— Почему? — первым спросил де Ферншилл.
— Разве вы не знаете, что это за меч? Это оружие убийцы.
Саймон недоверчиво улыбнулся:
— Ты хочешь сказать, что сэр Уильям или Роджер являются убийцами?
— Нет, не они, но именно сэр Уильям де Трэйси находился среди тех, кто убил этого святого.
— Господи Иисусе! — пробормотал Болдуин. — Конечно!
Саймон растерянно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Хоба.
— Что?
— Де Трэйси… Я забыл об этой истории. Неужели ты не помнишь трагическое убийство святого Томаса? В Кентербери?
— О!
— Ходили слухи, что святой Томас Беккет хотел наложить проклятие на короля, а тот бросил клич своим рыцарям, чтобы хоть кто-то избавил его от слишком назойливого и беспокойного священника. Трое его рыцарей, решив оказать королю такую услугу, в ту же ночь сели на лошадей и при первой возможности пересекли Ла-Манш, после чего помчались галопом прямо в кафедральный собор и убили архиепископа в его же церкви.
Саймон быстро перекрестился.
— Убийство в церкви… Да они просто с ума сошли!
— Именно этим мечом сэр Уильям де Трэйси казнил несчастного святого, — добавил Хоб. — Теперь вы понимаете, почему я ни за что на свете не прикоснулся бы к нему. Я просто не мог этого сделать, поскольку на него наложено проклятие.
— А что произошло с ним дальше? — спросил Саймон.
Болдуин ответил ему абсолютно спокойно:
— Вместе с тремя другими рыцарями он прошел через многие приключения, но преступление не забывалось ни на минуту. Чувство вины и стыда преследовало их. Из Кентербери они поехали в Сассекс, но там во время обеда рухнул стол, на котором находились их доспехи и оружие. Как только стало ясно, что их всячески избегают другие люди, король приказал им отправиться на север и какое-то время пожить в Шотландии, поскольку за это преступление папа римский отлучил их от церкви. Но когда они прибыли туда, оказалось, что шотландский король приказал немедленно арестовать их, а народ требовал повесить убийц на площади. Поэтому они с горечью вернулись к королю, которому так старались услужить. Люди отказывались сидеть с ними за одним столом, и даже собаки не брали объедки с их посуды.
Болдуин сделал паузу и посмотрел на собеседников.
— Король не имел никакой власти над ними, поскольку преступление было совершено в церкви против священника. Ему пришлось обратиться к папе римскому за советом, что теперь делать с этими рыцарями. Папа потребовал, чтобы преступники всю оставшуюся жизнь пребывали в покаянии и надлежащим образом искупили свои грехи перед церковью. Для этого их следует изгнать из страны и отправить в Святую землю, чтобы кровью смыть этот позор в битвах с сарацинами. Насколько я понимаю, именно там де Трэйси стал рыцарем-тамплиером.
Саймон догадался, почему его друг говорил так спокойно. Сэр Болдуин был одним из солдат Христа на Святой земле и рыцарем храма Соломона — тамплиером. Он избежал пыток, преследований и смерти во время подавления святого ордена только потому, что находился в это время в Париже. А все его товарищи были арестованы и казнены. И все же на его лице появилась тень сомнения.
Саймон посмотрел на Хоба:
— Это правда? Де Трэйси действительно погиб на земле Святого королевства?
— Я ничего об этом не знаю, сэр, хотя ходили слухи, что меч вернулся в страну только два года назад. Его привез сюда сэр Хэмфри, отец сэра Уильяма. Он был в Акре в момент падения Иерусалимского королевства.
[9] Думаю, приобрел его за границей, в Акре или на обратном пути домой, а потом привез сюда.
Болдуин задумчиво нахмурился:
— Значит, во время осады он был в городе?
— Один из тех храбрых воинов, которые пошли туда защищать нашу веру и место рождения Христа, — подтвердил Хоб.
— Ты думаешь, именно там он нашел этот меч? — спросил Саймон. — А как он узнал, что это оружие его предков?
— Есть много способов… — уклончиво ответил Болдуин, а в его сознании всплыли картинки того ужасного сражения.
Великий город Акра, бывший до этого главным форпостом крестоносцев, подвергся ужасному разрушению со стороны наседавших на него орд. Катапульты швыряли огромные камни, крушившие стены, а потом дикие толпы неприятеля ворвались в город с окровавленными мечами и страстным желанием убивать всех подряд. Тогда многие люди погибли.
— Ну что ж, вполне возможно, что подобные способы действительно существуют, — согласился с ним Саймон. — И все же этот человек должен быть абсолютно уверен, что именно пропавший давным-давно клинок является оружием, когда-то принадлежавшим его предку, не правда ли?
— Думаю, человек, продавший меч, должен был сообщить покупателю о его происхождении, — высказал смутную догадку Хоб. — Сэр Хэмфри, отец сэра Уильяма, наверняка знал историю оружия. Он видел в этом знак, что висевшее на семье давнее преступление забыто и Господь Бог простил им такое прегрешение.
— Полагаю, сэр Уильям был рад, что этот меч снова вернулся в семью? — спросил Саймон, игнорируя снисходительный смешок Болдуина.
— Вряд ли! Он слишком набожный человек, чтобы забыть подобное. Быть наследником убийцы, который так жестоко расправился со святым, так же плохо, как и получить обратно главное орудие преступления! Мне кажется, он считал этот меч проклятым, и в это легко поверить, поскольку вскоре после своего возвращения сэр Хэмфри скоропостижно скончался от лихорадки, разорвавшей его сердце. Многие люди говорили тогда, что этот меч нужно уничтожить из-за преступления, совершенного против святого Томаса.
Саймон понимающе кивнул. Он всегда был склонен верить в существование духов, в неизбывность зла и присутствие дьявола, то есть во все то, что Болдуин насмешливо называл сверхъестественной чепухой. Однако Саймон считал это проявлением собственной духовности. Было время, когда… но Болдуин только смеялся над ним. И все же меч, который пресек жизнь такого выдающегося человека, по всей видимости, действительно был проклят и останется таким до тех пор, пока его не освятят в церкви и не снимут тем самым наложенное проклятие.
А Болдуин уже потерял всякое терпение, слушая эти сентенции.
— Ну ладно, если вы действительно верите, что меч может брать на себя человеческую вину, пусть будет так. Возможно, его на самом деле нужно уничтожить. Но пока этого не произошло, я должен во что бы то ни стало отыскать злосчастный клинок и выяснить, не им ли убили Коула. Мы уже знаем, что этого человека ненавидели все крестьяне поместья, но был ли среди них ненавидевший его так сильно, что пошел на преступление?
— Вероятно, только его собственный хозяин.
— Сэр Джон де Куртене? — удивился Болдуин. — Почему ты так считаешь?
