Случалось, на берегу попадались влюбленные парочки. Такие тешились уединением ночью в палатке и не подозревали, что смерть стоит рядом. Конец всегда был неизменным: удар топором по голове, потом забирались все деньги и золото. Веревка и камень – и морская пучина навсегда поглощала их. Свидетелей Конопатый никогда не оставлял. Никакие клятвы, никакие уговоры не могли растрогать его. Поэтому в течение двадцати лет убийца мог безнаказанно творить свои черные дела, при этом даже не попав в поле подозрения к местным сыскарям.
Однажды он случайно увидел по российскому телевидению короткий сюжет об известном подмосковном бизнесмене Алексее Ракитине. Ракита в ярких красках давал журналистам телевидения интервью о больших поставках в родной край куриных окорочков.
Увидев его раскормленную рожу в телевизоре, Конопатый заскрипел зубами, вспомнив, как бывший друган закопал его в могилу. Стало обидно. Не дурак Конопатый, понял, на чьи денежки поднялся Ракита. Даже чуть провод не вырвал у телевизора.
– Ракита, сволочь! Бизнесмен хренов! Уж сидел бы в норе, не высовывался. Ладно, Ракита. Кажется, настало время нам с тобой повидаться. Хочу поглядеть, как ты землю жрать будешь с той могилы, куда закапывал меня, – сказал так Конопатый и на другой день стал собираться в дорогу, попросив соседей присмотреть за домом и садом.
«Значит, отвертелся тогда он. Не посадили его. А как же Колян? Неужели один за нас чалился?» – Он припомнил ту статью в местной газете, которую видел в больнице, о раскрытом нападении на инкассаторов.
– Ну, Ракита, за все мне ответишь. Всю семью прикончу, – решил Конопатый. – Готовься, Ракита, к смерти.
В свой родной город Конопатый приехал почти на неделю раньше Николая Комкова.
Даже сердце защемило. Здесь он родился, вырос. И вот шел по родной улице, где бегал с Коляном и Ракитой, но его уже никто не узнавал. Он отыскал дом, в котором жила его тетка: поднялся по лестнице. Глупо, конечно, но наивная надежда поселилась в нем: вдруг жива еще его тетка, Зинаида Тимофеевна. Волнение почувствовал, когда нажал на кнопку звонка.
Шаги за дверью.
Конопатый даже пригладил рукой поседевшие волосы и стер ладонью со лба пот. Что ни говори, а ведь не все так плохо было в его юности. Было что-то и хорошее. Не замечал просто этого. А может, не понимал.
Дверь открыла молодая женщина лет двадцати восьми.
Конопатый даже растерялся. Глупец. Ведь столько лет прошло.
– Вам кого? – спросила женщина не слишком приветливо. Видел ее Конопатый на балконе пятого этажа. И она его видела. Теперь смотрела настороженно, даже с подозрительностью – как на грабителя.
А Конопатый растерянно заглядывал мимо нее в квартиру. Другая обстановка. Все на высшем уровне.
Теряя терпение, женщина повторила свой вопрос. Тогда Конопатый спросил:
– Я только хотел спросить про старую хозяйку этой квартиры.
По симпатичному лицу молодой особы пробежало сиюминутное волнение, которое тут же прошло, едва она начала говорить:
– Здесь жила женщина, но она умерла. Уже давно. Лет десять назад. А теперь тут живу я.
Конопатому ничего другого не оставалось, как тактично извиниться и уйти. В самом деле, откуда эта девица может знать, как умерла его тетка? На всякий случай он решил спросить об этом, прежде чем выйти на улицу.
Выйдя на улицу, Конопатый увидел шикарную иномарку. Прокатившись по газону, засаженному ярко-зеленой травкой, машина подъехала к подъезду, откуда только что вышел Конопатый. Дверь открылась. И из машины вылез… Ракита.
«Вот он!» – Все в душе Конопатого точно перевернулось. Пожалел, что оставил свой топорик там, в Крыму. Ох, пригодился бы он сейчас. Его можно было кончить прямо тут, в подъезде. Зайти следом. Догнать на лестнице и кончить. А теперь Конопатый отвернулся, да бизнесмен и не посмотрел даже в его сторону. Прошел мимо. Выглядел он солидно: ярко-белая рубашка с галстуком, шикарный костюм. Он проследил за Ракитой до подъезда.
А на балконе стояла та самая красавица и приветливо махала Ракитину рукой. Он был более сдержан – в ответ лишь кивнул головой.
«Она и он в квартире моей тетки?» – Конопатый со злостью посмотрел на женщину, потом на Ракитина. Но вот так, в день приезда, решил не светиться тут. Сейчас не мешало бы подумать о ночлеге. Самое реальное, посчитал он, найти пустующий дом, без жильцов, и временно поселиться в какой-нибудь комнатушке.
Послонявшись по городу, Конопатый зашел в старый дом на улице Зеленой. Его должны были вот-вот снести, и местное пацанье шныряло по комнатам, роясь в старых, оставленных вещах.
Такое соседство ничуть не устраивало Конопатого, и он, осмотрев всего лишь один подъезд, вышел на улицу, наглотавшись пыли. Чуть не задыхался от кашля. И вдруг голос:
– Гражданин, что с вами?
Так спрашивать мог только мент. Этот вопрос Конопатый слышал сотни раз, когда от кашля чуть не разрывалось его единственное здоровое легкое. Обернулся на голос.
Перед ним стоял высокий милиционер. Капитан…
«Черт! Откуда он тут взялся? Не хватало еще, чтоб он паспорт у меня спросил», – подумал Конопатый, махнув рукой, что все, мол, в порядке. Уже собирался повернуться и поскорее уйти отсюда, но капитан вдруг окликнул его по имени:
– Дима?..
– Я. – Конопатый почувствовал, как по спине волной побежали мурашки. «Ни хрена себе! Он знает мое имя. Вот я уже и засветился. А ведь только приехал. Во невезуха прет».
Он исподлобья уставился на капитана, напрягая память. И он вспомнил худощавого долговязого паренька.
– Валера? Кононов? Ты?
Капитан протянул ему широченную ладонь, улыбнулся.
– Ну узнал наконец, – приветливо сказал он.
Конопатый обошел его вокруг.
– Вон ты каким стал, – проговорил с завистью.
А Валерку Кононова знал с детства. Учились в одной школе. Только Кононов был года на два помладше. Но парень неплохой. И морду кому-нибудь расквасить для него – дело пустяковое. Не раз вместе ходили против Крота, пока Колян его не грохнул. И представить не мог, что Валерка пойдет в ментовку.
– Высоченный ты, Валер. И изменился здорово. Ни за что бы не узнал.
Кононов улыбался. Он всегда был добродушным парнем. Вот что он с годами не утратил, так это добродушную улыбку. И сказал без всякого умысла:
– Столько лет тебя здесь не было.
– Да. Не было…
– А чего приехал-то?
– К тетке приехал. Проведать, – с неохотой ответил Конопатый, видя, что разговор принимает форму допроса.
Кононов, кажется, от удивления сдвинул фуражку на затылок. Не понимал капитан, как единственный племянник мог не знать, что тетка умерла давным-давно.
– Так она же умерла. Ты что, не знал разве? – сказал, а сам стрельнул взглядом на Конопатого.
