— Да так, ничего. — Гарику не хотелось объяснять. — Шутка просто. Слушай, как это получается — ты и в ресторане работаешь, и здесь? Круглые сутки, что ли?
— Да нет, — ответила девушка, пожав плечами.
«Ну точно, никаких лифчиков», — стукнуло в голове у Гарика.
— Просто я с обеда до позднего вечера в ресторане работаю, — продолжала девушка, — а потом здесь. А в первой половине дня отсыпаюсь.
— Ничего себе, — покачал головой Гарик. — Это получается — с обеда до самого утра ты на ногах?
— Ну, почему до самого утра? — возразила девушка. — Мы через час уже закрываемся.
— Да? — удивился Гарик. — Так скоро? Этак я и не успею выпить как следует.
— А вы возьмите бутылку и выпейте ее у себя в номере, — посоветовала девушка.
Гарик вспомнил о недавней своей ссоре с Тамарой и поморщился.
— А! — догадалась девушка. — Так вы с женой поссорились? Ой, извините, мне не надо было этого говорить.
— Да ладно. — Гарик махнул рукой. — Лучше сделай мне что-нибудь… Меня Игорем зовут. Кстати, а тебя как?
— Маша, — ответила девушка. — А что вам налить? Водка, коньяк, мартини, текила, ром… Пиво есть и коктейли разные.
— А этот… — вспомнил Гарик, — ка… кальвадос есть?
— Есть, — ответила девушка и достала из-под прилавка большую литровую бутылку. — Пятьдесят граммов?
— Сто, — сказал Гарик, — и еще пепельницу. И… И бутылочку-то не убирай! Пускай тут стоит.
— Не положено, — рассмеялась Маша, но бутылку все-таки оставила.
Клиенты бара один за другим поднимались из-за своих столиков, к ним, спотыкаясь, ковылял засыпающий на ходу официант и принимал расчет. Маша принялась пересчитывать деньги. Гарик неторопливо пил кальвадос, оказавшийся обыкновенной яблочной водкой, и наблюдал за лицом Маши: погруженная в расчеты, она, наверное, не замечала, как у нее то и дело сходятся на переносице густые брови и подрагивают пухлые губы.
Наконец последний посетитель покинул бар. Официант остановился рядом с Гариком и вопросительно посмотрел на Машу.
— Иди, Сережа, иди, — не отрываясь от стопок денежных купюр, махнула она рукой. — Я позабочусь.
Официант, окинув Гарика равнодушным взглядом, вышел, сказав у самых дверей:
— Ключ на стойке. Сама закроешь все.
Маша кивнула.
— Может быть, тебе помочь? — спросил Гарик, как только за официантом закрылась дверь. — Ты не бойся, я не украду…
— А я знаю, — рассмеялась вдруг официантка. — Мне еще в ресторане на вас с вашей женой распорядитель указал. Предупредил, что наличными вы расплачиваться не будете, а все расходы внесутся в счет. Так только очень состоятельные люди делают. У которых деньги куры не клюют.
«Или те, у которых денег вообще нет, — подумал Гарик. — За кого кто-нибудь платит…»
— А по вас, — продолжала Маша, — и не заметно, что вы состоятельный. Джинсы на вас обыкновенные, рубашка. И мобильник на поясе — не самый дорогой.
— Да мне так нравится, — пожал плечами Гарик. — Терпеть не могу дорогие вещи. Выпьешь со мной?
— Выпью, — сразу согласилась девушка. — Только давай за столик сядем. Весь день на ногах.
Она взяла со стойки еще одну стопочку и, обойдя стойку, направилась к ближайшему столику. Гарик шагнул за ней и неожиданно для себя обнял ее за плечи.
— Что вы? — сразу обернулась она.
— Почему… на «вы»… меня называешь? — хрипло выговорил Гарик, и желтые лампы над столиками почему-то качнулись у него перед глазами. Маша попыталась выскользнуть из его рук, но Гарик крепко схватил ее за талию и прижал к себе. Она мягко отстранилась, отступила назад, но наткнулась на столик.
— Я… — начал было Гарик, подойдя к ней вплотную, но увидел что-то такое в ее глазах, что не стал договаривать. Стопочка, выскользнув из Машиных рук, мягко ударилась о ковровое покрытие и, откатившись, тихонько звякнула о ножку стола.
— Ну вот, — прошептала Маша, — уронили…
— Ничего…
— У вас… очень сильные руки…
— А у тебя глаза красивые…
— А у вас… Нет, это не так снимается, это через голову… А как вашу жену зовут?
— Я… не помню. Я забыл.
— Как это? Так не бывает. Ой, какая у вашего ремня пряжка, я палец ушибла… А если сейчас кто-нибудь сюда войдет?.. Отвратительная пряжка… Что же вы молчите? Не снимается никак… Ну вот, теперь все…
* * *
— Ты что — вообще ничего не помнишь?
Колобок поморщился на этот вопрос, исподлобья глянул на Тараса.
— То, что надо, — помню, — огрызнулся Колобок. — Не приставай, у меня не голова, а… токарный станок какой-то. Гудит, как сумасшедшая…
— Нечего было нажираться, — проворчал Тарас. — Тогда не болела бы… Да и сейчас хватит тебе пиво хлестать! Третью бутылку уже пьешь.
Тарас попытался отнять у сидящего напротив него за столиком летнего кафе Колобка бутылку пива, но тот вцепился в нее так, как будто от плещущейся внутри жидкости зависела его жизнь… Впрочем, так оно, кажется, и было.
— Отвали! — прохрипел Колобок, прижимая свою бутылку к груди. — Сядь на место, на тебя уже люди смотрят… Ничего мне не будет от пива. Ты прямо как ненормальный себя ведешь…
Тарас, тяжело дыша, опустился на свой стул. Он положил ладонь на лоб и крепко зажмурил глаза.
— Извини, — проговорил он. — Это у меня нервы разыгрались от… от встречи с этим Серго — Сергеем Ивановичем. Что-то предчувствие у меня нехорошее.
— Почему? — удивился Колобок. — Он же тебе говорил, что обмануть нас — значит обмануть брата. А брата он обманывать не станет… Так он тебе говорил?
— Так…
— Ну вот, а ты паникуешь. Лучше расскажи, как там все было. Ну… когда тебя этот черножопый увел, а я в тачке валялся.
— Так я не понял, — сморщился Тарас, — ты спал или не спал?
— Спал, — кивнул головой Колобок.
— Откуда же ты тогда помнишь, что меня куда-то уводили из машины?
— Ну уж прости, Тарас, — усмехнулся Колобок. — Я же не дома в кроватке спал. Ты же видел, в каком я состоянии был. Я — то проснусь, то снова усну, как умру. То блевать начну во сне… Этот черножопый — по твоим словам — мне даже глаза завязывать не стал — все равно бы я никакой дороги не запомнил.
— А ты запомнил? — поинтересовался Тарас. — Мы туда часа два ехали. Минут сорок-пятьдесят по городу, а все остальное время… не знаю где — трясло сильно.
Колобок задумался.
— Какие-то эпизоды помню, — медленно проговорил он. — Я все в окно пытался выглянуть, а меня по затылку били. Черный бил. Хрен его знает… И там уже на месте — пока ты с Серго базарил, я в тачке валялся. Меня никто особо не охранял, так что я в окно пялиться мог беспрепятственно. Особнячок у этого Серго, я тебе скажу… И красиво так — на фоне моря. Там еще за особняком…
