Демьян обернулся и увидел Ларису. Несмотря на его подбитости, она узнала его, и крик сначала сорвался на хрип, а потом и вовсе стих.
– Демьян? – выдавила она из себя.
В джинсах она и футболке, неубранная после ночи, не накрашенная, но все равно такая же красивая, как прежде. И еще более притягательная.
– Демьян?! – вытаращился на него Алик.
– А ты что, меня не узнал, гнида? – зло глянул на него Демьян. – За моей женой приезжал, а меня не видел?
– Не видел… А при чем здесь Жорж?
– А я тебе сейчас, тварь, все объясню!
– Демьян, отпусти его! – потребовала Лариса.
– Отпущу… В дом веди!
Демьян схватил Алика за шкирку и вывел из лифта, а Лариса показала, куда идти. Только она открыла дверь, как послышался детский плач.
Плачущий навзрыд малыш подбежал к Ларисе, схватил ее за руку.
– Костик, ну чего ты! Пришла мама уже, пришла.
Мальчику около двух лет, и похож он на Алика, чуть ли не точная его копия. Только слепой не догадается, чей это сын.
– Мама пришла? – потрясенно повторил за малышом Демьян.
Мальчик посмотрел на него, перевел взгляд на отца, которого он держал за шкирку, и разрыдался еще громче. Лариса подхватила его на руки, быстро пронесла по коридору, скрылась в комнате и тут же показалась снова. Быстрое движение успокоило малыша, он даже стал улыбаться. И мама с ним, и папашу никто не держит за ворот.
Квартира у Алика большая, коридор светлый, просторный, даже место для тахты есть. Ремонт в лучшем виде, мебель дорогая в комнатах просматривается. И зал, куда Демьян прошел вслед за Аликом, – вместилище роскоши и комфорта.
– Ты хоть понимаешь, что ты ворвался в чужое жилище? – спросил Глазырин. Он подошел к угловому серванту из красного дерева, достал оттуда бутылку виски, налил себе в стакан, залпом выпил. Демьяну не предложил.
– Жилище, может, и чужое, а жена моя.
– Да что вы такое говорите! – злорадно ухмыльнулся Алик.
– У меня и печать в паспорте есть. Показать?
– Да мне по барабану!
– И еще двое детей в паспорте. Сказать, кто их мать?
Демьян красноречиво посмотрел на Ларису, которая стояла в дверях, прижимая к себе ребенка.
– Демьян, не надо! – Она чуть ли не умоляюще смотрела на него.
– Что не надо? Егорка привет тебе передавал. И Мила тоже. Тебе это не надо?
Сначала у нее скривилось лицо, затем из глаз брызнули слезы. И ребенок расплакался; вместе с ним на руках она выскочила из комнаты.
– Ну вот, женщину до слез довел, – с упреком глянул на него Алик.
Он только что выпил, но бокал в его руке снова полный. Видно, хорошо его прижало.
– Чью женщину? – зло посмотрел на него Демьян.
– Мою.
– И за сколько ты ее купил?
– Я не покупал!.. Она сама ко мне пришла…
– А продал за сколько?
– Не понял, – разволновался Алик.
– Какой у нас нынче курс? Сколько долларов за один сребреник? По сотне за штуку, да?
– Я тебя не понимаю.
Алик попытался выпить, но зубы стукнулись о стекло бокала, и он трясущейся рукой поставил его на столик.
– Я все знаю, Алик. Я с Бабуином говорил. Он и тебя сдал, и Жоржа… Хочешь, мы к Жоржу сейчас поедем? И Ларису с собой возьмем?
Алик шагнул к двери, но Демьян удержал его за левую руку, что, впрочем, не помешало ему правой закрыть дверь.
– Не надо об этом! – шепотом потребовал он.
– Что, стыдно?
– Да, стыдно! Очень стыдно!
– Покайся. Перед Ларисой.
– Надо будет, покаюсь.
– Давай.
– Не сейчас…
– Боишься начать? Так я помогу. Зови Ларису.
– Лариса!
Алик снова дотянулся до двери, открыл ее, и Лариса зашла в комнату.
– Лариса, я давно хотел тебе сказать, что поступил с тобой подло! – набрав полные легкие воздуха, на едином дыхании проговорил Глазырин. Но на этом запал иссяк, и он замолчал. Рот открыл, губы шевелятся, но ни слова не произносит.
– Ну, и чего ты замолчал? – с язвительной насмешкой подстегнул его Демьян.
– Лариса… Это было какое-то затмение… И еще я тебя тогда не ценил… А потом, когда ты пропала… Когда ты пропала, я понял, что не могу без тебя… Поэтому и в деревню за тобой приехал… Пойми, я тебя люблю, а все остальное… Все, что в прошлом, пусть там и останется, а мы будем жить настоящим. И любить друг друга, правда?
Алик говорил сумбурно, но с чувством, и Лариса смотрела на него с обожанием, хотя и не забывала посматривать на Демьяна – с тревогой, в ожидании подвоха. И глядя на нее, несложно было догадаться, кого она из них двоих выберет.
Поэтому и не стал говорить Демьян, каким образом Алик ее предал. Не хотел выглядеть в ее глазах склочником, хотя уже и сделал шаг в этом направлении.
– Правда, – кивнула она.
– Что было, то прошло. А в настоящем я тебя люблю и никому не отдам!
Алик обращался к Ларисе, но смотрел на Демьяна – с видом победителя, завершающего полный разгром противника.
– Я тебе верю, – кивнула она. И с мольбой посмотрела на Демьяна. Дескать, все хорошо у них с Аликом, и не надо вмешиваться в их жизнь грубо и беспардонно.
– Да, кипят у вас тут страсти, – с досадой и завистью сказал Демьян.
Он любил Ларису и не мог видеть, с какой любовью она относится к его сопернику.
– Кипят, – согласился Алик. – Еще как кипят…
Он тоже умоляюще смотрел на возмутителя спокойствия. Он просил остановиться, не унижать его дальше. Демьян понимал, что станет подлецом в глазах Ларисы, если откроет ей глаза на это ничтожество. И неважно, что подлость совершил Алик, продав ее в рабство…
– Хорошо, что кипят… А то я и не чаял… – Демьян тяжело опустился в кресло.
– Чего ты не чаял?
Лариса смотрела на него, призывая к тишине и спокойствию. Ребенок у нее на руках, и его бурные эмоции здесь неуместны.
– Думал, не найду тебя… Катя призналась, что ты за детьми приезжала.
– Приезжала, – кивнула Лариса. – Ты под следствием тогда сидел…
– Сидел.
– Год назад тебя освободили, – грустно улыбнулась Лариса.
Алик ее не перебивал. Он молча подал Демьяну бокал с виски. Наконец-то догадался.
– Ты откуда знаешь?
– Знаю. Есть один знакомый. Я ему звоню, справляюсь. Ты с Катериной живешь, Егорку воспитываешь, Милу…
