– Можно и поторговаться, – хихикнул Зураб, чувствуя себя хозяином положения. Сейчас он узнает, сколько ему готов уступить Рукшин, далее сунет четки в карман, и по этой команде его бойцы положат двоих гоблинов Модного. Потом Зураб еще немного потолкует с Модным и утопит гаденыша в одном из этих вонючих чанов. – Какую долю будущего нашего заводика тебе не жалко уступить лучшему другу? Не жадничай, лучше представь, как ты намазываешь Баева медом и привязываешь на пасеке. Красивая смерть, да?
– Сколько? – чуть повысил голос Рукшин. «Сколько» – было кодовым словом для его телашей – Чукальского и Касьянова.
Чукальский, статный блондин с вечно заспанным лицом, вроде бы от скуки тронул болтающийся на толстом проводе пульт кран-балки. Под потолком зажужжало. Спрятанный под мятым жестяным кожухом мотор кран-балки, ворча барсуком, пополз по рельсу. Стальной крюк, проснувшись, завораживающе закачался в пропитанном травными ароматами воздухе. Охранники Зураба – Геза и Давид – растерянно открыли рты, да и у самого Зураба четки в руках притормозились.
Пуф, пуф! Два хлопка почти затерялись в рокоте ротора подпотолочного механизма. Сделав мокрое дело, Касьянов не стал прятать ствол с глушаком обратно под пиджак, в живых еще оставался смертельно опасный Зураб. Чукальский отпустил пульт и мотор заткнулся.
– Семьдесят процентов, я знаю адрес завода! – снова оживил четки в пальцах веселый Зураб, оглянулся и только сейчас заметил, что Давид с Гезой по бортикам чанов сползают на засыпанный опилками кафель, пуская сквозь зубы кровавые пузыри.
А к Зурабу сбоку, чтоб не оказаться на линии огня уже подступал равнодушный словно выключенный утюг Чукальский, пытаясь ногтем отковырнуть край ленты у скотчевого рулона. Русая челка лезла на глаза, а не отмахнуться, руки заняты.
– Эй, не по понятиям! – взвизгнул Зураб и получил для успокоения короткий тычок по губам. Четки упали под ноги.
Боль Зураба бы не остановила, но быстро пропитывающиеся кровью галстуки распластанных кунаков надавили на воображение. А секунд через десять рыпаться стало поздно, скотч надежно зафиксировал в запястьях руки за спиной. Потом последовал краткий шмон.
– Мы дербанили навар, много ртов, а он так мал. Эта пайка для меня, – в карманы Чукальского перекочевал десятипатроновый американский «Ругер». – Эта доля – для меня, – Чукальский присвоил, предварительно отключив, мобилу. – Вот котлета для него. – Портмоне утонуло в кармане Модного, тот не стал отвлекаться на исследование содержимого. – Ну а крысам – ничего!
– Чур, гайка моя, – лениво сказал Чукальский Касьянову, имея в виду хищно поблескивающий перстень, но пока сдирать золото с мелко дрожащего пальца не стал.
– Твою ты с Флерова на прошлой неделе снял, теперь моя очередь. Вон, можешь себе на память четки оставить. Да?
Скотч многократно обвил ноги Зураба в лодыжках. Теперь Касьянов соизволил подобрать две гильзы, пусть и собственная территория, аккуратность в работе превыше всего.
– Ладно, уговорили. Готов пятьдесят процентов на пятьдесят! – проплямкал раскровянеными губами Зураб. Его глаза метались, будто шарики ртути из разбитого градусника.
Предложение не заинтересовало. Пульт кран-балки оказался в руках Рукшина. Рычащий мотор переехал в точку над головой Зураба, стальной крюк медленно опустился прямо в руки Чукальского, и тот подцепил пленника сзади за брючный ремень.
– Согласен на тридцать процентов, – сдался Зураб, кода кран-балка перенесла его через зал и опустила по колени в чан со зверобоем.
– Где наш прибор? – Модный любовался холеными ногтями. Он понимал, что еще не сломал смертельно опасного гостя, тот еще на что-то надеется. Иначе уже сулил бы подписать дарственную на свой бизнес: поставки латексных и виниловых презервативов, диафрагм и спермицидов. Модный вскользь пожалел, что этот жирный кусок оторвать не удастся, иначе придется воевать со всей восточной диаспорой скопом.
– Минуточку, – Чукальский отодвинул из-под умывальника дворницкую лопату и поднес к чану хитроумный прибор.
– Ты знаешь, что это? – впервые улыбнулся с начала встречи Федор Рукшин, – Это новая модель подавителя диктофонов «РаМЗес II» c улучшенными характеристиками.
[11] Принцип действия основан на воздействии электромагнитным излучением на элементы электрической схемы диктофона. При прослушивании записи вы услышите только шум. Ты уже слышал только шум с записи позавчерашней стрелки? Благодари эту штуковину, я за нее две штуки баксов отдал, но для тебя не пожалею. Не скажешь адрес завода, где Лунгин таблетки штампует, приборчик плюхнется в настой, и тебе настанет электрический кирдык.
Не сильный в технике Зураб только теперь сообразил, почему его макают именно в зверобой – розетка располагалась рядом с чаном. Значит, не только пугают.
– Федя, не надо, про адрес я врал, – покаялся Зураб, кровь замарала недобритую щетину вокруг губ, и теперь щетина топорщилась газоном. – Согласен на десять процентов. – Он все дрыгал стреноженными ногами в нелепой надежде освободиться от скотча, и к бортам чана красиво расходились круги.
– Адрес?
– Федя, прекрати. Хочешь, классную тему уступлю. Можно коктейли с бальзамом Биттнера разливать в алюминиевые банки! Мы проверяли спрос – цифры офигенные!
– Адрес? – Модный кивнул Касьянову.
– Федя, еще козырная тема! – Заизвивался связанный и подвешенный, со страхом наблюдая, как Касьянов приближается к чану, – можно гнать целебное пиво и продавать в аптеках – с боярышником, шиповником, тархуном! Отбоя не будет!!!
Зверобойные волны плескались в хромированные борта чана, с подбородка пленника капала кровь и мгновенно рассасывалась в цвете хаки. Бессловесный приказ Рукшина имел только одно значение. Касьянов подошел поближе к блесной подвешенному пленнику, чтоб не промазать, и из своей дуры прицелился в колено. Пуф! Дикая боль ширнула Зураба с головы до пят, со дна чана всколыхнулась волокнистая муть.
Но жертва нашла силы говорить даже сквозь боль:
– Ладно! Я тебе свой канал по наркоте отдам, только больше не стреляй. Федя-Федечка-Федюнчик! Обойдемся без заводика, на эти миллионы мы Баева из-под ногтей, у кого хочешь, выкопаем! Во вторник курьер прибывает с полутора килограммами героина! Ну не знаю я адрес завода!!!
Касьянов нагнулся за гильзой, нашарил ее среди опилок и выпрямился. Он задел даже не сам дорогостоящий приборчик «РаМЗес II», а только его шнур, но и этого хватило. Подавитель диктофонов сказал: «Плюх!».
