«Написал я его на холсте одного, вы спросите его, он ушел от кого…» – пел низким хрипловатым голосом Ядов, и у Эммы волосы на голове зашевелились: ведь он чисто интонировал, а не просто подпевал. Он ЗНАЛ эту балладу.
Девять куплетов всколыхнули память, но подняли только те воспоминания, которые были связаны у Эммы именно с матерью.
Она кончила играть, замерла и подняла взгляд на Ядова. У него в глазах стояли слезы.
– Вы знали эту песню?
Он ничего не ответил. И Эмма не стала настаивать.
– Эмма, какая красивая песня, – произнесла растроганно Лера и в каком-то порыве выпила целый бокал вина. Отдышавшись, вдруг приложила ладони внешней стороной к пылающим щекам и проговорила озабоченным тоном:
– Послушайте, почему же мне никто не напомнил, что мне нельзя пить… Как же я поведу машину? Что мне теперь делать? Прозоров сказал, что ему вечером нужно срочно уехать по делам и он не сможет посидеть с детьми…
– Так позвони ему и скажи, чтобы он тебя забрал…
– А меня разве не нужно забирать? – краснея, спросила Эмма. – Вы что же, думаете, что я здесь останусь?
– Нет-нет, ни в коем случае, просто я провожу вас сам… чуть позже… Вы же МОЯ гостья, значит, именно я несу за вас полную ответственность…
Лера, услышав эти слова, расцвела: она и представить себе не могла, что вечер сложится таким необыкновенным образом.
– Я уверена, что он тебя не обидит… Эмма, ты не будешь возражать, если я уеду с Володей, а тебя чуть позже проводит Валера?..
– Считайте, что уговорили…
– Тогда я звоню домой…
Эмма слышала разговор Леры с Прозоровым и поняла, что он скоро будет здесь. «Можно себе представить, какое предстоит объяснение…» – думала она, волнуясь от предстоящей встречи с Володей, но, с другой стороны, испытывая странное чувство, схожее с тем, которое испытывают дети, устраивая какой-нибудь щекочущий нервы розыгрыш. «В крайнем случае, – успокаивала она себя, – свалю все на Леру, ведь это была ее инициатива, вот пусть и отдувается…»
Когда, спустя примерно час, раздался звонок в дверь, Эмма, единственная, кто в этом компании нервничал по поводу приезда Прозорова, вздрогнула так сильно, что Ядов был вынужден положить ей свою ладонь на руку, словно успокаивая ее. Более чем странный жест. Словно он все прочувствовал и понял.
– Ну все, это по мою душу… – проворковала опьяневшая и веселая Лера, поднимаясь из-за стола.
«И по мою душу…» – подумала Эмма, тоже вставая и не зная, как ей вести себя дальше. Она не покинула бы Ядова ни при каких обстоятельствах, не выведав у него все про Орлова, и решила держаться до конца. Какие бы намеки ни делал ей сейчас Прозоров.
– Володя, проходи, мы тебя так просто не отпустим, – говорил Ядов, встречая Прозорова и чуть ли не силком усаживая его за стол. Володя, увидев стоящую посреди гостиной Эмму в красном платье, с раскрасневшимися щеками и растерянным взглядом, побелел как бумага.
– Валер, я не буду пить, – произнес он сухо и глотнул минеральную воду. – Что у вас здесь за посиделки? Эмма?
– А вы разве знакомы? – спросил Ядов.
– Конечно… Эмма – няня моих детей. Вот, значит, как развлекаются мои женщины… – И он тут же понял, что сболтнул лишнее. Теперь уже настала его очередь краснеть.
– Что значит «мои женщины»? – расхохотался Ядов, похлопывая Прозорова по плечу. – А не многовато ли будет тебе, а? Лера, нет, ты слышала, что он сказал?
– Он – собственник, – холодно отозвалась Лера, – что поделать, раз такой характер…
«А она не так глупа…» – подумала Эмма, снова усаживаясь за стол и пытаясь по выражению лица Прозорова понять, сильно сердится он на нее или нет.
– Володя, так мы едем или нет? – Лера продолжала упрямо стоять в дверях и, словно нарочно, не садилась за стол, чтобы как можно скорее увезти Прозорова и оставить здесь Эмму. Она понимала, что стоит ей только сесть с ними за стол, как через какое-то время Прозоров предложит отвезти домой и Эмму, и ему удастся это сделать без труда, поскольку уже и Эмме в присутствии Прозорова будет неудобно оставаться в квартире Ядова в столь поздний час. Лера теперь уже и сама не знала, ревнует она Прозорова к Эмме или действительно ей просто хочется, чтобы Эмма нашла общий язык с Ядовым. Он был, конечно, старше ее почти в два раза, но они так чудесно смотрелись вместе…
– Лера, ну куда ты спешишь? – спрашивал Ядов на правах хозяина. – Пусть Володя покушает…
– Нет-нет, – Володе, похоже, и кусок в горло не лез. – Нам действительно пора. Я оставил детей с соседкой, поскольку няню свою мы уволили…
– Вы уволили Эмму? – не понял Ядов.
– Да нет же, мы уволили другую женщину и хотим, чтобы к нам вернулась Эмма, – пояснила Лера, делая Прозорову знаки, чтобы он поторопился.
– А то по поводу Эммы можете не переживать, я доставлю ее домой в целости и сохранности, вот только она мне споет еще что-нибудь…
Прозоров метнул на Эмму взгляд, полный злости и непонимания: она никогда не пела и не играла ему. Он был просто шокирован ее вызывающим поведением. Он нервничал, а руки его просто дрожали, когда он брал бокал с минералкой.
Лера сделала знак Эмме, чтобы та пошла с ней на кухню, и, когда они остались одни, сняла с себя янтарное ожерелье, серьги и протянула их Эмме:
– Это тебе… Это мой подарок. Я же знаю, как тебе понравились эти побрякушки… Они так пойдут к твоим медовым глазкам… – Лера явно опьянела и не могла скрыть своей радости по поводу того, что все получилось так, как было ею задумано, и даже лучше. – Ты должна понимать, что такая женщина, как ты, не имеет права прозябать в одиночестве.
– Лера, но это очень дорогие украшения.
– Это тебе только кажется…
Эмма приняла подарок, зная, что Лера никогда не узнает, в какой день своей жизни она совершила самую грандиозную ошибку. «Ведь она подарила мне всего лишь ЯНТАРЬ…» – усмехнулась Эмма такому удивительному повороту событий, пряча украшения в сумочку и мысленно благодаря Леру за столь щедрый, хотя и не осмысленный ею до конца, по сути, бесценный подарок.
Супруги уехали, и в квартире наступила тишина.
* * *
– Ты мне еще что-нибудь споешь? – спросил Ядов.
– Только, если вы мне расскажете про Сережу… Ведь он сейчас живет в Москве?
– Да, он уже ДАВНО живет в Москве…
– Вы скажете мне его адрес?
– А зачем?
Взгляд его стал жестким. Но это длилось не больше минуты, потом он смягчился.
– Наверно, я должна рассказать вам все с самого начала, но, боюсь, у меня не хватит сил… – голос Эммы предательски дрожал. Пожалуй, она действительно не сможет сейчас собраться с духом и рассказать ВСЕ. Но иначе Ядов не примет ее и не позволит снова войти в жизнь своего друга. – Итак, все началось с того, что Сергей не пришел ко мне в гостиницу…
