На Выселках капитан сдержал слово, после того как Ярька обстоятельно, сверяясь с записями, подтвердил, что будущий парусник легко пройдёт до Северной Двины. Он распорядился, чтобы мастера выстроили парусник по указанию парня, а сам кормчий настоял на постройке лодки за два месяца. Он понял, что его прежние желания остаться на зиму с выселковцами принесут больше вреда, нежели пользы общему делу.
– До зимнего солнцестояния выстрою парусник и уйду домой, – рассудил ответственный паренёк, – всех наших ребят и девушек уговорю отправиться сюда. Кровь из носу, уговорю. Ну, а после сева, в начале лета князь всех призовёт или нет, но я уговорю отца, обязательно вернусь.
Последние месяцы пребывания на Выселках ребята стали заниматься стрельбой из ружей и пушек, этого оружия кузнецы приготовили на всех. Ива, её перед самым плаваньем капитан перевёл в патронную мастерскую, рассказала, что из Булгара пришёл по последней воде караван торговцев с припасами. Сергей, говорят, очень радовался полученным припасам и шутил, что с ними можно даже Византию захватить. Девушкам в мастерской он объявил серьёзно, что эти припасы обеспечат работой всех их до самой весны. Вскоре после этого капитан вновь перевёл Иву, на этот раз к себе в закрытую мастерскую. Эта новость поразила всех, до этого вход в его мастерскую был выселковцам запрещён. Все попытки подруг и знакомых расспросить девушку ни к чему не привели, она никому ни о чём не рассказывала, Ярька, зная характер сестры, лишь улыбался при упрямых расспросах любопытных.
Сам он понимал, что Ива ни за что не нарушит своего слова, если капитан попросил её никому не говорить о мастерской. С подобной просьбой Сергей обратился к самому Яриле и всем мастерам, строившим новый парусник, чтобы они не рассказывали о новом расположении парусов до окончания испытаний новинки. В том, что капитан не случайно выбрал его сестру, парень не сомневался, сам он даже не мог представить, чтобы Ива нарушила своё слово или проговорилась бы случайно. Он не сомневался, что девушка сохранит тайну лучше всех выселковцев, если обещала это Сергею. Впрочем, мысли об этом скоро ушли, вся жизнь Ярьки последние месяцы была посвящена постройке нового парусника. Хотя на саму работу оставалось немного времени. Занятия рукопашным боем, ежедневные молитвы в храме, школьные уроки и два часа воинских упражнений занимали почти всё светлое время недолгого осеннего дня.
Работать приходилось при свете лучины, постоянно отвлекаясь на её замену. Дважды возникали пожары, к счастью, их быстро потушили. Это оказались не самые большие препятствия для Ярьки на пути постройки нового парусника. Лодочники, не привыкшие к таким длинным размерам, постоянно задавали всё новые вопросы. То им доски коротки, то брус надо другой, то дерево для мачты не подходит. Внезапно выяснилось, что для прямого паруса надо вдвое больше холста, вновь Ярила пошёл к Вуйко, ведавшего всеми запасами Выселков. Наконец, за неделю до зимнего солнцестояния парусник закончили, оборудовали двумя пушками, и даже обстреляли их, для проверки крепления. Только после этого мастера сообщили капитану об окончании своих работ.
Сергей дал всем мастерам неделю отдыха, курсантам же, таким как Ярька, предложил выбрать для себя награду, любое стеклянное изделие или другой предмет, производимый на Выселках, кроме оружия. Валенки ребятам он подарил сам, возвращаться домой им предстояло по глубокому снегу. Ярька быстро выбрал себе, вернее, старосте общины стеклянного медведя и заскучал, прощаясь с Выселками. Таких, как он, парней и девушек, бродивших с потухшим взглядом по разросшейся деревне, оказалось немало. Почти все подростки возвращение домой воспринимали наказанием, нежели освобождением от полугодовых работ. Они бурно обсуждали весну, когда их призовёт князь на переселение, договаривались с соседями встречаться зимой. Согласовывали между собой, как и кого будут звать на полгода работ в Выселки в родных селениях. Подбирали себе попутчиков и ждали, когда капитан объявит возвращение домой.
