Между тем их заметили с острова. В предутреннем сумраке ярко
загорелись костры, и кто-то уже спешил с факелами к воде, выручать попавших в
беду.
Потом Одд облюбовал волну вдвое выше других и велел грести
так, чтобы трещали борта. Волна догнала корабль, и Одд сумел её оседлать,
потому что люди хотели спастись и старались что было сил.
Кто-то задел веслом дно, и тяжёлая рукоять сбросила со
скамьи обоих гребцов. Но дело уже было сделано: судно перелетело через
гремевший о камни прибой и с маху пробороздило килем песок. Одд первым выскочил
через борт и уперся плечом. Жители острова подоспели на помощь: множество рук
подхватило корабль и живо втащило подальше на сушу, туда, где море больше не
могло его достать.
– Я хозяин острова Люгра, и называют меня Тордом Козлом, –
переводя дух, сказал рослый бородач. – Мой дом здесь поблизости, и очаг уже
разожжён!
Он обращался к Одду, явно сочтя его старшим на корабле. Но
тут подошёл Скьёльд:
– А я зовусь Скьёльдом Купцом из Жилища Купца, что в Овечьей
Долине. Неужели ты, Торд, меня не узнал?
Немногие оставшиеся на корабле начали выбираться. Ингунн,
всё ещё сжимавшая в руке деревянное ведёрко, попыталась подняться с колен – и
не смогла. Она только тут почувствовала, как вымокла и замёрзла. Ноги не
слушались, в ушах стоял звон. Ингунн заплакала, решив, что сейчас все уйдут
греться и бросят её одну. Но тут в трюм заглянул Одд. Увидел её там и вынес на
берег на руках…
– Я знаю, что было дальше, – хмуро проговорил Сван. Но
скальд покачал головой:
– Многое ты знаешь, Сван Рыжий, однако не всё. Потому что
тебя не было здесь тогда. А я был.
3
– Торд принял нас хорошо, – рассказывал Альвир. – Он
накормил всех и дал обсушиться. А спать отвёл в просторную ригу, на сено,
потому что в доме без нас народу хватало. Мы и устроились все вместе, как
прежде на корабле.
Ингунн куталась в пушистое волчье одеяло, но крепко заснуть
не могла. Замёрзшие руки и ноги в тепле отошли и мучительно ныли. В полусне
возникали размытые, зловещие лица. Ингунн вздрагивала и просыпалась.
Очень хотелось, чтобы скорей наступило новое утро. Но спать
легли рано, и до рассвета было ещё далеко.
Среди ночи тихонько отворилась дверь, и вошёл Торд хозяин и
с ним Скьёльд Купец. Скьёльд держал в руках головню. Ингунн ни с того ни с сего
почувствовала ледяной страх и съёжилась, замерев. Но они никуда не пошли от
двери. Скьёльд оглядывался, вытянув шею. Потом толкнул хозяина локтём и провел
пальцем по своему лбу, через левую бровь. Торд кивнул, и Скьёльд показал ему
глазами в один из углов. Торд присмотрелся и снова кивнул. Они вышли так же
тихо, как вошли. И бережно притворили за собой дверь…
Ингунн долго не осмеливалась пошевелиться. Сердце отчаянно
колотилось. И ноги почему-то перестали болеть. А может, и не перестали, просто
она больше не слушала их жалоб. Наконец она поднялась и скользнула в тот угол,
куда показывал Скьёльд. Она уже знала, кого там найдёт.
Одд, казалось, крепко спал, зарывшись лицом в мех. Ингунн
наклонилась и протянула руку, намереваясь тронуть его за плечо.
Одд мгновенно повернулся к ней и как клещами стиснул
запястье. Глаза у него были свирепые. Ингунн едва не вскрикнула, но клещи тотчас
разжались: он узнал её и увидел, что в руке не было ножа.
– Это ты, – пробормотал он голосом, хриплым спросонья.
Ингунн, ослабев, опустилась в мягкое сено. У неё дрожали
губы, было почему-то обидно. Он всё-таки помял ей руку, кровь медленно
возвращалась в кончики пальцев. Одд тоже сел и взял её руку в свою. А потом
обнял её за плечи, и Ингунн закрыла глаза, потому что по щекам поползли слёзы.
А больше всего ей хотелось, чтобы он никогда не разжимал
рук.
– Я шла тебя разбудить, – сказала она тихо. – Скьёльд сюда
приходил с Тордом Козлом… Он показывал ему тебя… Одд, я за тебя боюсь…
Одд кивнул. Он долго сидел молча, потом проговорил:
– Не так меня зовут, как тебе кажется. Чаще меня называют
Ормом, а ещё Ормом-со-Шрамом, потому что у меня рассечён лоб.
Орм значит Змей, подумала Ингунн. И мне всё равно, кто ты на
самом деле: викинг, которого боится всё море, или просто Одд в войлочной шапке…
– Я поссорился с людьми Хальвдана конунга, которые опились
пива и стали меня задирать, – сказал Орм. – Я был там один. Я был ранен и
отлёживался у человека, не захотевшего меня выдать. А теперь я добираюсь домой…
в Халогаланд.
Ингунн подумала о том, что ей могло показаться. Что Скьёльд,
узнавший викинга, вовсе не замышлял ему худа. Или даже наоборот – показывал его
Торду, чтобы тот оказал Орму-со-Шрамом приём, достойный вождя…
Ей очень хотелось в это поверить. Она сказала:
– А может быть, всё обойдётся?..
– Может быть, – сказал Орм. И добавил: – Побольше бы мне
удачи, не в Исландию бы ты отсюда поехала.
Темень в риге, наполненная дыханием спящих, нависла над
Ингунн, словно готовая рухнуть скала… Орм не надеялся увидеть свой северный
берег ещё раз.
И тогда Ингунн выговорила совсем тихо:
– Не так велика будет неудача, если останется сын.
Утром к Орму, лежавшему с открытыми глазами, подошёл
Скьёльд.
– Шторм приутих, – сказал он шёпотом, чтобы не разбудить
спавших вокруг. – Прошу тебя, помоги перегнать корабль к пристани. Ты, как я
помню, ловко с ним управлялся.
Орм поднялся на ноги и молча пошёл за ним. Но от самой двери
вернулся, сказав, что забыл рукавицы. Скьёльд вышел наружу, пообещав подождать.
Тогда-то Орма поймал за рукав молодой парень, не спавший всю
ночь. Это его сбросило веслом со скамьи, и в ушибленной груди тяжело хрипел
кашель. Он возил в своей котомке звонкую арфу, и люди считали, что он неплохо
рассказывал песни.
– Будь осторожен!.. – с трудом выговорил молодой скальд. –
Недобрыми глазами смотрит на тебя Скьёльд…
Орм вышел за дверь.
А Ингунн крепко спала под его тёплым плащом.
Первыми, кого он увидел во дворе, были Торд хозяин и Скьёльд
Купец. И с ними десятка два людей Торда – все снаряжённые, точно на битву.
– Я-то думал, я в гостях у тебя, Козёл!.. – усмехнулся Орм,
когда они шагнули к нему все разом. Он был безоружен: его меч остался далеко,
там, где его ранили конунговы люди. Он сказал:
– А ты, Купец, сражаешься так же искусно, как водишь в море
лодью. Следовало бы тебе заманить меня подальше отсюда. А то как бы твои
корабельщики, Скьёльд, не проснулись да и не надумали за меня заступиться!
