Хангер придвинул кресло к койке Девила и, включив видео, подсунул его прямо мужчине под нос.
– Смотри и любуйся. Это твой невинный Ангел.
На экране замелькало изображение девушки, дерущейся с его всадниками, и Девил залюбовался ее упорством и рвением, с какими она оттачивала свое забытое мастерство. В его глазах вспыхнул восхищенный блеск, а на лице появилась самодовольная улыбка, словно он был тем, кто сделал ее такой. Хотя разве было по-другому?
– Умница моя. Она делает хорошие успехи за такой короткий промежуток времени. Жаль, что я сам не могу тренировать ее.
– Ты не особо удивлен? – спросил Хангер, заинтересованно смотря на довольного мужчину.
– Чем? Тем, что она все быстро схватывает, или тем, что вообще этим занимается?
– И то и другое. Нас ее быстрое преображение немного ошарашило, но ты принял это спокойно.
– Почитай еще раз ее досье, и если не поймешь, то я отвечу на этот вопрос.
– Заинтриговал. Нужно спросить о нем Уолтера, – Хангер поднялся с кресла и подошел к окну. Увидев, как у входа припарковались три черных джипа, он улыбнулся. – А вот и они. Значит, были недалеко.
Девил ответил ему легкой улыбкой и расслабился, ожидая такой долгожданной встречи со своей женой.
Глава 29. Прими меня
Ты дал мне карты в руки. Ты сделал меня такой. И все же я боялась, что стоит тебе увидеть, каким падшим стал твой Ангел, – и ты отвернешься от меня. Ты полюбил меня чистой и невинной; не исчезнет ли твоя любовь теперь, когда мои руки покрыты кровью твоих врагов?
Она сжала ручку двери, боясь опустить ее и наконец отворить. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь в ушах раскатами грома. Кровь прилила к голове, вызывая шум и боль в висках. И даже понимание того, что она сама себя накручивает, не помогало ей успокоиться. Столько раз за эти две недели девушка так же стояла перед этой дверью со страхом в сердце и нервной дрожью на кончиках пальцев, но впервые эти ощущения вызваны не состоянием здоровья ее мужа.
Сейчас причиной переживаний стал такой знакомый и родной для всех женщин страх быть отвергнутой любимым. Увидеть в его глазах приговор ее любви – пустоту и равнодушие, разочарование в ней, в своем выборе. Понять, что тебя опустили с пьедестала. Пьедестала, на который ее возвели против воли и законов логики и который она не желала занимать, так как этому нежному прозвищу «ангел» не мог соответствовать ни один человек в мире.
В каждом есть темная часть. Большая или маленькая, но она всегда присутствует в человеческой душе. А он наделил ее чистотой и светом, которых сейчас не было и в помине. Ведь она забрала человеческую жизнь. Не раз, не два, а столько, сколько было нужно. И это изменило что-то в ней. Не сломало и не разрушило, но изменило. И теперь она боялась, что эта новая часть ее будет отвергнута. Ведь это не та девушка, которую он полюбил. Эта женщина жестока. Она целенаправленно убивает людей, вставших на ее пути, и самоотверженно защищает то, что назвала своим. Мог ли он принять такого Ангела, падшего и жестокого?
Сделав глубокий вдох, который никак не помог успокоению нервов, Алекс опустила ручку и вошла в палату. Ее глаза тут же столкнулись с прямым изучающим взглядом любимого, и она утонула в его глубине. Разве может быть что-то лучше, чем смотреть и видеть свое отражение в его глазах, понимая, что этого могло больше и не произойти?
Она приблизилась к нему и села в кресло возле постели. Взяв его твердую руку в свою, она нежным поцелуем прикоснулась губами к грубой коже ладони.
– Почему ты дрожишь, Ангел? – пытливо спросил мужчина, впитывая в себя эмоции, отражающиеся на ее лице.
– А если я уже не Ангел?.. – ее голос звучал приглушенно, и в его хрипоте проскальзывал страх.
– Тогда кем же ты стала? – густая бровь слегка приподнялась, взгляд требовал немедленного ответа.
– Женой Дьявола.
– И что сделала моя жена?
Алекс потупила взгляд, рефлекторно со всей силы вцепившись в его руку, которую до сих пор сжимала в своих маленьких ладонях.
– Объявила кровную месть твоим врагам.
– Удачно?
– До верха еще не дошла.
Минута тишины в ожидании его приговора – словно вечность ада, но девушка готова была заплатить любую цену за безопасность своего любимого, даже если это означало потерять его любовь. Даже если это разрушит ее сердце и душу.
– Умница, – слово слетело с его губ в тихой ласке. – А теперь поцелуй меня, мой Ангел.
Но Алекс не спешила выполнять его просьбу, все еще мучаясь сомнениями. Нахмурившись, она посмотрела прямо в его глаза, выискивая в них что-то.
– Будешь ли ты любить своего Ангела, если ее руки теперь запятнаны кровью?
– Знаешь, почему я назвал тебя Ангелом? – устало спросил Девил, понимая, что так просто не сможет избавить ее от тени неуверенности в душе.
Она всегда была слишком недоверчивой, копаясь в глубинах своих чувств, поддаваясь каждому сомнению, впадая в раздумья и мучая себя. И теперь ему, как и до этого, нужно успокоить ее чувства, заверить в своей любви и дать возможность понять его поступки. Ведь сейчас она могла посмотреть на его действия под другим углом, увидеть то, что было скрыто под давлением принципов.
– Да. Потому что я была обычной наивной девушкой, которая и мухи не обидит.
– Нет, не поэтому. Когда я увидел тебя, ты сияла. И я захотел, чтобы этот свет был только моим. А ты же знаешь, я всегда получаю то, чего хочу, – он прокашлялся от нехватки воздуха – грудь все еще сдавливало, и говорить было тяжело, – но все же продолжил: – И даже сейчас я вижу этот свет в тебе. Он никуда не исчез. Это – твоя любовь, которая вытащила меня из темноты, изменив всю жизнь. Поэтому неважно, кем ты будешь: истинным Ангелом или Ангелом Смерти. Пока в твоих глазах живет это сияние, ничто не сможет изменить мое отношение к тебе. А теперь наконец подойди и поцелуй своего поэтичного мужа!
Алекс счастливо засмеялась, хотя в глазах стояли предательские слезы. Слишком тронута она была его словами – настолько, что, казалось, сердце выпрыгнет из груди. Наклонившись, она прижалась своими губами к его, чувствуя, как тепло любви и желания распространяется по телу. Этот поцелуй был глотком воздуха, в нее снова вдохнули жизнь.
Прикосновение его теплых губ, настойчивого языка, который яростно врывался в ее рот, сплетаясь с ее языком в первобытном танце, трение его щетины, которую он приобрел за время лечения, вызывали в ее теле сладкие пульсирующие волны желания. Он поглощал ее своим ртом, упиваясь ее вкусом, словно изголодавшийся путник. Опьяняющее, дурманящее поглощение, и девушка тонула в этом водовороте, бескорыстно отдавая каждую часть себя. В эту секунду она забыла обо всем: о мафиозных разборках, о врагах, жаждущих крови, о подставах и деловых сделках. Все это осталось там, за границей их мира, что сейчас был сосредоточен в поцелуе.
