За обед и завтрак на пароходе в 1889 году полгинеи с лица, т. е. по 12,5 франков, т. е. более 5 рублей. Полбутылки сельтерской воды 60 копеек.
Поначалу все стреляют с пароходов по птицам, но бесполезно. Вскоре только при встрече с дхабией или пароходом, под крики «Гип-гип-ура!», пока пароходы свистят и салютуют флагами.
Вблизи Нил — грязно-бурый, вдали отражает голубое небо, а в противоположную сторону один сплошной блик, на который невозможно смотреть. В небе кругами ходят речные ястребы.
Глава 44. Танец Альмей
28 ноября, в пятницу
Пароход Кука подошел к живописному побережью у деревни Луксор (ал-Кусур, «замки»). Над самым берегом стеклянная галерея и вывеска убогой фотографии. Далее покатая к Нилу, омываемая рекой песчаная консульская площадь, в 100 шагах от паоаходов уцелевшая еще массивная колоннада храма Амона (Аменхотепа III): 14 приземистых колонн, на 2/3 погрузившихся в песок консульской площади, справа и слева лепятся вокруг пыльные белые жилища без окон и дверей — полуразрушенные стены из глиняного кирпича вперекладку с пробитыми кувшинами, увенчанные кувшинами же голубятни. Избы, хлевы из соломы и ила, куры, собаки, цыплята, голуби и индейки: все это кричит, кудахчет и летает вокруг колонн священного жилища Осириса.
На пароходе экскурсии:
Гурнэ (в путеводителях Курнэ), гробницы фараонов в скалах долины Бибак эль-Молук, храм Дейр эль-Бахри и Колоссы.
На западном берегу Рамзеум (Мемнониум Рамзеса II), гробницы Шеик Абд эль-Гурне, храм Дейр эль-Мединэ и группа развалин Мединет-Абу.
Луксорский храм, ближайший к гостинице и пристани. Выстроен храм так, что длиной своей он параллелен Нилу. Для защиты его от наводнений возведена была при Птоломеях надежная плотина, вполне сохранившаяся и поныне, у нее находится теперешняя пристань.
Фаберовский поселяется в гостинице для приезжих «Луксор», находящейся на пути к храму. Белые стены, окруженные заросшим миртами и пальмами садом. В саду луксорской гостиницы — пальмы, бамбук, акации, грецкие орехи, лимоны, апельсины, померанцы, рожки, кактусы, алоэ. Щебечут птицы. В луксорской гостинице два служителя, похожих друг на друга: Мохаммед и Махмуд, носят короткие штаны и бумажные рубашки синего цвета. В отеле Луксор имеется лекторий. В отеле есть конторщик. В соседнем номере селится Дмитриева.
— Москов, копт! Кристос, ami, ami, ami! Копт, Ак-падишах, ami, ami!
Поляк больше не желает продолжать путешествие.
На следующий день все отправляются на экскурсию в «долину смерти» (Бибан эль-Молук) (букв. «Царские врата или Долина царей»), в т. ч. Пенелопа (зря что ли платили 5 шиллингов за седла! К тому же она раздражена отказом продолжать путешествие, ее вовсе не радует перспектива ехать дальше на дхабии с Владимировым и мачехой, чем ее пробует утешить Фаберовский). Смит и Гримбл, Какссон, Гризли, а Фаберовский остается, сославшись на недомогание. Делает он это в последний момент, чтобы никто из экскурсантов не мог остаться. Ему нужно остаться в Луксоре, так как возможен приезд Владимирова, а прибытие его и самостоятельное нахождение в Луксоре грозит непредвиденными неприятностями. Дмитриева тоже не едет, так как, по ее легенде, приехала на раскопки в Луксор. Она действительно знакома с французскими археологами, ковыряющимися здесь.
Перевозят желающих на лодках на левый, западный берег. Река двумя рукавами охватывает песчаный остров, мелко и нелегко пристать. На прибрежном обрыве дожидается гурьба погонщиков с ослами. В лодках также привезенные с собой на пароходе горбатые седла для ослов. Лодки останавливаются у песчаного откоса и здесь будут ждать туристов обратно. Дальше едут на отобранных агентом Кука и драгоманами и оседланных для туристов ослах.
