— Еще одну машину вывели из строя, — обрадованно произнес Витя.
— Они сориентируются и нас догонят, — парировал Коновалов.
Так и случилось. Шаман поправил решетку, и машина помчалась дальше.
Наконец настал долгожданный момент, когда пора было применять секретный финт. Алексей сбросил скорость, резко повернул руль и направил мусоровоз вправо, к домам.
Многотонный мусоровоз лихо юркнул в одну из узких улочек и помчался по ней. Иномарки, естественно, газанули следом. Кавалькада с ревом перегретых моторов, визгом шин, как ужасная металлическая змея, извивалась в каменных лабиринтах мегаполиса. Порой казалось, что широкий кузов мусоровоза застрянет между близко расположенными друг к другу домами. Иногда он чиркал по одной из стен, высекая при этом брызги искр.
Погоня продолжалась. Вдруг Алексей посмотрел на друзей и скомандовал:
— Держитесь!
Катя и Света обнялись, а Витек обхватил их обеих и прижал к себе.
Коновалов сбросил скорость и, когда до перекрестка оставалось тридцать метров, нажал на грязную, промасленную рукоятку. Сзади послышался ужасный лязг, и большой мусорный контейнер начал медленно подниматься.
Не поняв его маневра, бандиты открыли рты, и только Герман, догадавшись о намерениях амбала, смачно выматерился.
— Сейчас он нас отсечет, — рявкнул босс и приказал сидевшему за рулем Шаману тормозить. Тот нажал на тормоз, и машина встала.
Далее происходило следующее. Когда контейнер достиг верхней точки, Алексей резко затормозил, и ехавшая следом «БМВ» с ходу врезалась в мусоровоз. Ее капот помялся, мотор заглох, и двери заклинило. Удар был страшной силы, и набившие себе шишки парни не сразу поняли, в чем дело. А Алексей дернул за еще один рычаг и одним махом вывалил содержимое контейнера на крышу деформированной машины. Трехтонная гора мусора могильным холмом выросла над иномаркой и напрочь перекрыла движение по улице. Мусор был везде — от стены одного дома до стены другого, и объехать его не представлялось возможным.
Бандиты вылезли из «Мерседеса», и ругань покатилась по утренней Москве. Парни в «БМВ» чертыхались, матерились, толкали заклинившие двери ногами, но выбраться наружу не могли. Когда же они попытались опустить стекла, то в кабину хлынули струи помоечной жижи вперемешку с арбузными корками и тухлыми помидорами. В салоне стало нечем дышать, и братаны, заткнув рты и носы платками и рукавами, замолчали.
А Коновалов надавил на газ и спокойно поехал дальше. Вывалив мусор в самом начале улицы, он тем самым соорудил баррикаду, и бандитам, чтобы ее объехать, понадобилось бы несколько минут. За это время Алексей надеялся оторваться от погони.
Так и случилось. Он порулил по дворам некоторое время, затем, убедившись, что погоня отстала, остановил мусоровоз, и беглецы отправились к ближайшей станции метро.
Герман матерился в рацию, обзывал всех «крутых кулаков» последними словами и сулил им ужасную расправу, если они не отыщут беглецов.
Он, конечно, поехал в объезд и нашел мусоровоз, но в нем уже никого не было.
Пока откапывали «БМВ» из-под горы отбросов, Герман позвонил в МУР и разыскал полковника Жабова. Тот уже был на службе и занимался делом Коновалова.
— Так что ты узнал? — с ходу начал Герман, забыв о былой вежливости.
— Ничего я не узнал. У нас в картотеке на него ничего нет.
— Как нет? — удивился мафиози.
— А так. На него нет ничего: ни домашнего адреса, ни телефона, даже имени и фамилии нет. Создается такое впечатление, что Коновалова Алексея Алексеевича вообще не существует.
— Как не существует? — завелся Герман. — У меня в руках его паспорт, — он достал паспорт Коновалова и открыл его. — В нем черным по белому написано, что… — Вдруг Герман осекся. Он сначала не поверил своим глазам. У него в руках был чистый, незаполненный паспорт. Герман перелистал его от корки до корки, но не нашел ни буквы. Даже на месте фотографии был наклеен лист чистой белой бумаги.
— Что за черт, — не верил своим глазам Тыча.
— Что такое? — переспросил Жабов.
— Я собственноручно вынул из кармана Коновалова этот паспорт, но теперь выясняется, что он не заполнен.
— Как?
— А так. Он чист, будто только из типографии.
— Симпатические чернила? — догадался милиционер.
— Наверное.
— Ты производил с паспортом какие-нибудь манипуляции?
— Он был в маленьком целлофановом пакетике, а я этот пакет выбросил.
— Все ясно, — покачал головой полковник, — паспорт находился как бы в микроклимате, а ты изменил его, и буквы исчезли, испарились.
— Наверное. А я ведь не записал его домашний адрес. Я помню, что его фамилия Коновалов, зовут Алексей.
— Попробуем его найти, — пообещал Жабов.
— Так у вас на него ничего нет?
— Нет, и это значит, что он какой-то секретный агент. На них нам сведений не дают.
— А как его найти? — поинтересовался Герман.
— Можно найти, но трудно, и это будет долгая, кропотливая работа. — Жабов набивал цену, и Герман это понял.
— Ладно, ищите. Я позже перезвоню. — Тыча выключил телефон и остался в полном недоумении.
Подошел Фома, и он показал паспорт ему.
— Смотри, буквы и фотография пропали.
Бригадир повертел в пальцах корку и произнес:
— Ученые и не такое придумывают.
Раздосадованный босс набрал номер Лили.
— Алло, — услышал он заспанный и к тому же пьяный голос своей любовницы.
— Лилечка, ты выполнила мою просьбу, по поводу денег? — напряженно спросил он.
— Естественно, пупсик, первым делом, как ты просил, — проворковала та.
— Прекрасно! — воскликнул обрадованный босс, и настроение у него сразу улучшилось. — Ладно, отдыхай, отсыпайся, ты прекрасно поработала.
— Ну вы их взяли? — поинтересовалась та.
— Пока нет, но скоро, я думаю, возьмем.
Глава 16
— Ну и куда мы теперь поедем? — с тревогой спросил Витек.
— Надо ехать на вокзал, оттуда позвонить в госпиталь твоему профессору и договориться с ним о встрече.
— Почему на вокзал, а не в гостиницу? — запротестовал Витя.
— На вокзале ночует много народу, и мы там сможем затеряться в толпе. К тому же девочкам надо сходить в туалет, перекусить, и мне тоже, — добавил Леха.
— Ну ладно, на вокзал так на вокзал. Хоть отдохнем немного, купим еды.
На этом и порешили. Вся компания сделала пересадку на станции метро «Белорусская» и поехала по Кольцевой линии. По пути решали, на каком вокзале пристроиться, и договорились, что на Ленинградском.
