Лариса лежала в той же позе, как это было в столичной парилке, но сейчас она смотрела на него, а не в стену.
– Я сказала, что мы на вокзале познакомились. Сказала, что в Москву приехала, а у меня украли все вещи. Сказала, что в институт приехала поступать, но увидела тебя и влюбилась без памяти. Так влюбилась, что с тобой поехала… Ты не думай, это не вранье.
– Хочешь сказать, что правда в меня без памяти влюбилась?
– Нет… То есть ты мне, конечно, нравишься, – спохватилась Лариса. – Очень нравишься… А может, это любовь. Очень даже может быть… Но дело не в том. Просто я должна была что-то сказать твоей маме. Не говорить же, что ты вытащил меня из притона.
– Нет, об этом никто никогда не узнает. Потому что не было ничего подобного.
– Согласна, не было. А вещей у меня действительно нет, и паспорта. Но паспорт новый можно получить… А ты правда на мне женишься?
– Если ты хочешь.
– Хочу, – почти без сомнений сказала девушка.
– Тогда мы поженимся.
– Я хочу за тебя замуж, – с еще большей уверенностью повторила Лариса.
– Значит, будет свадьба.
– И все? Больше ты ничего не хочешь мне сказать?
– Ну, все будет хорошо…
– Не будь мужланом, Дёма! Скажи, что ты безмерно счастлив от того, что я стану твоей женой.
– Я безмерно счастлив.
– Ой, как неожиданно!
– Смеешься? – беззлобно спросил он.
– Да нет, просто хочу слышать от тебя ласковые слова. А то вдруг окажется, что ты их все на свою Катю потратил, – с сарказмом проговорила Лариса.
– При чем здесь Катя? – напрягся Демьян. – Кто тебе про нее сказал?
– Ты говорил. У Юры своего про нее спрашивал. А я у твоей мамы спросила. Она сказала, что ты любил эту Катю, а Юра этот на ней женился.
– Я о ней давно уже забыл.
– Ой ли!
– А ты в глаза мне посмотри!
Он точно знал, что глаза скажут правду, ведь он действительно не питал к своей бывшей пассии никаких чувств. И Лариса, кажется, в это поверила.
– Ты не думай, я не ревную. Я знаю, что гораздо красивей… И мама твоя сказала. Видела она эту Катю, она стала такой же толстой, как и ее муж. Также раскабанела. Ты любишь толстых?
– Я люблю таких, как ты, – улыбнулся Демьян.
Ему все равно, какой стала Катя. Но не все равно, что Юра смотрит налево. И если этот гад вдруг сунется к Ларисе, он его прибьет. Подкараулит где-нибудь на узкой дорожке и отделает по-тихому. Ради Ларисы он в этой жизни готов на все. Может, он и скупится на красивые слова, но никакой страх перед законом не помешает ему доказать свои к ней чувства на деле. Так что пусть Комаров обходит ее стороной…
Глава 7
Ветер ночью поднялся, растрепал облака на небе, как волосы на голове у женщины. Сероватые облака, а на горизонте маячит темная туча, подсвеченная восходящим солнцем в бордовый цвет. Но небо эта громада не закроет, потому что ветер дует в ее сторону. Прохладный для августа ветерок, освежающий, но это лучше, чем иссушающая жара, особенно если он вдруг переменится и принесет дождь. Лишь бы урагана не было…
Сейчас бы на рыбалку. Лодку просмолить, снасти в нее загрузить да на весла. Рыбные места Демьян знает, без улова точно не останется. Хорошо бы сомиков натаскать или хотя бы плотвички. Ну, и еще бы ершей на уху… Но этим он займется позже. Сейчас нужно вопрос со скотиной решить. Дом у них на окраине села, за ним когда-то поля колосились, а сейчас на этой земле только трава растет. Мать корову туда на выпас отправляла, сейчас Демьян выпасом занимается. Трава там хорошая, и еще полно земли, с которой можно сена накосить. В деревне без запасов на зиму никак не обойтись. Но ведь это чьи-то земли, у хозяев могут возникнуть претензии, если он без спроса будет на них косить. Надо у матери узнать, где, что и почем. А еще лучше к председателю сельской артели сходить, он весь расклад выдаст…
Демьян привязал корову к колышку, повернул обратно. Он уже собирался открыть калитку, когда со стороны деревни показалась тетя Глаша. Хотя и постарела она, но походка, как и прежде, стремительная, энергичная. Она шла быстро, но при этом ее бросало из стороны в сторону, как грузовик на разбитой дороге. Может, разбалансировка в мозжечке какая-то произошла, может, женщина с утра выпила. А возможно, все дело в улочке, по которой она шла – мало того, что кривая, так еще вся в рытвинах и колдобинах.
Спешила тетя Глаша. И взгляд у нее, как проблесковые маяки на крыше милицейской машины, тем же огнем полыхает, осталось только сиреной взвыть для полноты картины. Уж не ее ли землю вытаптывает сейчас Зорька? Тогда скандала не избежать.
Демьян не скрылся за калиткой, но и навстречу женщине выходить не стал.
– Иван, батька где? – строго спросила она, энергично постукивая ивовым прутом по голенищу своего сапога.
От быстрой ходьбы косынка у нее сбилась набок, а седая челка свалилась на глаза – то рукой поправит ее тетя Глаша, то через верхнюю губу дунет.
– Дёма я, а не Иван.
– Дёмка?! Из тюрьмы, что ли, вышел? – близоруко сощурив глаза, беспардонно спросила пожилая женщина.
– Из армии вернулся, – поморщился Демьян.
– Ну как же из армии! Я же все знаю!..
Тетя Глаша оглянулась по сторонам в поисках зевак, чтобы поднять Демьяна на смех.
– Что нужно? – жестко спросил он. И сурово глянул на гостью.
Женщина примолкла, ощутив на себе тяжесть его взгляда.
– Отец мне твой нужен.
– Спит он. Я за него.
– Что, пить за него будешь?
– А нормально сказать нельзя?
– Мне забор поставить надо. Отец твой взялся, а забора нет!
– За литру взялся?
– За три! По литре на морду пьяную!
– Кто с ним был?
– Кто, кто, известно кто! Кузьмич да Васька!
– Да, тетя Глаша, угораздило тебя с такой шарагой связаться.
– А другой нет!
– Ну, за бутылку, может, и нет. Нормальные люди за бутылку не работают… Ладно, пошли, глянем, что там делать надо.
Тетя Глаша жила через три дома с подречной стороны улицы. Старый забор наполовину сгнил, покосился; отец со своей горе-бригадой его уже снял, а новый не поставил. Доски свежие в штабелях лежат, их уже сейчас можно на старые поперечины набить. Столбы, что в земле остались, подправить нетрудно, камнями или старыми досками укрепить, и вперед. Метров тридцать пройти надо, если сикось-накось все делать, то к обеду можно успеть.
– Столбы выкапывать надо, – сказал Демьян. – Новые ставить и бетоном заливать, тогда вечно стоять будут. Доска хорошая, но ее подгонять надо – подпиливать, подравнивать.
