Ответ на данный вопрос тоже не такой простой. Во-первых, это называется «сделать заявление». Мы негодуем и отвечаем ударом на удар, и предъявить иск на пятьдесят миллионов звучит гораздо решительнее, чем на один миллион. Во-вторых, в этом злосчастном законе имеется уловка: он запрещает сообщать присяжным о существовании ограничения в один миллион. Они могут месяц выслушивать показания, оценивать доказательства, все хорошенько взвесить и вынести продуманный вердикт, посчитав, что компенсация за ущерб должна составить, скажем, от пяти до десяти миллионов долларов. Потом они расходятся по домам, а на следующий день судья благополучно и без огласки уменьшает сумму до миллиона. Газеты могут трубить о решении присяжных выплатить столь внушительную компенсацию, но адвокаты с судьями (и страховые компании) знают правду.
В этом нет никакого смысла, но не надо забывать, что закон написан теми самыми заговорщиками, которым мы обязаны малопонятной тарабарщиной в своих страховых полисах.
– Но как может быть, что полицейский высаживает дверь в мой дом, стреляет в меня и не отвечает за это? А если я стреляю в ответ, то превращаюсь в преступника, которому светит двадцать лет? – вопрошает Даг.
Простой ответ заключается в том, что они полицейские. А сложный – в том, что наши законодатели часто принимают несправедливые законы.
Мой клиент до сих пор в трауре, но понемногу приходит в себя. Его голова проясняется, и он постепенно начинает осознавать реальность. Его жена убита, убита мужчинами, которых нельзя привлечь к ответственности. Ее жизнь стоит всего один миллион долларов. А он, мистер Даг Ренфроу, подвергся уголовному преследованию, которое в один прекрасный день приведет его в зал суда, где его единственной надеждой будет отсутствие общего мнения среди присяжных.
На пути к справедливости воздвигнуто много барьеров и заложено немало фугасов, причем руками тех самых людей, которые выдают себя за поборников справедливости.
10
Мой маленький боец Тадео Запата выиграл последние четыре боя жестокими нокаутами. Одиннадцать побед подряд, а проиграл он за всю карьеру лишь три раза, и то по очкам. Сейчас он занимает тридцать вторую строчку в мировом рейтинге по легчайшему весу и уверенно двигается вверх. Промоутеры по смешанным видам единоборств уже начинают к нему присматриваться. Если он и дальше продолжит побеждать, то через полгода сможет выступить в Лас-Вегасе. Его тренер Оскар и менеджер Норберто говорят, что парня невозможно вытащить из зала. Он мотивирован, голоден и чуть ли не маниакально одержим желанием пробиться к участию в бое за титул чемпиона. Они усиленно его тренируют и не сомневаются, что он может войти в пятерку претендентов.
Сегодня он дерется с крутым чернокожим парнем по прозвищу Кувалда. Я видел его бои два раза, и он меня не беспокоит. Он типичный драчун, уличный боец с небогатым арсеналом умений в смешанных единоборствах. В обоих боях его отправили в нокаут в конце третьего раунда из-за того, что он выдохся. Он начинает очень активно, не умеет сдерживаться и распределять силы, за что и расплачивается по полной.
Я просыпаюсь весь на взводе, не могу даже завтракать – все мысли только о предстоящем бое. Ближе к вечеру я бесцельно слоняюсь по квартире, когда на сотовый звонит Джудит. У нее чрезвычайная ситуация – ее соседка по общежитию в колледже серьезно пострадала в автомобильной аварии в Чикаго. Джудит мчится в аэропорт. Ее партнера Эйвы нет в Городе, так что мне придется вспомнить, что я отец. Я сдерживаюсь и не говорю, что на этот вечер у меня совсем другие планы. Сегодня же бой!
Мы встречаемся в парке, и она передает мне сына, сумку с его вещами, не забывая снабдить меня кучей наставлений и инструкций. При обычных обстоятельствах я бы точно огрызнулся и мы наверняка заспорили, но у Старчера, похоже, хорошее настроение, и он хочет остаться со мной. С соседкой бывшей жены по комнате в колледже я незнаком, так что ничего про нее не спрашиваю. Джудит бежит к своей машине и исчезает. Пока мы едим пиццу, я спрашиваю Старчера, видел ли он по телевизору бои без правил. Нет, конечно! Его матери контролируют все, что он читает, смотрит, ест, пьет и думает.
Правда, в прошлом месяце его отпустили с ночевкой к другу по имени Тони, у которого есть старший брат Зак. И ближе к ночи Зак включил ноутбук, и они смотрели по нему всякие запрещенные вещи, в том числе бои без правил.
– И как тебе? – спрашиваю я.
– Круто! – отвечает он с ухмылкой. – Ты не будешь ругаться?
– Конечно нет. Я сам люблю эти бои.
Потом я рассказываю ему, как мы проведем вечер. Лицо Старчера озаряется такой радостью, какой я никогда раньше не видел. Я заставляю его поклясться, что он ни за что на свете не проболтается матерям о нашем посещении боев. Я объясняю ему, что у меня нет выбора; что я должен там быть, потому что вхожу в команду; что при обычных обстоятельствах он бы туда не попал.
– А маме я сам что-нибудь скажу, – говорю я без особой уверенности, но тут же понимаю, какому допросу с пристрастием его подвергнут дома о том, чем мы занимались вечером.
– Давай скажем, что ели пиццу и смотрели телевизор у меня в квартире, что будет правдой, потому что мы едим пиццу сейчас, а потом поедем ко мне и посмотрим телевизор.
Пару секунд он смотрит на меня в замешательстве, а потом радостно кивает.
Пока я переодеваюсь, он смотрит мультфильм. Ему нравится моя блестящая желтая куртка с надписью «Тадео Запата» на спине, и я объясняю, что работаю в углу. У каждого бойца есть команда, которая помогает ему между раундами в углу ринга, а я отвечаю за воду и все, что может понадобиться Тадео. Нет, моя роль не так уж и важна, но зато находиться так близко к событиям – это очень круто.
Напарник забирает нас в черном фургоне, и мы едем на спортивную арену Города. В ближайшие два часа он будет нянькой – совершенно новое для него амплуа. Водитель, телохранитель, порученец, следователь, доверенное лицо, стратег, а теперь еще и это. Но он не возражает. Я использую связи и достаю два билета на шестой ряд. Усадив их на места с попкорном и газировкой в руках, я говорю Старчеру, что должен проведать своего бойца. Он светится от радости, смотрит на все широко открытыми глазами и болтает с Напарником, который уже стал его лучшим другом. Хотя я знаю, что парнишке тут ничего не угрожает, но все равно нервничаю. Меня беспокоит, что его мать узнает и снова подаст на меня в суд за оставление без присмотра, растление малолетних или что там еще ей придет в голову. Беспокоит и то, что в такой толпе возможно всякое. Я вижу много боев и часто думаю, что находиться в клетке куда безопаснее, чем в толпе. Болельщики пьют, скандалят и хотят крови.
Некий член городского совета, кажется Уичито, штат Канзас, попытался принять постановление, запрещающее допускать на бои без правил лиц, не достигших восемнадцати лет. Хотя эта инициатива провалилась, я считаю, что сама идея не лишена резона. В нашем Городе такого закона нет, и юный Старчер Уитли сидит на лучших местах.
«Запата против Кувалды» – сегодня главный бой, что само по себе потрясающее событие и воплощенная в жизнь мечта, но его приходится долго ждать. Ему предшествуют пять разогревающих боев, так что вечер будет тянуться медленно.
