От таких подробностей обыкновенного читателя в дрожь бросит. А Женя... Женя все это видела! Дмитрий вспомнил то вечернее чаепитие, когда Зиночка Калугина впервые упомянула о поручике. В тот вечер они засиделись допоздна, и Женя сама попросила проводить Зину – на улице уже стемнело. Ему приятно было идти с хорошенькой девушкой, они не торопились, и Зиночка по обыкновению говорила без умолку. Он пропустил тогда одну ее фразу мимо внимания, но в памяти она осталась, и сейчас – нет, не сейчас, чуть раньше – он ее вспомнил и теперь пересказал Николаю. А говорила Зина тогда вот что: «Ах, Митя, вам Женечка нравится, я же вижу! Ну признайтесь, влюбились?» Ответа она не ждала, весело смеялась: «Но не только вам, я вас уже предупредила. Вы такой милый, однако тот поручик невероятно обаятелен. У нас в отделе он уже всех очаровал. С первого же раза. Пришел по делу из военной таможни – и все! Бывают же такие приятные люди. Даже наш недоумок Усов, который на всех ворчит – кроме меня, конечно! – и тот прямо влюбился в него, ходит следом хвостиком. И поручик его привечает, такой у него характер доброжелательный!»
Митя тогда сказал ей с некоторой досадой: «Да вы сами-то в него уж не влюбились? Так расписываете...» Девушка лукаво заглянула ему в лицо: «А хоть и так? В него влюбиться немудрено. Да только он объект себе уже выбрал, предупреждаю еще раз...»
И еще вспомнил Дмитрий один момент, о котором умолчал, не стал говорить дяде. Побоялся, что тот посмеется над ним, скажет: «Ты, братец, за уши тащишь любую случайность к своим умозаключениям фантастическим...» Но Коле он решил рассказать все, даже вроде бы ерунду. Сам-то он все больше верил, что не случайностью то было... В день гибели Зины он видел убийцу Усова. Потом, сопоставив время, он понял, что видел его где-то за час до трагедии. И не одного. Впрочем, в тот день Митя даже и не знал, что высокий парень и есть тот самый Усов, о котором так смешливо рассказывала ему Зиночка. Когда после убийства его снимки появились в газетах, лишь тогда он это понял. А в тот день обратил внимание на неуклюжую фигуру лишь потому, что рядом с ним был стройный красавец Александр Реутов.
Однокурсник, с которым Дмитрий особенно дружил, получил письмо из дому. Старший брат его погиб на фронте, и мать умоляла младшего приехать поддержать ее в такой тяжкий час. Он уехал к ней в маленький уездный город Тульской губернии. В тот день Митя, проводив товарища на поезд, шел через вокзальную площадь нарочито медленно, поглядывая на массивное серое здание управления железной дороги. Он знал, что в это время у Жени, работающей там, обеденный перерыв, и надеялся: вдруг она выйдет навстречу. Случайно, конечно. Последнее время он только на такие случайные встречи и уповал. Право, ведь неудобно заходить в дом к девушке, у которой есть официальный жених. Ничего не оставалось, как надеяться на случай или вот так – этот случай планировать.
«А ведь она тоже рада нашим неожиданным встречам», – думал Дмитрий, проходя мимо управления и не отводя глаз от массивных резных дверей и высокого крыльца. Двери постоянно распахивались: входили и выходили люди, в основном барышни, реже мужчины. Жени не было. Нехотя он свернул в боковую улицу и вот тогда и увидал знакомую фигуру поручика и его высокого угрюмого спутника. Они шли по другой стороне улицы, параллельно Мите. Высокий размахивал руками, говорил что-то зло и обиженно и постоянно заглядывал в лицо Реутову, словно ждал ответа. Поручик же бросал короткие реплики, вызывая еще большую жестикуляцию у собеседника. Вот они перешли дорогу, и Дмитрий замедлил ход, чтоб его не заметили, – Реутов и его спутник прошли дальше и свернули в переулок. Когда Дмитрий чуть позже повернул туда же, то увидел, как они заходят в дверь с вывеской «Трактир»...
Кожевников, слушая товарища, лежал на траве, подложив под голову ладони. Но теперь сел, удивленно моргнув:
– Это что же выходит? Что в трактирах делают, мы-то знаем! Да и в газете написано: вернулся пьяный и прямо к девушке с ножом! Это сразу после того разговора. Так о чем же они гутарили? Интересное дело...
– И знаешь, Коля, мне кажется, Женя что-то об этом знала. На кладбище она хотела о чем-то крикнуть, вырывалась, да он ее крепко держал.
– Женя – это вторая девушка, да? – спросил Николай. – Ты к ней какое имел отношение? Расскажи...
Мысленно, заранее, этот рассказ Митя уже выстроил, потому и говорил четко, обращая внимание на любую подробность, вплоть до того, какое выражение на лицах было у поручика и девушки в роковой момент... Помолчали немного.
– Значит, так, – сказал Николай. – Два момента неясны. Ты говоришь, была газета?
– Да, Женя держала в руках газету и... выронила ее, падая.
– Но зачем ей газета? Не обмахивалась же она ею за минуту до выстрела!
– Ты понимаешь, – Митя заговорил взволнованно, – я ведь тоже об этом думал. Газету я унес с собой. Причем не специально! Так, машинально сунул в карман и забыл о ней. Только утром второго дня надевал тужурку и увидел. Просмотрел от первой до последней строчки, наизусть все вызубрил. И – ничего! Обычная газета, наши городские ведомости того же дня выпуска. Есть там какие-то царапины, вроде ногтем подчеркнуто. Я и так и эдак прикидывал – ну, никакого отношения ни к кому. Просто хроника разных происшествий по стране. Какой-то бродяга в другом городе, далеко отсюда... Нет, никакого отношения!
Но Кожевников недоверчиво помотал головой.
– Не горячись, Митяй, две головы лучше одной. Принеси мне завтра газетку, вместе посмотрим... Ну а второй неясный момент? Сам уже смекнул, какой?
– Смекнул. Пуля в стене рядом с поручиком.
Дмитрий помрачнел, а Николай, наоборот, весело присвистнул:
– Точно! Сдается мне, что все-таки она в него пальнула!
Митя совсем сник. Проговорил через силу, преодолевая смущение:
– Этому-то как раз есть объяснение. У поручика, оказывается, была любовница. Женя могла узнать об этом.
Николай многозначительно поцокал языком:
– Любовница... Интеллигентная барышня узнает о своем женихе такое... Да, это повод.
Но Дмитрий вдруг зло вскочил на ноги:
– Нет, я не верю, не могла она из-за этого!..
Коля поймал его за руку, снова притянул на траву:
– Напрасно, дружочек, не веришь. Любовь такая тяжкая бывает, сам не знаешь, что готов сделать, чтоб ее унять.
Митя, все еще не переборов своей внезапной злости, спросил иронически:
– Это что же, ты сам на себе испытал?
И испугался тому, как вдруг посуровел у Николая взгляд, вмиг затвердели губы.
– Нет, Митенька, не сам. А вот расскажу тебе... Только пойдем отсюда. Глянь, солнце как стало, тени совсем нет.
И впрямь, солнце нависало прямо над головой, палило, и даже кружевная тень от старой яблони не спасала.
– За корпусом есть славные навесы, – сказал Николай.
– Да там небось людей полно, – усомнился Митя.
