— Нет проблем, Колья! Вино есть отличный! Присаживайся! Так ведь у вас говорят? — Слово «присаживайся» далось ей не без труда, но произнесла она его довольно уверенно.
«Петино влияние», — отметил про себя чекист.
«Компаньоны» удобно расположились на мягких кожаных креслах вокруг стеклянного журнального столика, к которому Елена подкатила сервировочный столик с целой батареей разноцветных бутылок.
— Колья, если ты хотел, можно открывать твоя бутылка? — предложила хозяйка.
— Это подарок, — едва заметно смутившись, ответил Николай.
— Тогда что выпивать?
— Виски, если можно!
— Конечно, можно, там ведро есть лед. И help yourself — так говорить англичане.
— Спасибо, прекрасная наша хозяюшка.
— Петья, а ты что хотел?
— Я хотел получить обратно кольцо, — с глубоким вздохом выпалил Петр, а потом более спокойно продолжил: — Это я просто так, мысли вслух. А выпил бы я, скажем, водки. Да только у тебя ее, наверное, нет.
— А вот и есть! Я специально покупай, когда ты приехать! Для русского человека водка необходима. Принеси из холодильник, там большой «Смирнофф» стоит.
Петр вышел на кухню и через минуту вернулся с литровой бутылью в руках. Он молча налил себе треть бокала, несколько секунд поколебавшись, бросил туда три куска льда и дольку лимона.
— У меня тост! — нарочито весело воскликнул Николай, — за возвращение рубина!
Никто не возразил, хотя на лице у Петра по-прежнему была довольно кислая мина. Они по-русски чокнулись и молча выпили, причем Петр залихватски опрокинул содержимое бокала в глотку и проглотил, даже не поморщившись. Елена бросила на него восхищенный взгляд.
«Да, у них наметился роман», — про себя отметил Николай.
— Я хочу вам кое-что рассказать. Может, вы помните легенду, которую не так давно поведал нам господин Стволянинов. Так вот легенда эта как бы имеет продолжение. Дело в том, что группа людей — можно назвать их сектой сатанистов, а можно и тайным орденом черных магов, это особого значения не имеет — на самом деле охотится за этим вторым или первым, это уже неважно, огромным рубином. Для них он, разумеется, не драгоценный камень, а реликвия. Священная реликвия, объект поклонения. Поэтому они готовы на все, чтобы заполучить его. Небезызвестный тебе мафиози был у них на службе. Не стану вдаваться в подробности, но скажу, что ФСБ ими заинтересовалось еще и потому, что эти «сатанисты» имеют обыкновение в нашей стране нанимать на службу не только уголовников, но, террористов с Северного Кавказа. Это настоящие отморозки, они ни перед чем не останавливаются. Вот так, дорогие мои, обстоят на сегодняшний день дела! Вам понятно?
— Понятно, да не совсем, — откликнулся Петр.
— И что же именно не понятно? — спросил Николай.
— Какое кольцо мне завещала умершая тетка? Царствие ей небесное, место покойное!
— Этого, к сожалению, мы пока не знаем.
— Как все есть интересно, — заметила Елена.
— Да уж, — задумчиво бросил Петр, — куда уж интересней…
— Петр, не грусти. Мы до всего докопаемся. Все установим и все узнаем.
— А где есть центр этих сатанистов? — встряла в разговор любопытная Елена.
— Мы подозреваем, что как раз во Франции, быть может, даже и в Париже, — ответил Николай.
— Выходит, искать надо здесь?
— Да.
— Искали один, теперь придется выслеживать два, — грустно констатировал Вихрев и тяжело вздохнул. — И с чего же мы начнем?
— С того, что вы все-таки положитесь на профессионалов, нас и наших французских коллег.
— Что же получается: нас вежливо отстраняют, отодвигают в сторону?
— Вовсе нет. Вы пойдете своим путем, а мы — своим, отрабатывая линию «сатанистов». А потом, разумеется, будем обмениваться информацией. Честно говоря, других возможностей для сотрудничества я не вижу, — подытожил Николай.
Петр налил себе водки и опять выпил залпом, на этот раз сильно поперхнувшись. Откашлявшись, он со вздохом произнес:
— Ну конечно, у вас базы данных российских и французских спецслужб, техника, специалисты, оперативники, а нам остаются Интернет да прогулки по Парижу и его окрестностям.
— Петья, тебе еще надо много смотреть в Париж, — встряла в разговор Елена. — Например, Пер-Лашез, там похоронен много русских, там есть знаменитый склеп княгиня Строганова. Она завещала два миллиона золотых тот, кто проведет в склепе год… Никто этого пока не делал…
— Ну, вот видишь. Петр, у тебя есть шанс! Разбогатеешь и о рубине забудешь! Твой рубин стоит явно меньше…
— Издеваешься? Ничего, как сказал один великий человек, будет и на нашей улице праздник!
— Не сомневаюсь, но у меня еще очень много дел, я ведь вас проведать зашел, повидаться, поделиться информацией, а засим позвольте откланяться, — Николай поднялся из-за стола.
Елена и Петр проводили его до двери. На прощание Елена чмокнула Николая в щеку, демонстрируя доброе расположение, а Петр нахмурился и буркнул что-то нечленораздельное.
Глава тридцать пятая
Кристофер родился недоношенным — семи месяцев. И ребенком был болезненным, нервным, беспокойным. Мог подолгу беспричинно плакать и кричать в любое время суток, но предпочитал это делать по ночам, не давая спать и без того вымотавшимся служанкам и родителям. Его мать, Линда Сандерс, дочь богатого фабриканта игрушек, родила его в тридцать пять лет, после долгого лечения, и, разумеется, души не чаяла в своем единственном чаде. Вслед за матерью, отличавшейся вспыльчивым и неуравновешенным нравом, ребенка баловал и отец — Билл Сандерс, крупный, сильный человек, типичный продукт одноэтажной сельской Америки. Он происходил из бедной семьи учителя начальной школы в маленьком городке штата Мэн. Билл отлично играл в баскетбол, быстро плавал и только благодаря этому смог окончить престижный университет в Беркли, где и встретился с Линдой.
Девушка безумно влюбилась в симпатичного русоволосого, такого доброго и компанейского парня, и сразу же решила выйти за него замуж. И хотя обычно родители во всем потакали ей, тут они внезапно заартачились и долго не давали благословения «на этот мезальянс».
Однако Линда проявила настойчивость, постепенно приучая родителей к этой мысли, а когда через год она поведала матери о своей беременности, предки были вынуждены пойти на попятную и закатили шикарную свадьбу. Та первая беременность Линды закончилась выкидышем. Как и все последующие. Ее возили по лучшим врачам Америки, в европейские клиники, в Израиль, пока наконец — какое счастье! — на свет не появился Кристофер.
Понятно, что этот хилый, но такой желанный мальчик был забалован родными. Он рос в сытости и все дозволенности стопроцентным эгоистом, обуреваемый различными комплексами. С одной стороны, богатство и власть над родными, с другой — физическая немощь, непривлекательная, если не сказать больше, внешность.