После отъезда экскурсии Дмитриева пытается охмурить поляка, признается ему в любви. Ведет его на прогулку.
В храме идут раскопки. Издалека колонны кажутся такими же, как и в других храмах, но поприземистей. Но вот подошли к новому ряду их и за ним обрыв сажени-три-четыре — французы вычистили мусор. В этой части зала колонны обнажились до основания и теперь очевидно, что они так же стройны и легки, как и в других храмах. Выход из храма еще не достаточно очищен от мусора и обломков.
В 1886 году знаменитый профессор Масперо выкупил и снес все хижины внутри Луксорского храма.
В главной зале Луксорского храма, на улице, ведущей к массивным пропилонам, базарная площадь, слева в углу мечеть с минаретом, видимая от берега выглядывающей из-за высоких разрушающихся стен святилища, и грязная лавочка с продажей гвоздей, веревок и мешаной дроби.
Обелиск у входа в первый пилон; прежде их было два, меньший подарен французскому королю Луи-Филиппу и установлен в париже на площади Согласия в 1836 году.
Встречаются с монахом-францисканцем, которому Фаберовский подает милостыню. Она (Дмитриева) просит у него разрешения отлучиться и уходит, сказав, что скоро вернется. Его кто-то сталкивает в раскоп, он не видит, так как к нему подкрались со спины. Затем сверху обрушивается камень. Через полчаса Дмитриева возвращается и кричит его, надеясь, что он не ответит, будучи мертв. «Степан, ты жив?» Но поляк решил схитрить и не отвечает. К тому же он сильно ушибся.
Вернувшаяся с экскурсии Пенелопа, не найдя мужа в номере, заявляется к Дмитриевой и требует объяснить, где поляк. Она подозревает, что поляк не хочет ехать дальше не потому, что его пытаются убить или отравить, во что она не верит, а потому, что решил остаться с Дмитриевой, которая ехала только до Луксора. Та отвечает, что не знает и что думала, что он уехал на экскурсию вместе со всеми. Начинаются поиски. Гримбл со Смитом откровенно злорадствуют.
Вечером, когда темнеет, Фаберовский выбирается из раскопа и пробирается в номер. Он страшен и грязен. Грубо затыкает рот жене, когда она пытается устроить скандал.
Глава 45
17 (29) ноября, суббота
Мошки в Египте с булавочную головку, но после их укуса остается шишка, которая потом лопается и мокнет. С подъемом солнца одолевают мухи, назойливые и верткие, не в пример русским. Египтяне не обращают на них внимания.
К завтраку (в 12.00) пришли яхты с наследником. Дмитриева выходит встречать их и докладывает Ландезену, что с Фаберовским покончено. Николай со свитой пошел осматривать храм Амона. Филарет на этот раз считает долгом пойти и разъяснить наследнику ересь и заблуждения языческие. С ним поспешает Курашкин. В кумирне показывают следы христианской церкви ок. VI столетия. Лики угодников с сиянием у чела не вполне стерлись: сквозь обвалившуюся около них штукатурку как-то призрачно выглядывают древнеегипетские объекты культа. У прежнего алтаря ясно темнеют остатки византийской живописи — полустертые всадники, бархат чьей-то обуви, обрывки греческих фраз.
Здесь встречаются с Фаберовским и Пенелопой. Пападакис сразу же начинает выяснения личностей. Поляк пытается выяснить, кто же столкнул его. К сожалению, песок не сохранил никаких следов. Доктор Смирнов предлагает Фаберовскому осмотреть его. Дмитриева, увидев его живым, в шоке. Ландезен делает ей выговор. Курашкин докладывает о наличие в Луксоре Фаберовского Кочубею и Ухтомскому, тот — капитану яхты Али-бею Абаде. Решают, что Курашкин должен возобновить знакомство с поляком и попытаться выведать у него все, что можно. Наследник со свитой едет на ослах по каменистой тропе в храм в Карнаке (все в чалмах). Пенелопа и Фаберовский едут с наследником в Карнак.
