– Почему? – пристально, выматывающим долгим взглядом смотрел на нее Степан Степанович.
– Потому что не было там Вадима. И муж мой спал.
– Ваш муж заснул, а вы вышли во двор, так я понимаю?
– Да, вышла во двор, воздухом захотелось подышать. А что, нельзя?
– Можно. Очень даже можно. И если Вадим был в беседке, тоже ничего страшного.
– Не было его в беседке, когда я выходила.
– А когда вы выходили?
– Где-то в начале первого ночи.
– Да, тогда Вадима не было. Он появился потом, в час ночи. Он пришел к вам в гостевой дом. Тогда вы демонстративно ушли. Это его взбесило. Он вышел во двор дома, схватил молоток и разрушил скульптуры на берегу пруда. За это схлопотал от старшего брата. Его увели домой, но после двух часов ночи он вернулся в беседку. И вы к нему вышли. Там вас и застукал муж…
– Не было ничего такого.
– А кто тогда избил вашего мужа?
– Его избили? – наигранно удивилась Элеонора.
– Да, его ударили кулаком в лицо, видимо, разбили губу. Он тоже был вне себя от бешенства, поэтому плюнул на пол в гостевом доме. Не очень приличный поступок, вы не находите?
– Мой муж не мог плюнуть на пол в доме.
– Не мог, но плюнул, причем кровью. Есть результаты экспертизы, так что ваш муж никуда не денется…
Не было никаких результатов, потому что эксперты не располагали образцами для исследования. Нет у них пока этой улики, но ведь будет.
– От чего он не денется? – не на шутку разволновалась Элеонора.
– От ответственности за преступление.
– За какое преступление?
– За уголовное. Ваш муж застукал вас с Вадимом и отомстил ему за это.
– Но вы же сами сказали, что Вадим избил моего мужа.
– А это было?
– Вы же сами сказали. Мой муж невиновен, – мотнула головой Элеонора.
– А кто виновен?
– Я слышала, Костина подозревают.
– Подозревают. Он избил своего брата, швырнул в него молоток, которым тот разрушил его гипсовых женщин. Мы думали, что он убил его этим молотком, но его убили другим. И этот другой молоток мог оказаться в руке вашего мужа.
– Какой молоток? Что вы такое говорите?
– Я говорю, что Вадим Остроглазов погиб сразу после того, как ваш муж на вас накричал. Это доказанный факт, и я хотел бы послушать объяснения вашего мужа. У меня сейчас дела, но завтра утром я снова буду у вас. И ваш муж должен быть дома.
– Но у него работа.
– Хорошо, я выпишу ему повестку. Правда, я обяжу его явиться в ОВД «Битово», но, так уж и быть, я сам приду к нему и сделаю отметку в повестке. Вас устраивает такое вариант?
– Ну да.
Такой вариант более чем устраивал их с мужем, и Круча, кажется, понял, почему.
* * *
На столе стояла тарелка с оладьями, еще одна с отбивными из куриного филе, но нет, Леонид резал хлеб, сыр, колбасу, сделал бутерброд. Причем хозяйничал в полной тишине. И Эллу как будто не замечал.
– Может, хватит дуться? – спросила она.
Ноль реакции, как будто Элла не человек, а безмолвное привидение. Что делать, натура у Леонида такая, если он обиделся, то неделями может не разговаривать.
Там, в гостях, он оскорблял Эллу, называл ее шлюхой, но как только они покинули пределы Московской области, как отрезало. Сколько дней уже прошло, а он как будто не замечал жену, не разговаривал с ней. Она не обижалась, понимала, что это защитная реакция на произошедшее. Леонид не грозил ей разводом, не гнал из дома, и это хороший знак. Со временем он успокоится, подобреет, и снова все вернется на круги своя…
Элла была готова терпеть это показное невнимание мужа, но ситуация вдруг изменилась. Круча одним росчерком пера поломал наметившееся было равновесие, и надо было срочно искать выход из сложившегося положения, а сделать это можно только при полном взаимопонимании.
– Можешь ничего не говорить, но прочти вот это.
Элла положила на стол повестку. Леонид глянул на нее с показным равнодушием, но в глазах мелькнуло удивление, когда он вчитывался в текст.
– Что, и ничего не скажешь?
Вместо ответа Леонид засунул в род половину бутерброда и стал смачно жевать. Он чавкал, кусочки хлеба и колбасы вываливались на стол, но его это нисколько не смущало. Ведь Эллы как бы и нет с ним. Но она здесь, и он от нее никуда не денется.
– В Москву тебе ехать не надо. Подполковник Круча сам завтра здесь будет. Он и сегодня был здесь. Он допрашивал меня. Он все знает.
Леонид ничего не сказал, но внимательно посмотрел на нее.
– Да, он все знает! Что Вадим ко мне приставал, знает! Что он тебя бил, знает!
И то, что Вадим предлагал воспользоваться презервативом, Круча тоже знает, но Элла предпочла об этом умолчать. Ведь у них с Леонидом есть прекрасная возможность избежать объяснения с милицией. Впереди у них вечер, ночь и утро.
– Ты сам подумай! Вадим тебя избил, ты побежал за мной, наорал на меня. И Муравлевы могли слышать тебя! И еще ты плюнул на пол кровью, экспертиза показывает на тебя…
Леонид задумался. Похоже, он вспомнил, что действительно сплюнул на пол, поэтому разволновался, в глазах появился испуг.
– Ты накричал на меня, а потом ушел. Где ты был? Что ты делал?
– Ничего я не делал. Курить ходил!
Обет молчания был снят, но Эллу это уже не радовало.
– Ты же бросил!
– А вот захотелось!
– А сигареты ты где взял?
– В машине… То есть я думал, что в машине есть. А их не было… К машине я ходил…
– А в машине у тебя молоток был.
– Какой молоток?
– У тебя что, молотка нет?
– Есть молоток. Только при чем здесь это?
– А при том, что Вадима молотком убили.
– Не бил я его молотком! – раскраснелся от волнения Леонид.
– Его убили сразу после того, как ты на меня накричал. Его убили молотком. Ты ходил к машине, возможно, охранник у ворот видел тебя. Как ты объяснишь, что ты за сигаретами ходил? Не объяснишь ты этого. Скажут, что ты за молотком ходил. Подкрался к Вадиму сзади, стукнул его по голове и сразу же уехал. Мы уехали. Сбежали с места преступления. А как иначе объяснить наши действия?
– Но я не убивал этого козла!
– Да, но к машине ходил?
– Ходил.
– Молоток брал?
– Брал… Тьфу ты! Сигареты брал, а не молоток.
– А может, все-таки молоток?
