– Капитан, давай договоримся!
– А что ты мне предлагаешь?
– Деньги! Десять штук баксов!
– Жуков, ты меня радуешь! – Шульгин изобразил приступ восторга, хотелось думать, что убедительно.
– Капитан, только давай по чесноку!
– В смысле?
– Там не только десять тысяч. Там больше. Но ты возьми только десять, лады? Все-таки мы свои люди!
– Давай показывай, где?
Сумка с вещами, на дне которой находились деньги, стояла за шкафом в спальне. Шульгин вытащил ее в проход между кроватью и стеной. Как раз в это время появился Романов с двумя женщинами лет сорока. Одна добродушная и немного инфантильная, а другая суровая, озлобленная на весь мир и на своих соседей в частности.
– Эй, начальник, пусть бабы уходят! – замотал головой Жуков.
– Это не бабы, это понятые. Проходим, граждане, смотрим и запоминаем.
Шульгин достал из сумки свитера, джинсы, пакет с грязным бельем, брезгливо выложил все это на кровать. Дошла очередь и до денег, которые лежали в мешочке для обуви. Четырнадцать упаковок по сто стодолларовых банкнот в каждой.
– Эй, начальник, что ты делаешь? – рассвирепел Жуков и угрожающе шагнул к Шульгину. Но Романов удержал его, вернул на место и сильно тряхнул, выбивая из него дурь.
– Пока ничего, пока только смотрим, что здесь у тебя. А там будем выяснять, откуда деньги. Так, что это у нас такое? Ух ты! Золотой кулон с бриллиантом.
Драгоценностей было немного, но каждая безделушка стоила немалых денег.
– Знакомая штучка. Ты не находишь, Илья? – с многозначительным видом глянул на своего напарника Шульгин.
– Да, что-то знакомое. У Валентины Малининой такой же кулон пропал.
– У какой Малининой?! – оторопело уставился на него Жуков. Чего-чего, а такого подвоха он явно не ожидал.
– Мы с ней лично не знакомы. Ориентировка была, а у нас память хорошая. Разбираться будем.
Шульгин спешил: в любое время мог появиться Зворыкин, а у него понятые в квартире, как бы чего не вышло. Вдруг у альфонса в кармане пистолет и дурь в голове, как бы до трупов дело не дошло.
Дима в спешке составил протокол изъятия денег, драгоценностей и наркотиков, женщины расписались в нем и ушли. Романов к этому времени уже занял место в подъезде, чтобы стреножить Зворыкина со спины, когда тот будет заходить в квартиру.
– Попал ты, Жуков, конкретно попал! – Шульгин смотрел на Яшу злорадно и с угрозой.
– Слышь, начальник, все забирай! Только проваливай!
– Куда проваливай? Что ты Славе своему скажешь? Как объяснишь, куда деньги делись?
Этот вопрос поставил недалекого Жукова в тупик, и он безнадежно завис в головоломном раздумье.
– Он же тебя убьет, если денег не будет, – подсказал ему Шульгин. – Как ту крысу зашибет! Но выход есть, Яша! Ты валишь все на своего Славу, мы оформляем это протоколом, и ты чист. Ты же служил в милиции, ты знаешь наш принцип: кто успел, тот и съел. Кто первый вложит своего сообщника, тот свидетель.
– Это ты о чем, капитан? – с беспомощной злостью посмотрел на него Жуков.
– Да вот, хочу знать, кто убил Малинину. Скоро твой Слава придет? Может, мне тебя в сортире закрыть, а его дождаться, а? У него спрошу, а он все на тебя свалит.
– Какая Малинина, о чем ты?
– Откуда у тебя драгоценности гражданки Малининой?
– Это еще доказать надо, что это ее штучки, – подавленно буркнул Яша.
– Выясним и докажем, а ты пока в изоляторе сидеть будешь. А Слава твой умней окажется, он все на тебя свалит. Скажет, что ты ее задушил, а потом в петлю сунул. Так все было?
– Нет.
– А как?
– Он ее задушил. А я только в петлю помог сунуть.
– Жуков, я думал ты тупой как пробка! – торжествующе улыбнулся Шульгин. – А ты просто кладезь премудрости! Как же ты меня радуешь, Жуков!
– Не измывайся, начальник. Не такой уж я и тупой, как ты думаешь. Просто понимаю, что влип.
– Значит, Малинину Слава убил?
– Да, веревку на шею накинул, и нет бабы. А я ему говорил – не надо!
– Так и запишем, что ты так говорил. Так и запишем…
Протокол допроса Шульгин составлял гораздо более тщательно, чтобы комар носа не подточил. Он допрашивал Жукова с надеждой, что Зворыкин не появится до тех пор, пока тот не распишется, подтверждая свои показания.
Жуков расписался, но Зворыкин так и не появился.
– Так, с Малининой понятно, а Остроглазова кто убил?
– Остроглазова? – подавленный и потерянный Яша тупо посмотрел на Шульгина. – Я не убивал.
– А кто убил? Зворыкин?
– И он не убивал.
– А Остроглазова откуда знаешь?
– Я знаю? А кто такой Остроглазов?
– А кто такой Ковальский? Жену его знаешь?
– Жену его? Элку? Знаю. Так вы от нее? Говорил же, не надо было связываться с ней, – Жуков растянул губы так, как будто собирался сплюнуть через зубы.
– Но так ведь связались. И следили за ней. И когда она к Костину с мужем ездила, тоже следили.
– Кто такой Костин?
– Во дворе его дома и убили Остроглазова.
– Ну, тогда знаю. Были мы у этого дома.
– Что вы там делали?
– Ну, за Элкой следили. В Питер приехали, смотрим, Элка с мужем уезжает, мы за ней, а они в Москву дернули. Ну, мы за ними. Маячок им к машине присобачили, с этим сейчас без проблем, если деньги есть. Слава думал, что это их дом, ну, в Москве. А они в гости приехали.
– И что дальше?
– А ничего, номер в мотеле сняли, переночевали там, а потом обратно сюда.
– Что, и Остроглазова никто из вас не убивал?
– Нет.
– А откуда про него знаете?
– Так это, говорю же, мы следили за Элкой. Узнали, что мужа у нее арестовали, в Москву отвезли. Она в Москву, и мы за ней. Славка узнал, кто дело ведет, поговорил со следователем, он ему рассказал, что да как.
– Ну да! Просто так взял и рассказал?
– Ну, не просто так. Слава сказал, что работает вместе с Ковальским. Он умеет пыль в глаза пустить. Если захочет.
– Зачем он за Элеонорой следил?
– Ну, сказал, что ее тоже надо на бабки раскрутить.
– Раскрутить на бабки, а затем в петлю?
– Да нет, он этого не говорил, – мотнул головой Жуков.
– А молоток почему не выкинули? – как бы невзначай спросил Шульгин.
– Какой молоток? – не понял Яша.
