Он молча греб так еще некоторое время, но Оттар, улегшийся
поспать под скамьей, все же что-то заметил.
– Сними-ка рубашку, – велел он Хельги,
перехватывая рукоять. Хельги сполз на палубу и несколько мгновений наслаждался
покоем, потом нехотя разделся. Он не мог посмотреть на себя сзади, а не то
увидел бы, что кожа вокруг закрывшейся раны туго натянулась и была словно
подперта изнутри.
– Садись опять за весло, – приказал безжалостный
Оттар. – Я хочу посмотреть наконец, умеешь ли ты грести. Пока мне кажется,
что ты больше любишь болтать о могущественной родне!
Хельги посмотрел на него с ненавистью и рванул весло на
себя. Больное плечо обдало кипятком, и он содрогнулся всем телом. Скрипнул
зубами и представил себе, что они догоняли врага… В плече сидел раскаленный
гвоздь, и Хельги временами закрывал глаза, потому что из-под век текли слезы.
Было трудно дышать. Он умрет здесь, за этим веслом. Наверное, это и есть
судьба, которую он заслужил.
Потом гвоздь в его теле вдруг проткнул дырку наружу и
вывалился вон. Оттар немедленно поднялся, кинул за борт кожаное ведерко и
окатил Хельги, смывая растекшийся гной.
– Работай, как следует, – сказал он и
улыбнулся. – Будешь грести, пока не вытянет все.
Вот так после сражения викинги не давали своим ранам
воспаляться и гнить. Упорная работа изгоняет из тела дурную, испорченную кровь
и, бывает, излечивает почти обреченных… Хельги только предстояло об этом
узнать.
Вечером, когда ложились спать, Оттар подошел к нему, неся на
плече любимца-кота. Он сказал:
– Я не знаю, сильно ли ты приврал насчет родни. Но ты,
по крайней мере, выучился терпеть, и из тебя получится викинг. Теперь навряд ли
кто будет бить тебя, как я тогда.
Хельги немедленно отозвался из-под одеяла:
– А попробовал бы ты ударить меня теперь, когда я
совсем поправился и завел себе нож!
Засмеявшись, Оттар сгреб его в охапку вместе с одеялом и как
следует стиснул. Хельги, не сопротивляясь, сперва сморщился, потом улыбнулся.
От гребли трещала спина, да пришлось еще мыть и тереть тяжелый корабельный
котел… так приказал Ракни сэконунг. Эту работу раньше всегда делал Карк.
Хельги рассказал Оттару:
– У меня ведь найдется и другое имя. Это потому, что
моя мать приехала из Гардарики.
Оттар потребовал:
– А ну, скажи что-нибудь по-гардски.
– Рыба, – сказал проголодавшийся Хельги. –
Корабль, меч, мир, щит, копье.
Оттар ударил себя по колену:
– Я знаю язык ирландцев и англов, потому что я там
воевал, и еще финский и франкский, но этот мне незнаком. Надо было тебе попасть
на корабль к Вагну, а не к нам! Там ты нашел бы, с кем поболтать. Прошлым летом
они ходили торговать в Гардарики, в город Альдейгьюборг.
Хельги вдруг ощутил приязнь к этому неведомому Вагну,
ходившему в Гардарики купцом, и захотел узнать про него побольше. Оттар словно
подслушал и задумчиво проговорил:
– Никчемным малым был погибший, но мой приемный отец
решил мстить за него, и люди скажут, что это было славное дело, а Вагна назовут
подходящим для мести. Вагн – достойный человек, и я сойдусь с ним один на один.
Он не станет прятаться в заливах, или я скверно знаю людей. На Свальбарде у
него выстроен дом, и он звал к себе всех, кто пожелает приехать. Он рассказывал
о приметах, которых следует придерживаться в пути…
Хельги долго раздумывал над услышанным, и Вагн сын Хадда из
Вика нравился ему все больше. Он явится на Свальбард снаряженным для промысла,
а не для боя, и, уж верно, приснятся ему ночью серые кони, предвещающие
погибель… Что ж, иные делаются осторожней в поступках, только если знают, что и
у других есть наготове мечи и можно крепко поплатиться самим да еще накликать
несчастье лучшему человеку в роду…
– Вагн путешествует по всему миру, как перелетная
птица, – сказал Оттар. – У него даже корабль так и называется:
«Лебедь».
Хельги ответил:
– Должно быть, это не боевой корабль. Тот звался бы
«Ястребом» или «Орлом».
– Верно подмечено, – кивнул Оттар. – Вагн
ходит на кнарре.
Кнарр круче боками и выше бортом, и грудь у него лебединая.
Похожей на кнарр зовут женщину, которой судьба дала красивое полное тело. Кнарр
не так проворен и поворотлив, зато не требует множества рук, чтобы управляться
с ним в море, да и от непогоды там есть где укрыться…
– А этот корабль? – спросил Хельги. – Как
называют его люди?
Оттар огляделся по сторонам, потом наклонился к самому его
уху, чтобы морские тролли не сумели подслушать… но сказать в открытую все-таки
не решился и ответил мудрено:
– Пятнистый бык горного склона, быстрый конь
разветвленных мечей лба, вот как мы все его называем.
У Хельги захватило дух от восторга: похоже, слова
повиновались Оттару еще охотней весла! Злобные великаны не наделены великим
умом. Где им понять речи скальда, с ходу раскусить иносказание-кеннинг и
догадаться, что мечи лба, да еще разветвленные, это рога, а быстрый конь рогов
– это красавец олень, грозный и неукротимый в бою!.. Стало быть, вот кто помчал
Хельги на север. Поистине хорош был зверь и стремителен его бег…
7. Мужская работа
Берега заметно менялись день ото дня. Здесь был уже
Халогаланд. Хельги совсем не знал этих мест и не мог сказать, когда они
миновали шхерами Торсфиорд. А то и разошлись, не заметив друг друга, с
кораблями халейгов. Однажды в непогожее утро за белой пеной прибоя выросли из
тумана семь кряжистых великанш и, не торопясь, зашагали, окутанные облаками,
мимо борта на юг. А еще здесь лежала в море скала, похожая на одноглазую
голову, пробитую меткой стрелой. На диво силен был стрелок и огромна стрела: в
дыру, взявшись за руки, прошло бы несколько человек… Он и сам застыл
неподалеку, этот стрелок. Тяжелыми складками вился каменный плащ, без отдыха
скакал над волнами могучий вороной конь… Брат рассказывал Хельги о случившемся
в стародавние времена. О черном всаднике, погнавшемся за красавицей Лехой, и о
горном исполине, что заслонил любимую от смертной стрелы…
Раз за разом окуналось весло в плотные холодные волны. У
воды здесь был удивительный цвет, как будто под взлохмаченной серой шкурой
пряталась синяя-синяя плоть. Как та синева, что живет в небесах даже скрытая
тучами, вот только морская была гораздо гуще и глубже. Когда рушился гребень
волны, было видно, что в толще воды словно развели яркую краску, даже в
ненастье не думавшую выцветать.
Но больше всего изменились ночи. Чем дальше на север, тем
светлей они становились, и Оттар пообещал, что вскоре солнце совсем перестанет
садиться за горизонт и ночью поплывет над морем, как днем, разве только пониже.
Вот тогда-то можно будет двигаться вперед круглыми сутками, и каждый захочет
есть или спать в разное время, не так, как теперь, когда в мире сохраняются и
полночь и полдень… Хельги слышал про такое от дяди, но сам не видал.
