Наутро Маликульмульк, поработав немного в канцелярии, задолго до обеда послал человека за извозчиком. Он знал рижские аптеки поименно, а где которая — еще не запомнил. Ближе всего была Коронная — на Малой Замковой, если идти пешком — шестьсот с чем-то шагов. От нее можно было доехать до Синей аптеки — еще столько же. Потом на Сарайной — аптеки Лебедя и Льва, чуть ли не друг напротив дружки…
Из восьми рижских аптек пять находилось в аристократической части крепости, к северу от Известковой улицы, две — в мещанской, одна — в Петербуржском форштадте. Объездить их Маликульмульк собирался за час, ну за полтора. Долго ли — купить бутылочку пресловутого бальзама?
Оказалось — мощная фигура начальника генерал-губернаторской канцелярии рижанам уже хорошо известна. Всюду его принимали как любезного гостя и норовили всучить бальзам, не беря денег. В самом деле — велика ли стоимость бутылки? А знакомство в Рижском замке пригодится, тем более что князь Голицын не слишком дружит с немцами и подступиться к его сиятельству трудно.
Бутылка из Коронной аптеки, бутылка из Синей, бутылка из Лебединой, Бутылка из Львиной — там пришлось задержаться, потому что не хватило ума взять с собой корзину, и аптекарский ученик бегал куда-то за вместилищем для добычи. За это время Маликульмульк, попросив у аптекаря Фишера карандаш, пометил бутылки, которая откуда. Фишер догадался — его сиятельство ищет место, где брать наилучший бальзам. Тут же принялся нахваливать свой — пришлось спасаться бегством.
Развернуться, чтобы ехать в аптеку Слона, орману было несподручно — пришлось сперва навестить аптеку Известковой улицы. Оттуда сам Бог велел ехать в форштадт, из форштадта — обратно в крепость, а там ожидало недоразумение — на углу Известковой и Сарайной сцепились две упряжки, опрокинулись сани, ни проехать, ни пройти, выстроился целый строй экипажей, и развернуться они уже не могут, приходится ждать.
— Едем по Большой Кузнечной и поворачиваем на Грешную, — велел Маликульмульк орману. Это было удобно — аптека Оленя на углу Господской и Грешной, и от нее можно ехать прямиком в Зеленую. А от Зеленой, отпустив извозчика, пойти наконец в аптеку Слона и отдохнуть от суеты. То-то повеселится смешливый Гриндель, увидев приятеля с целой корзиной бальзама!
Но следовало решить, рассказывать ли Давиду Иерониму о том, что обнаружено подозрительное сходство между аптекарским и лелюхинским бальзамом? Что, коли как раз у него это сокровище и куплено? Недаром старый хитрый герр Струве отвлек Маликульмульково внимание от рецепта бальзама, ох, недаром…
Решая эту задачку, Маликульмульк попытался отворить дверь Зеленой аптеки — и ничего не получилось. Среди бела дня она оказалась заперта. Он постучал увесистым дверным молотком в виде лаврового венка — с тем же успехом. Тряхнул дверь посильнее — ничего не вышло. Тогда он встал у стены, соображая, идти ли сразу в аптеку Слона, а сюда вернуться попозже, или подождать, благо не слишком холодно. До аптеки Слона — чуть более ста двадцати шагов, там кофей, там Давид Иероним. Но именно там непременно выяснится, что начальник генерал-губернаторской канцелярии уже опаздывает к обеденному столу князя, и придется бежать, лететь!..
Философ и Косолапый Жанно вступили в неслышный спор. Косолапый Жанно считал такое опоздание сущим преступлением. Философ Маликульмульк вяло отбивался — за стол садятся в два часа пополудни, время еще есть, что ж не обождать еще пять минут, заодно поглядывая на проходящих фрау и фрейлен? Посмотреть на хорошенькие личики очень полезно человеку, который видит лишь бумаги, да рожи подчиненных, да голицынских домочадцев, и настолько от них одурел, что был рад даже знакомству с бойким сбитенщиком Демьяном Пугачом. Это даже не безобидное вертопрашество и волокитство, это — истинное лекарство от хандры, именно лекарство!
Но, прописав себе сие невинное средство, Маликульмульк и вообразить не мог, каким окажется первый прием.
Он увидел фрау, спешащую к Зеленой аптеке, но на вид этой фрау было лет этак двести восемьдесят шесть, и она громко рыдала. Под руку ее поддерживала служанка, немногим помоложе, за ними шли еще две фрау, также в расстроенных чувствах, обе — лет сорока с лишним. Судя по одежде, это были бюргерские жены.
Почтенная фрау, оттолкнув Маликульмулька, попыталась открыть дверь аптеки. Слабыми руками она ухватилась за дверной молоток, но служанка и две особы помоложе молоток у нее отняли, а саму повели дальше по Торговой улице и свернули в узенькую Девичью, куда выходили калитки и ворота дворов. Заинтригованный Маликульмульк пошел следом и увидел, что все четыре женщины входят в калитку — буквально в десяти шагах от угла. Очевидно, это был черный ход, ведущий в помещения Зеленой аптеки.
Вот теперь стало ясно — там стряслась беда.
Маликульмульк пошел в аптеку Слона. Там он застал и герра Струве, и Давида Иеронима. Расстраивать старого аптекаря он не захотел, а пошел с Гринделем смотреть установку для его новых опытов и рассказал, как пытался проникнуть в Зеленую аптеку по просьбе придворных дам княгини — они там какие-то особенные домашние конфекты покупали и еще хотят.
— Старая женщина очень маленького роста? — уточнил Гриндель. — Так это, наверно, сестра герра Илиша. Не случилось ли с ним чего? Он ведь даже старше герра Струве. Я пойду, узнаю.
— Пойдем вместе, — предложил Маликульмульк. — Я ведь пришел только за бутылкой бальзама для ее сиятельства.
— Я возьму для вас бутылку здесь, — Гриндель вошел в чулан и сразу же появился оттуда. — Деньги потом отдадите герру Струве. Идем… но отчего вы ходите по городу с корзиной?..
— Там вещи для ее сиятельства, — несуразно вывернулся Маликульмульк. Благовоспитанный Давид Иероним не задал более ни единого вопроса.
Он оставил Маликульмулька на Девичьей, сам вошел в калитку и вскоре появился.
— Там не до визитеров, любезный друг. Старый Илиш не на шутку расхворался. С утра еще был свеж и бодр. Боятся, что уже не встанет.
— А что говорит доктор?
— Доктору эта внезапная болезнь сильно не нравится. Мне тоже… — хмурясь, сказал Давил Иероним. — Но по разным причинам. Илиш задыхается, у него сильнейшее сердцебиение, головокружения, судороги, губы посинели. Доктор Вайсман пытается давать ему сердечные средства, а я… а я бы промыл желудок…
— Вы сказали ему это?
— Ему было не до меня.
Гриндель стоял у калитки в растерянности — то ли уходить, то ли вернуться и настоять на своем.
— Вы полагаете, он выпил что-то… что-то опасное? — спросил Маликульмульк.
— Да.
— Но отчего герр Вайсман этого не понимает?
— Оттого, что герр Вайсман — ровесник Илиша и не читает научных журналов! — выпалил Давид Иероним. — А я для него мальчишка, задирающий нос, и… и латыш…
— Очень хорошо, — сказал Маликульмульк. — Пойдем вместе. Я — не латыш…
— Русских он еще меньше жалует.
— Тогда я сейчас же пойду в управу благочиния, до которой в худшем случае полсотни шагов. Меня там знают и ссориться с его сиятельством из-за дурака-докторишки не захотят.