Ярька впервые за последние месяцы осмотрелся вокруг, узнал об изменениях в жизни соседей по избе. Младшая сестра Люба, оказывается, великолепно освоила работу стеклодува, где изготовила себе красивый набор стеклянной посуды. Кроме того, как по секрету она рассказала брату, там же познакомилась с парнем, который обещал к весне выслать сватов к Любе. Последние дни перед расставанием всё свободное время младшая сестра проводила со своим женихом, оба не сомневались в получении разрешения общины и родителей. Именно после разговора с Любой Ярька обратил внимание на странное поведение старшей сестры, насторожившее его. Ива возвращалась домой каждый вечер всё мрачнее, пока не вернулась с заплаканными глазами. Для её брата такой вид стал шоком, за всю свою жизнь он видел слёзы на глазах сестры два раза, после несправедливого наказания отца и старейшины. Все попытки узнать, что случилось, наталкивались на молчание. Ярила пробовал узнать, кто мог обидеть Иву, но все выселковцы, великолепно знающие красавицу, она единственная удостоилась чести работать с капитаном в мастерской, чему многие завидовали, твёрдо заявляли, что девушку никто не мог обидеть. На всякий случай парень проследил за сестрой дважды от дома до мастерской и обратно, никто её не встречал, но возвращалась оба раза она с заплаканными глазами. Когда Ярька, удручённый твёрдым молчанием девушки, пообещал, что спросит о причинах её слёз капитана, она вспылила и едва не ударила брата.
– Не вздумай так поступить, не пытайся так сделать, – девушка замолчала и выдала. – Я очень переживаю, что мы скоро уедем из Выселков.
– Все переживают, – удивился парень, – но весной мы вернёмся, обязательно вернёмся. Зря мы строили парусники, а ты делала патроны? Будущим летом все мы отправимся в Беловодье, поплывём туда все вместе.
– Это совсем не то, – грустно подытожила Ива, стряхивая с себя слабость и тоску в глазах, – это совершенно не то.
– Да ты влюбилась, сестрёнка, – захохотал парнишка, подпрыгивая на месте от неожиданной догадки, – тили-тили тесто, жених и невеста!
Он ожидал чего угодно, подзатыльника, возмущения, окрика, но не того, что старшая сестра Ива, не боявшаяся никого и ничего, заплачет навзрыд, полностью подтверждая догадку о влюблённости. Девушка беззвучно плакала и не могла остановиться, слёзы текли непрерывно по щекам, капали с подбородка. Ива перестала прикрывать глаза, невидяще уставилась ими в стену избы, не замечая ничего вокруг. Ярька сидел рядом, не зная, как поступить, не так уж велик оказался его житейский опыт, тем более в делах, связанных с любовью. Он сам-то до сих пор оставался теоретиком в любовных вопросах, слушая рассказы старших ребят об их похождениях, завидуя их выдуманным приключениям. Мысль рассказать родным он даже не рассматривал, представив, как мать сразу заохает и начнёт рассказывать, что капитан Иве не пара, что надо срочно выдавать дочь замуж, пока не опозорила семью. Отец будет молчать, слишком любит старшую дочь, но матери не возразит.
В том, что Ива не пара Сергею, Ярька внутренне соглашался, хотя не видел ничего зазорного в том, чтобы выдать её замуж за капитана. То, что большинство девушек и женщин на Выселках мечтают выйти замуж за Лосева, не было ни для кого тайной, включая самого советника волхвов. Так же, как и тот факт, что женщины у капитана не было. Вуйко рассказывал, что была у него подруга, что вернулась в свой мир. Так после этого больше года Сергей с женщинами не общается. Хотя пробирались к нему девицы, да выставлял он всех обратно, за дверь. Сейчас Ярька оценивал возможности своей любимой сестры стать женой Лосева, сравнивал её с другими девицами Выселков, и не находил среди них ни одной, способной заслонить Иву перед капитаном. В мыслях подростка этот вывод не задержался.
