Лотковский замолчал, давая понять московскому боссу значимость этой потери, но тот не обратил на это внимания, лишь коротко сказав:
– Да-да, конечно. Так какие будут ваши предложения?
– Я думаю, что сейчас самое время снова договориться и пойти на уступки местным акционерам. Не знаю, как это видится из Москвы, но я убежден, что сейчас в провинции выросла целая плеяда молодых, богатых и жестких бизнесменов, которые рано или поздно, теми или иными способами заставят центр считаться со своими интересами.
– Насколько я понял, – проговорил Малеев, – один из таких и возглавил этот мятеж. Речь идет, если я не ошибаюсь, о некоем Потапове.
– Да, – подтвердил Лотковский, – это очень опасный соперник. Я не исключаю, что убийство Колчина – это его рук дело. Хотя, может быть, на это решился и кто-нибудь из других врагов вице-президента.
После некоторой паузы Малеев произнес:
– Хорошо, я обдумаю ваши слова. В ближайшее время я сообщу вам о своих решениях.
Лотковский положил трубку и задумался:
«Похоже, он не слишком переживает о смерти Колчина…»
До Лотковского и раньше доходили слухи, что Малеев и Колчин не слишком ладят. Слишком яркой и крупной личностью был каждый из них. К тому же они являлись представителями разных группировок, имеющих свои интересы в «Тонеко».
«Ну что ж, может быть, теперь, когда Колчина не стало, Малеев изменит свою политику. Иначе, боюсь, Колчин будет не последней жертвой этой войны».
Эпилог
Через месяц Потапов из Шереметьево рейсом Аэрофлота вылетал в Женеву. В аэропорту его провожали двое: Титов и Ламберт, прилетевший в Москву в этот же день.
Все передвижения Потапова в этот период были законспирированы. Через десять дней после операции, как только он смог ходить, Сергей переехал на автомашине в Москву, где и жил на снятой квартире все это время.
За этот период Титов решил все вопросы с заграндокументами и поиском частной клиники в Швейцарии для лечения Потапова.
Когда все трое сидели в баре аэропорта, Ламберт сказал:
– Можешь не волноваться и спокойно отдыхать. Все вопросы решены: лечение оплачено, в Цюрихском отделении банка открыт счет на твое имя, куда переведены деньги на тот случай, если тебе понадобится производить какие-либо расходы, помимо затрат на лечение.
– Что нового в городе? – спросил Потапов.
– Вроде бы все затихает. Формально у правоохранительных органов претензий к тебе нет. Просто тебя хотели допросить в качестве свидетеля по некоторым возбужденным делам. Встречи с тобой хотели и представители «Тонеко». В частности, Лотковский звонил мне не раз и хотел лично переговорить с тобой по поводу конфликта вокруг «Сатойла». Кстати, деньги на его счета от «Тонеко» стали поступать. В небольшом количестве, но все же.
– Что слышно от майора Доронина и его братков?
– Пока ничего, – ответил Ламберт. – Но с этими ухо надо держать востро. Я думаю, они не простят тебе всего того, что ты им сделал. Ведь уголовное дело прокуратурой все же возбуждено. Правда, перспективы его до конца не ясны, но сам факт уже является тревожным сигналом для них. По последним слухам из областной администрации, на прокуратуру оказывается сильнейшее давление с целью замять все это.
– Горчаков вернулся к исполнению своих обязанностей, – добавил Титов. – Никаких серьезных оргвыводов против него сделано не было. По слухам, у ментов есть серьезные намерения сыграть в этой истории против ФСБ. Посмотрим, чем все это закончится. Но тебе в любом случае пока лучше исчезнуть. Ты серьезный свидетель обвинения. Поэтому до тебя они хотят добраться в первую очередь.
– Ты привез папку, о которой я говорил, с документами Закосова?
– Да, конечно, – ответил Ламберт и, достав из своего кейса папку, протянул ее Потапову. – Но, увы, никаких серьезных документов здесь нет. Скорее здесь собрана информация, указывающая на тех или иных лиц из областной администрации, которые получали взятки от «Тонеко» за лоббирование ее интересов. Увы, перечень этого списка начинается с самых высоких лиц. Первый вице-губернатор Бубнов первый и в этом списке.
– Губернатор здесь есть? – спросил Потапов.
– В этом списке нет, – ответил Ламберт. – Но не думаю, что он остался в стороне от этого дела. Слишком лакомый кусок. Просто у Закосова были не все сведения.
– А как они вообще могли к нему попасть? – задался вопросом Потапов.
– Опять же, по просочившимся слухам, – произнес Ламберт, – фээсбэшники собирали какой-то компромат на местных чиновников. Уж не знаю, зачем им это надо, может, из-за ревности, что их обделили при раздаче пряников, Закосов, который, видимо, участвовал в этой операции и имел доступ к сведениям, решил продать их тебе.
– Ну да, – произнес Титов, – а его коллеги, пронюхав про эти намерения, устранили его в последний момент.
– Хорошо, – сказал Потапов, – я изучу его. По крайней мере, он укажет правильное направление, где нам искать новые козыри в игре. А она не закончена.
Титов налил виски в стаканы из стоявшей на столе бутылки и сказал:
– Давайте помянем Ивана и Терентьича, и наших охранников, безвременно погибших.
Все трое молча подняли стаканы и осушили.
– Ну все, тебе пора, – произнес Ламберт. – Посадку на самолет уже объявили.
Они направились к таможенному барьеру. Неожиданно Сергей остановился и сказал:
– Да, еще, Юрий, позаботься о семье Закосовых. Выплати им хорошие деньги. Ведь это дочь майора Ольга позвонила мне и навела нас на место, где хранились эти документы.
– Я знаю, знаю, – сказал Ламберт. – Ты говорил мне, девушке нужна операция. Я уже договорился с московской клиникой. А потом она поедет отдыхать за границу.
– Ну и хорошо, – сказал Потапов. – Кажется, я все долги отдал, кроме, пожалуй, одного, самого главного. Не всем врагам, повинным в смерти наших людей, я отомстил. Ну ничего, я скоро вернусь и сделаю это.
Потапов сделал к турникету несколько шагов, потом повернулся и повторил:
– Я обязательно вернусь и отомщу…
