Похищение музейной реликвии
Глава 38
«Золотая братина» в руках у Бати
Стрелки на больших квадратных часах в оперативном центре информации ФСБ показывали девять часов вечера. На огромной карте Москвы и Московской области, мерцающей множеством разноцветных пунктирных линий, в западном секторе города, на окраине, недалеко от Кольцевой дороги, замер маленький зеленый квадратик. Возле карты стояли Вениамин Георгиевич Миров и еще несколько руководителей отделов ФСБ, подключенных к операции «Золотая братина». Рядом с пультом слежения сидели два оператора.
– «Волга» остановилась недалеко от кинотеатра «Минск», – сообщил старший оператор. – Седьмой! Седьмой!
– Мы на расстоянии метров двухсот, – ответил командир группы сопровождения Леонид Вакулайте.
Миров взял у оператора микрофон:
– Подъезжайте ближе. И побыстрее. Может быть, у них с кем-то встреча?
– Через две-три минуты доложим.
Белая «Волга» стояла напротив кинотеатра «Минск», на улице Толбухина, свернув направо с Можайского шоссе. Боб сидел за рулем, рядом, откинувшись на спинку сиденья, – надутая и обиженная Таисия Павловна – Тая, Кися, Лапушка и так далее.
Молчали. Боб положил руку на коленку супруги и слегка сжал ее.
– Отстань! – Мадам Комарова сбросила руку Боба с коленки. – Дерьмо! Весь день ждала как последняя дура, потом, уже как последняя идиотка, непонятно зачем, моталась по городу, теперь вдвоем мотаемся. – Таисия Павловна решила всплакнуть. – За кого ты меня держишь?
– Таинька, я тебя люблю, обожаю, хочу. Но служба, детка. Зря баксы не платят…
– При чем тут служба? – перебила Таисия Павловна сквозь слезы, но в голосе уже прозвучали капризно-игривые нотки. – Нет, ты совсем не любишь свою кошечку!
Боб взглянул на наручные часы и сказал уже другим, твердым и решительным голосом:
– Все, Тая, молчи. – Он взял с заднего сиденья телефон, набрал номер.
– Слушаю, сынок, – прозвучал голос Бати.
– Это я. Сейчас двадцать один час пятнадцать минут.
– Молодец. Теперь, сынок, к нам на базу…
– А Таисия? – не удержавшись, перебил Боб. – Может, ее отвезти домой?
Возникла небольшая пауза – там, куда звонил супруг мадам Комаровой, думали.
– Нет, Боб, – наконец ответил Батя. – Времени уже в обрез. Пусть едет с тобой.
– Я с тобой! С тобой! – захлопала в ладоши Таисия Павловна, любившая всякие рискованные приключения. И вообще, она была женщиной бесстрашной – наверное в папу.
– И вот что, – спокойно продолжал Батя своим севшим, прокуренным голосом. – Сначала, перед выездом из Москвы, помотайся по нескольким пустынным улицам. Хорошо бы убедиться, что они у тебя на «хвосте». Обнаружишь их – дай знать.
– Так я еду, Батя.
– С Богом!
В оперативном центре информации ФСБ перед светящейся картой Москвы и Московской области все, кто присутствовал там в этот час, не сводили глаз с маленького зеленого квадратика. Он по-прежнему был недвижим.
– Никто из «коробки» не выходил, – прозвучал голос Леонида Вакулайте. – Так… Поехали!
Зеленый квадратик двинулся по улице Толбухина в сторону станции Сетунь.
– Постарайтесь не упускать их из своего поля зрения, – сказал Миров в микрофон. – Если уйдут за кольцо, можем их потерять на проселочных дорогах.
– Хорошо.
У железной дороги зеленый квадратик развернулся на сто градусов.
– Назад, к Минке, едет, – сообщил кто-то.
– Сейчас они за Кольцевую махнут или назад, к центру.
– Интересно, что в «Волге» происходит?
– Возможно, этот Боб выходил с кем-то на связь.
– Или… Как-никак молодожены. Задернул шторки и…
С плохо скрываемым раздражением слушая эту болтовню, Вениамин Георгиевич думал: «Да, Арчил прав: не мы их ведем, а они нас. Играем в их игру. И получается – вынуждены играть. Где разгадка? В чем их замысел? Прекратить преследование? Нет… Пока это единственная зацепка…»
Зеленый квадратик свернул налево, назад, к центру.
– Похоже, домой направились, в койку, баиньки.
– Да, сейчас он генеральскую дочку попотчует…
– Прекратите! – резко перебил Миров. – Не до шуток, товарищи… – Он не сдержался: – И господа.
Довольно долго следили за зеленым квадратиком, который быстро двигался по Можайскому шоссе. Он думал: «Итак, наша главная роковая ошибка… моя ошибка: мы упустили графа. И скорее всего, Арчил прав… Притом установлено: господин Оболин покинул гостиницу „Космос“ вчера около двух часов дня, оплатив свой номер за трое суток вперед. То есть он ринулся наверняка на Ленинградский вокзал почти сразу же, как мы с Арчилом с ним откланялись, пожелав Александру Петровичу скорейшего выздоровления. А его место занял некто, скорее всего „коммерсант из Вильнюса“, который блестяще исполнил свою роль, написанную для него разработчиками ограбления музея, безусловно, не раз и тщательно отрепетированную. Теперь только бы успел Коля Корчной со своими ребятами…»
Час назад группа Николая Николаевича Корчного срочно вылетела на вертолете с подмосковного военного аэродрома, и через четыре часа они должны совершить посадку в Ораниенбауме, на базе спортивного клуба «Парус», от которого до пансионата ветеранов Великой Отечественной войны, расположенного в бывшей загородной усадьбе графов Оболиных, полтора километра. Группу Корчного там ждут… «Только бы они успели! – думал Миров. – Но уже прошло более тридцати часов с тех пор, как граф Оболин тайно покинул свой номер в отеле „Космос“. Как это ему удалось?… Томашевский, опытный работник, и все его люди – профессионалы. Непонятно… Пока непонятно. А первый поезд в Питер отправился вчера, в пятнадцать десять…»
– На связи Вакулайте, – нарушил молчание оператор.
– Мы на расстоянии метров ста пятидесяти от объекта, – зазвучал спокойный голос. – Пока это возможно, «коробок» на трассе много. Объект встал в правый крайний ряд. Похоже, собирается сделать маневр под мост.
И далее командир группы сопровождения выходил в эфир через каждые пять-десять минут, когда «Волга» меняла направление следования, комментируя движение зеленого квадратика.
– …Да, свернул на Рубль.
– …Сделал поворот в сторону Волока.
– …Приближается к Красной Горе. «Коробок» мало. Увеличиваем оттяжку.
– …Прошел насквозь Красную Гору и сделал поворот на Новую Ригу. «Коробок» совсем мало. Вынуждены увеличить оттяжку.
Миров взял микрофон у оператора:
– Седьмой! Не упускай его из видимости. Уйдет!
– Хорошо, Первый. Не уйдет. Хотя рискуем.
