– Не пьет, не курит, цветы дарит. И деньги домой приносит.
– Что есть, то есть.
– И не только зарплату.
– Ничего такого я вам не говорил, – нахмурился Костин.
– Ну, не говорил так не говорил… Значит, не могла Элла согрешить с Вадимом?
– Думаю, что нет.
– А может, она только прикидывается тихим омутом? Чужая душа – потемки, вдруг там черти водятся?
– Все может быть. Одно я вам точно скажу: с Вадимом она не заигрывала.
– Так, может, он с ней заигрывал. Может, наедине с ней разговаривал.
– Да нет, не видел я их наедине. Элла от мужа почти не отходила, ну, если только в дамскую комнату… Наташу я с Вадимом наедине видел, а Эллу – нет, не припомню. Хотя все могло быть. Пока в беседке сидели, все на виду были, а когда в дом вошли, все перемешалось. Потом все за столом собрались, но был момент, когда все разошлись… Миша с Наташей в гостевой дом уходили, долго не появлялись. Ну, может, и не долго. Хотя, когда хорошо выпьешь, время быстро летит. Значит, они очень долго там были…
– Ну, дело молодое.
– Да, наверное. Наташа у нас самая молодая, ей всего двадцать четыре года. Миша от нее без ума.
– А Вадим?
– При чем здесь Вадим?
– Ну, вы же говорили, что Вадим с ней наедине разговаривал.
– Да, было такое. Наташа на пристань пошла, рыбок покормить, ну и Вадим за ней пошел. Близко к ней не подходил и на нее не смотрел. Так, стояли рядом, разговаривали…
– О чем?
– Не знаю. О каких-то пустяках… Мише, правда, это не понравилось, он подошел, встал между ними. Он такой, он свою жену к столбу ревнует…
– И глаз с нее не спускает.
– Ну, что-то вроде того.
– Не доверяет?
– Да я бы не сказал… Наташа влюблена в Мишу, пылинки с него сдувает. Вот уж она бы точно ему не изменила.
– А кто бы изменил?
– Ну, вы же про Эллу спрашивали, а она мужа своего не очень любит. Ценит, уважает, но любви как таковой нет… Элла могла бы изменить. Теоретически. А как на практике бывает, я не знаю. Ничего не могу вам сказать. А почему вас интересует Элла? Это как-то связано с убийством?
– Ну, пока не знаю.
– Думаете, Элла изменила мужу с Вадимом?
– Может, да, может, нет.
– Но вы на Эллу думаете, Наташа вас не интересует.
– Почему не интересует? – пожал плечами Круча. – Интересует. Мне бы хотелось с ней поговорить.
– На тему супружеской измены? – недоуменно посмотрел на него Костин. – Вы думаете, она вам что-нибудь скажет? Да она вас просто пошлет… Она девушка милая, но если что не так, рубит сплеча…
– Я бы хотел поговорить с ней вообще. Может, она видела, как убивали Вадима. Или она, или ее муж.
– Нет, они ничего не видели. Они в курсе, что я здесь, спрашивают, интересуются. Миша своего адвоката прислал, очень хороший специалист. Обещает меня под залог вытащить, – Костин понизил голос.
– Что здесь плохого?
– Нет, все хорошо. Но вы же на суде аргументы будете приводить, чтобы за решеткой меня удержать.
– Вы насчет Лизы? Ничего я не скажу… Обстоятельства изменились не очень. Вы, Евгений Максимович, по-прежнему находитесь у меня на подозрении, но про Лизу я на суде ничего не скажу. А Синицын про нее не знает. Так что идите смело на суд, вдруг вам действительно изменят меру пресечения. Скорее всего, так и будет… Когда суд?
– Обещают на следующей неделе.
– Хорошо, я договорюсь, чтобы вас пока оставили здесь. Зачем вам ехать в СИЗО к уркам и прочему сброду?
– Спасибо вам, конечно. Но что-то вы недоговариваете. Кого вы подозреваете в убийстве помимо меня?
– Вы уже должны знать, что такое тайна следствия, – усмехнулся Круча. – Я вам скажу только одно, поменьше болтайте языком. Я так понимаю, у вас есть мобильный телефон, вы можете общаться со своими друзьями, с Ковальскими, с Муравлевыми. Так вот, убийца может оказаться среди них, и любая информация о ходе следствия, полученная от вас, способна помочь им уйти от наказания. Не им всем, а кому-то из них… Вы сами-то как думаете, кто из них мог убить Вадима?
– Ну, я не знаю.
– Допустим, вы отвели своего брата домой, уложили спать. Скажите, он мог снова выйти из дома?
– Ну, мог, конечно.
– Он мог встретиться в беседке с Эллой?
– Зачем?
– Вдруг у них возникло желание узнать друг друга поближе.
– В беседке? Ночью?.. Ну, не знаю… Теоретически, наверное, мог.
– А Ковальский мог застукать их там? Ну, теоретически. И что бы он сделал, если бы застукал их в реальности?
– Вы хотите знать, мог бы он убить Вадима?
– А он мог бы его убить?
– Ну, вообще-то Леня – мужик импульсивный. Не агрессивный, нет, я бы даже сказал, мягкотелый, но если его взбесить, может и в драку броситься…
– Я вас понял, Евгений Максимович… Скажите, Наташа Муравлева и Элла хорошо знают друг друга?
– Да, знают. Много раз встречались. Леня у нас оригинал, он к себе никогда не приглашает, но к нам ездит с удовольствием. И ко мне он ездит, и к Муравлевым, ну, с Эллой, разумеется. А у Миши дом еще лучше моего… Ну, может, и не лучше, но мне кажется, что лучше. А ему кажется, что мой лучше…
– Может, вы позволите мне провести сравнение? Я бы хотел поговорить с Наташей. И с ее мужем, разумеется, тоже. Но сначала с ней. Вы бы не могли сказать ее адрес?
– Да, конечно, скажу.
– Может, вы позвоните ей, узнаете, где она сейчас? Чтобы я зря не ездил.
– Ну, я номер его телефона не помню, – замялся Костин.
Он явно не хотел светить свой мобильник, в память которого был забит этот номер. Но Круча заставил его сделать это. А когда получил приглашение от Муравлевой, забрал телефон с собой. На всякий случай. Чтобы не возникло вдруг искушения позвонить Ковальскому и поведать о подозрениях насчет его чиновной персоны.
Глава 11
Большой дом с четырьмя круглыми башнями по углам, с высокими узкими окнами в готическом стиле наводил на мысли о характере человека, который его построил. Дом напоминал средневековый замок из рыцарских романов, насколько он казался величественным, настолько был мрачным. Забор вокруг участка высокий, массивный, из серого клинкерного кирпича на фундаменте из крупного нетесаного камня. Кованые ворота большие, тяжелые и на вид очень прочные.
У ворот стоял крепкого сложения парень в белой рубашке и черном костюме, но здесь гораздо гармоничнее смотрелся бы рыцарь в стальных доспехах. Во всяком случае так подумал Круча, проезжая мимо этого стража.
