Сначала показался толстый металлический диск простой формы, затем появилась часть деревянной рукояти, крепко перетянутой проволокой. Судя по всему, меч, причем очень старый. Крестообразный конец рукояти был выполнен в виде двух собачьих голов, а сам клинок находился в простых деревянных ножнах. На глаз я прикинул, что лезвие составляло не менее тридцати дюймов. Немного вытянув его из ножен, я обнаружил небольшой знак в конце клинка, на котором виднелась серебряная надпись «де ла Помрой», но мне это имя ничего не говорило. Когда был снят последний слой обертки, на пол упал небольшой кусок пергамента. Я поднял его и увидел, что это записка, выполненная аккуратным почерком.
«Мой храбрый предприниматель, я не хочу, чтобы твое авантюрное приключение закончилось провалом на первом же серьезном препятствии. Прими от меня это старое оружие и продай его за любую цену при удобном случае. Моей семье этот клинок достался от одного крестоносца по имени Реналф де Серне, заглянувшего в наш дом много лет назад. Он оставил нам его в качестве погашения долгов. Но будь осторожен — этот меч оброс множеством легенд. Со всеми его обладателями происходили странные вещи. Так что поскорее продай его и возвращайся целым и невредимым».
Под этим посланием не было никакой подписи, и только потом я разглядел странный рисунок, который поначалу не смог расшифровать. Повернувшись к свету, я увидел, что на рисунке изображена небольшая кошка с закрученным кверху хвостом. Должно быть, записку вместе с клинком прислала моя любимая Кэт — Катерина Дольфин. Мне даже показалось в тот момент, что неподалеку от канала раздался ее веселый смех. Я полностью вынул меч из ножен и впервые увидел надпись на сверкающем лезвии. Однако вся эта чушь насчет чести, достоинства и души меня мало интересовала. В чем я был абсолютно убежден в тот момент, так это в том, что ни за что на свете не продам этот меч. В особенности после того, как получил у Паскуале Вальера нужную сумму для успешного продолжения своего предприятия.
Месяц спустя я стоял на набережной канала Джудекка с мечом на поясе, деньгами в кошельке и окладистой рыжей бородой, выросшей у меня во время путешествия в Сирию и обратно, и надеялся, что она прибавит мне загадочности и сделает неотразимым для женщин. Я знал, что привлеку их внимание копной огненных кудрей, загорелым лицом и зелеными глазами. Галера «Провиденца» гордо стояла на якоре передо мной, хотя и выглядела сейчас более потрепанной и изношенной, чем прежде. Чтобы привести ее в полный порядок, потребуется немного денег да умелые руки мастеров Арсенала, которые быстро излечат судно от морской болезни. К этому времени я уже успел продать хлопок одному светловолосому немцу по имени Брэдасон, оставалось лишь рассчитаться с инвесторами. После чего в моем распоряжении окажется не так уж много денег. Я соскучился по Кэт и жаждал как можно скорее повидаться с ней, но прежде требовалось избавиться от пропахшей потом, изрядно потрепанной одежды и принарядиться во что-нибудь более приличное. Как и моя галера «Провиденца», я нуждался в хорошем уходе и вполне мог истратить на это часть доходов своих компаньонов, настолько значительных, что вполне выдержат эти крохотные потери.
В Мерсерии я отыскал хорошего портного и приобрел у него красную рубашку и синие брюки, потом нацепил на ремень свой меч и вышел на улицу. Теперь Катерина Дольфин не устоит передо мной! С этой приятной мыслью я бодро зашагал по Спадерии — довольно оживленной улице, населенной преимущественно мастерами-оружейниками. Затем пересек ее в районе Риальто и вышел на Рио-дей-Баретери, где заметил мастерскую по пошиву головных уборов. В глаза бросилась широкополая шляпа зеленого цвета, которая, как мне казалось, будет прекрасно смотреться на моей рыжей голове. Не долго думая я купил ее у хозяина мастерской, загнул поля кверху и набекрень нацепил на свою густую копну. Дворец Дольфин находился на противоположной стороне Большого канала, и я направился к мосту из лодок под названием Квартароло, который приметил еще от Риальто. Однако не успел я добраться до него и заплатить за переправу, как меня остановил чей-то громкий крик:
— Джулиани! Это ты? Я уже слышал, что ты вернулся.
Я простонал себе под нос и обернулся. Это был Паскуале Вальер, готовый потребовать у меня свою долю дохода от торговли. А я-то надеялся, что его деньги полежат в моем кошельке некоторое время, пока я не приведу в порядок свои дела. Приятно ощущать на ремне тяжесть тугого кошелька, даже если основная часть его содержимого принадлежит другим людям. Но мне не стоило волноваться, поскольку Вальера больше озаботила возможность приятно провести время, а не возврат собственных денег.
— Я иду на встречу с Джакопо и другими друзьями, чтобы хорошенько отметить свою удачу. Как мне повезло, что я наткнулся на тебя, Джулиани! Ты должен присоединиться к нашей компании.
Он, вероятно, имел в виду Джакопо Сельво, который, будучи отпрыском знатного венецианского рода, предпочитал проводить время в компании верных друзей-собутыльников. Я провел немало ночей в его обществе и решил отложить свои восторги с Катериной до лучших времен. Тем более что получал прекрасную возможность похвастаться своими путешествиями перед двумя или тремя юными аристократами, у которых гораздо больше денег в кармане, чем здравого смысла в голове. Мы медленно побрели по набережной в сторону Арсенала, где встретились с друзьями Вальера — Витале Орсеоло и Марино Микиелем. Таверну обычно посещали угрюмые судостроители, а не представители знати, но Вальер заверил, что как только там увидят мой тяжелый кошелек, то откроют нам самое лучшее апулийское вино. И он был прав, вино действительно оказалось превосходным и потекло рекой, опустошая мои запасы. Наше веселье закончилось поздно ночью, когда колокол пробил комендантский час, и к тому времени мой кошелек на ремне стал намного легче.
Из таверны, как мне кажется, мы направились прямо к Ка д'Орсеоло, хотя мои мозги были так затуманены вином, что полной уверенности в этом нет. Там Витале Орсеоло открыл для нас бочонок мальвазии, а Паскуале и Джакопо стали щедро угощать меня прекрасным вином. Несмотря на огромное количество выпитого, я все еще помнил про Катерину и уже под утро решил распрощаться с этой компанией, с трудом удерживая кружку нетвердой рукой.
— Сейчас я должен идти во дворец Дольфин. Я обещал Катерине по возвращении искупать ее в своих богатствах.
Джакопо Сельво захихикал и положил руку мне на плечо, пролив красное вино на новую накидку. Впрочем, тогда на это никто не обратил никакого внимания. Он дыхнул мне в лицо перегаром и громко икнул.
— Позже, Джулиани, не сейчас. Ты же знаешь — чем дольше женщина ждет, тем более сладкой становится. Оставь ее на потом. А лучше всего не появляйся еще несколько дней. Вот тогда-то она точно созреет и будет готова к… ну, ты знаешь… к…
Он сжал пальцы в кулак, прижал его к животу и сделал несколько движений вверх и вниз, смеясь мне в лицо. Мне следовало бы врезать ему по роже за столь оскорбительное для моей Кэт обращение, но по какой-то странной причине его пошлая шутка меня развеселила. Я тоже захихикал, схватил бутылку и влил в себя изрядное количество вина.
