Хельги повел плечами: толстая вязаная рубашка неплохо
выручала его, но из темной расселины тянуло сырым сквозняком.
– Я не боюсь Карка, – сказал он ирландцу. – Я
не стану с ним спорить, ибо Один не советовал спорить с глупцами. Но ты пожелал
меня предупредить, и я тебе благодарен.
Когда они вернулись на корабль, Оттар уже лежал в своем
спальном мешке. Хельги прокрался по палубе и неслышно устроился рядом, чтобы не
потревожить его, но Оттар приподнялся на локте и сказал:
– Я давно хочу спросить, а нету ли у тебя дома
сестренки на годок постарше, чем ты?
– Нету, – ответил Хельги удивленно. – У моей
мате??и никого больше нет, кроме меня.
– Жалко, – сказал Оттар и закрыл глаза, сунув руки
под голову, а Хельги задумался, с чего бы это викингу понадобилось спрашивать
его насчет сестры. Ему вдруг показалось досадным, что у него не было сестры и
нельзя было похвастаться перед Оттаром ее красотой, и он почти уже решил
рассказать ему о Вальбьерг; однако в последний момент хватило ума промолчать.
Ведь если бы Оттар разок появился около Вальбьерг в Кетилевом дворе, ему,
Хельги, определенно незачем стало бы туда приезжать!
10. Белая шубка
Гребцы не торопясь работали веслами. Корабль тихонько крался
вперед, следуя изгибам фиорда. Оттар стоял на носу, и гибкий шест в его руках
внимательно проверял глубину, нащупывая камни.
Места были совсем незнакомые, и даже Ракни – вождь не знал,
куда выведет этот залив. Люди настороженно молчали, делая долгие промежутки
между гребками, и потому-то им удалось расслышать слабый плеск весел, доносившийся
откуда-то спереди.
Ракни негромко подал команду. Чмокнула крышка трюмного лаза,
и викинги начали вооружаться. Хельги принес Оттару его меч. Оттар поблагодарил
кивком и распустил на ножнах завязки.
Корабль как раз проходил под нависавшей скалой, почти
дотянувшейся в вышине до побратима-утеса на том берегу. Опытный Ракни не зря
приказал оставить мачту лежащей; прямо над головами проплывали скользкие
гранитные своды, покрытые, как накипью, разноцветным лишайником, красным,
желтым и черным… Людям почти не приходилось грести. Начавшийся прилив рождал
проворное течение, и оно несло корабль само по себе.
Вот форштевень медленно выдвинулся из-за скалы, и все
невольно вытянули шеи, вглядываясь вперед. Фиорд здесь неожиданно расширялся,
заполняя круглую чашу шириной в полтора полета стрелы. Посередине торчал из
воды огромный валун, чем-то похожий на закутанного в шубу старика. Была даже
голова в шапке, словно изваянная отдельно и положенная сверху. Прилив знай
карабкался по каменным складкам одежд, и вокруг старика кипели злые водовороты.
К этому-то камню с другого конца фиорда двигалась целая
вереница легких маленьких лодок. А в лодках сидели финны.
Любопытному Хельги очень захотелось рассмотреть их поближе,
но где там! Первое мгновение минуло в ошеломленной тишине, зато потом финны
чуть не одновременно развернули свои суденышки и кинулись прочь с таким криком,
словно к ним пожаловал оживший мертвец или, хуже того, прадед-камень снялся с
насиженного места, взмыл в небеса и полетел прочь!
Когда от тебя удирают, всегда хочется догнать. Да и оружие,
привешенное к поясам, само собою затанцевало в ножнах. Гребцы дружно рявкнули и
навалились на весла, бросая вперед тяжелый корабль. Ни дать ни взять
проголодавшийся кот соскочил с лавки на брызнувших по полу мышей. И никому не
ведомо, чем кончилось бы дело, но тут Оттар обернулся и заорал во все горло,
останавливая друзей. Он первым заметил, что одна из лодок так и осталась
беспомощно раскачиваться, лишенная весел: пока плыли все вместе, другая
подталкивала ее впереди. А в лодке была девушка. Маленькая, съежившаяся от
ужаса и потому казавшаяся еще меньше.
– Тихо вы!.. – смиряя голос, приказал Оттар
гребцам и добавил: – Поймаем ее, пока не выскочила в воду.
Сам он осторожно, без стука опустил на палубу свой шест и
перегнулся наружу, ложась на борт животом.
Лодка с девушкой медленно приближалась. Она вправду сильно
отличалась от остальных – разукрашенная, убранная перьями и кусочками меха,
мягко застланная донной травой. Девчонка сидела в ней ни жива ни мертва, этакая
малявка в белой шубке до пят, сама похожая на беленького олененка, только
выучившегося бегать… Ветра не было, весла корабля почти беззвучно двигались в
люках, и Оттар уже разговаривал с нею на языке финнов, именно как с олененком,
отбившимся от стада.
У нее в суматохе свалилась с головы вышитая перевязка, и
видны были прямые русые волосы. Карие глаза округлились, скулы мягкими
бугорочками выступали на побелевшем лице. Она не отвечала Оттару, верно, со
страху не многое понимала. Только то, что он не кричал на нее, не угрожал…
Ракни – конунг на корме подал знак, останавливая весла:
корабль приблизился к лодке вплотную и навис над ней темно-синей скулой,
оцарапанной о кулаки валунов. Оттар совсем свесился наружу и медленно, не делая
резких движений, протянул девушке руки:
– Ты думаешь, я равк, выскочивший из могилы? Потрогай
меня, я теплый, я живой.
Ужас перед незнакомцем сначала отогнал ее к другому борту
лодочки, так, что та чуть не перевернулась. Но мало толку спасаться вплавь от
людей, на воде чувствующих себя едва ли не увереннее, чем на суше; а может, ей,
как некогда Хельги, почудилось, будто у Оттара были совсем не злые глаза… Она
тихо-тихо подняла руку и доверчиво тронула подставленную ладонь.
Наверное, она думала тут же отдернуть руку, отскочить…
какое! Опустевшая лодка легко закачалась, отходя от корабля: Оттар выпрямился и
перенес девушку через борт.
Он поставил было ее на палубу, но потом засмеялся и поднял
рядом с собой на скамью, и только тогда ее голова приподнялась над его плечом.
Финны рождались малорослыми все как один, и подле Оттара это было особенно
заметно. Викинги, посмеиваясь, сгрудились вокруг, и девчонка совсем помертвела,
сообразив наконец, в какую переделку попала.
Хельги нашел взглядом Луга и заметил, что ирландец покрылся
красными пятнами и, не имея оружия, стискивал найденный под скамьями багор…
Хельги понял зачем. И похолодел, поймав себя на странном желании: ему
захотелось встать рядом с монахом и заступиться за девочку – свалиться мертвым
на палубу – но не услышать, как она закричит, когда с нее сдернут одежду…
Карк протянул руку и ущипнул девушку сквозь белую шубку.
Решил, видно, потешиться хоть так: все равно ему не скоро дадут ее поцеловать.
Она ахнула и прижалась к Оттару, как к родному, а Оттар оглянулся, увидел
ухмылявшегося Карка и вдруг больно, хлестко ударил его по руке… Карк отскочил,
ссутуливаясь еще больше. Как собака, что не признала хозяина переодетым,
куснула его, получила пинок и теперь готова ползать на брюхе, вымаливая прежнюю
ласку… Оттар обнял расплакавшуюся девочку, стал гладить встрепанные волосы:
– Не бойся, Беленькая.
