. — Давление сверху огромное. Можешь продолжать неофициально, но я тебе не советую.
Гурский не пожал плечами лишь потому, что зазвенел мобильный.
* * *
— Абсолютно исключено, он не может смотреть материал в присутствии свидетелей, — мрачно сообщила я подругам, выключая телефон. — Он полицейский, а на экране перед ним предстанет жертва преступления в окружении толпы подозреваемых. Если он не приложит кассеты к делу, его просто уволят.
— Не надо! — разволновалась Мартуся. — Только через мой труп!
— Что же нам делать? — ехидно спросила Малгося. — Убираться восвояси? Ну уж нет, дудки, никуда не уйду, поскольку умираю от любопытства.
К тому времени мы перебрали лишь половину фотографий. Наверное, я действительно поторопилась со звонком Гурскому, прежде надо было обдумать условия, при которых и волк был бы сыт, и овцы остались целы. У меня же все получилось наоборот: от овечек одни косточки, а волк подыхает с голоду.
Но главное — наше открытие тянуло на сенсацию!
Таинственная Ева Май, неудачливая звезда, кошмар краковского телевидения, была не кто иная, как Ева Бучинская, бывшая жена пана Теодора!
Я не сразу узнала ее на кассете. Во-первых, слишком сосредоточилась на Тупне и почти не замечала других персонажей, а во-вторых, волосы полностью изменили ее внешность. По природе своей она шатенка, волосы темные, короткие и вьющиеся, а на кассете — платиновая блондинка с длинными прямыми волосами. Должно быть, парик. На фото она была в своем натуральном виде, но без сильной лупы я бы ее и не заметила.
И какого черта я кинулась названивать Гурскому?! Делать мне больше было нечего!
— Нет, — сказала я решительно. — Никто никуда не уходит, вы обе можете пригодиться. Могла ведь я вас в гости пригласить? Могла, конечно.
— Вот спасибо тебе! — буркнула Мартуся.
— Напитки на стол! — распорядилась Малгося. — Тащи все, что есть. Три девы жаждут мужского общества. Подойдет предлог? Про Витека забудем на время, к тому же все равно у него в голове одна рыбалка, вот и сейчас, можно сказать, бросил меня и умотал к своим рыбам. А мы устроили девичник. Бобы еще остались?
— Бобы! — обрадовалась Мартуся. — Остались, я видела. Кастрюлю к бою!
— Успокойтесь! — рассердилась я. — Сначала проясним ситуацию, послушаем, что он скажет. Покажем ему снимки из «Мариотта». А потом я уединюсь с ним, а вы отправитесь наверх. Якобы шмотки новые примерять. Чем не предлог?
— Насколько я знаю, наверху одни рубашки Роберта, — язвительно заметила Малгося. — Неужели кто-то поверит, что мы пойдем наверх мерить рубашки моего братца? Пусть даже двоюродного...
— Что касается дамского гардероба, мужик поверит всему. Да и откуда ему знать, что там только рубашки Роберта? Он что, в шкафах моих рылся? Телевизор там точно есть, словом, вы будете страшно заняты, ну какие из вас свидетели? А Гурский может заявить, что играл со мной в домино...
— У тебя что, есть домино? — изумилась Мартуся.
— Нет. Ладно, в карты. Карты есть. Погодите, надо по-быстрому переписать кассеты, пусть забирает копии, могут пригодиться. Мачеяк... надо узнать, как у него с алиби. Ведь если это Мачеяк скотину пристукнул...
Но я была готова защищать Мачеяка всеми силами. Порядочный человек. Доброе дело совершил.
Малгося успела выложить в салатницу бобы, Мартуся достала пиво и стаканы, принесла вино, кальвадос и коньяк. Я слегка поколебалась насчет виски, не зная, есть ли в морозилке лед, потом сообразила, что Гурский приедет на машине. Успокоившись, набрала номер Юрека Малиновского.
— На церемонии нет времени, — торопливо проговорила я. — Вы уже в курсе, что на прошлой неделе Тупня прибрала костлявая? Не знаете, где в это время находился Мачеяк? Ну, тот самый, что все время переводился с завода на завод?
Юрек ответил не раздумывая:
— Мачеяк был во Франции. На ипподроме в Лонгшаме проводились соревнования трехлеток. Участвовали две наши лошади. Луиджи купил их за гроши, и они ему в Европе денежки зарабатывали. Мачеяк со злости поехал понаблюдать, я сам его попросил. А что случилось?
— Ничего. Значит, в Польше его точно не было?
— А! Понимаю. Нет, это не он. Именно в тот день он там встречался с людьми, французский он знает... Правда, это было утром...
На «утро» я не обратила никакого внимания.
— Пока, спасибо большое.
Юрек хотел еще что-то добавить, но я положила трубку. У калитки уже звонили.
С первых слов стало понятно, что рубашки моего сына в качестве предлога не пригодятся. Мартуся мигом оказалась в центре внимания.
— А, вы здесь, очень хорошо, — заявил Гурский, едва сев за стол, уставленный стаканами с бутылками и заваленный снимками из отеля «Мариотт». Скользнул взглядом по бутылкам и принялся изучать физиономии на фотографиях.
— Как я понимаю, у нас дружеская вечеринка, — пробормотал он. — Очень рад, но я за рулем...
— В случае необходимости в ваше распоряжение будет предоставлено такси, — успокоила я его. — Мой племянник вас отвезет. Правда, он бросил жену и умчался на рыбалку...
— Как, опять рыбалка? Как несколько лет тому назад?
— Это совсем другая рыбалка. На этот раз Витек поехал к морю, но в любой момент готов вернуться. Он у нас на подхвате. А у нас, между прочим, дружеская вечеринка, никакого официоза.
Тут вперед вылезла Мартуся:
— Хоть бороды у вас и нет, но я вам ее привезла...
— Бороду? — изумился Гурский.
— Да не бороду, а эту вертихвостку.
— Сначала ты ее отсюда увезла! — указала я.
— По ошибке!
— Бобы! — выкрикнула Малгося. — Угощайтесь бобами, гость дорогой! И хотя мы с вами лично не знакомы, вы наверняка знаете, что я племянница Иоанны. Это мой муженек отыскал для вас тот обглоданный рыбками труп. И не отказывайтесь от напитков. Транспорт мы обеспечим.
Гурский еще раз, теперь более внимательно, осмотрел стол и выбрал красное вино. Одобрив его выбор, я принесла ему лупу и зажгла все имеющиеся в комнате лампы.
