Но видно, фортуна в этот вечер перепила и была особенно переменчива: подкачала грудастая девица, грохнула стакан о стол, расплескав ядовито-синию химию, вскочила и заверещала:
– Проклятая страна! Здесь хоть кто-нибудь соблюдает законы? Милиция! Тут человека убили!
В зал заглянула озабоченная официантка. Грудастая продолжала выть ментовской сиреной:
– В свободной стране его бы уже арестовали, – захлебывалась она, указывая костлявым пальцем на Пепла, – а здесь не успеешь в ресторан прийти, как тут же кого-то грохнут! Я работаю за гроши, – объясняла она подоспевшим халдеям, – а вы жируете на мои налоги. Меня эта страна обирает, а еще и закона нет. О! Если бы я жила в Штатах! Там настоящие мужики, а вы тут не можете преступника поймать.
Вопли грудастой разносились по всему этажу, но Пепла они уже не касались, он угрюмо топал мимо гипсового болвана с клюшкой, и не стоило устраивать разборку: себе дороже светиться лишний раз.
У входа в казино «Пьер» сиротливо притулился фургончик скорой помощи. Отметив это, и автоматически усмехнувшись так и не отведанному качеству еды в ресторане, Пепел без помощи швейцара захлопнул за собой дверь покинутого здания. Ну и пес с ними. В Питере хватает уютных уголков, где можно утолить голод одинокому волку.
Однако череда нелепиц, уготованных Пеплу на этот вечер, еще не закончилась. Не успел Сергей открыть дверцу по доверке переписанного на него «Пежо» (итог одной короткой майской ночки за карточным столом в «Прибалтоне»), как из дверей кабака вырвалась беременная баба, та самая, что хлестала пиво, любуясь отражением в лакированной стойке. Баба оглянулась и рванула к Пеплу. У самой машины она согнулась пополам и, ухватившись за локоть Пепла, жалко залепетала:
– Помогите! Кажется, началось, – лицо будущей мамаши было бледно-зеленым, на лбу выступили капли пота, – отвезите в роддом, пожалуйста.
Сергей мысленно выматерил и дуру, которой под пивасик вздумалось рожать, и придурка, который позволяет жене шляться в таком состоянии по кабакам, и свои способности находить приключения на задницу.
– Вы, похоже, человек приличный, – продолжала беременная, – не оставите же вы меня в таком виде ночью на улице…
Косым зрением Пепел просканировал фургончик скорой помощи. Тот не подавал признаков жизни, возможно, санитары сейчас просаживают нетрудовые доходы одноруким бандитам, а еще вероятней, шофер поставил транспорт на ночной прикол и наблюдает третий сон.
– Давай в машину, – сквозь зубы процедил Пепел.
Баба осторожно протиснулась на заднее сиденье.
– Куда ехать-то?
Глаза женщины испуганно распахнулись:
– Я не знаю!
– Чего?
– Ну, то есть, я не знаю, где дежурный роддом… Меня муж куда-то записывал, и мы платили заранее, только там, наверное, закрыто ночью… А телефон я наизусть не помню.
Баба то ли страдала непроходимым тупизмом, то ли с перепугу ничего не соображала. А, скорее всего, просто напилась в неподходящий момент.
– Адрес помнишь? Не дрейфь, медицина у нас круглосуточная везде.
Пепла вряд ли кто бы рискнул наречь персонажем робкого десятка, но при мысли о том, что сейчас эта пьяная мымра разродится прямо в тачке, у Сереги задрожали руки. Нужно было как можно быстрее от мадам избавиться. С заднего сиденья донесся тихий стон и какая-то возня. «Блин, – подумал Пепел, – довезу ее до ближайшей больницы, пусть дальше врачи разбираются». Ближайшей была Мариинка. Пепел газанул и порулил к Невскому.
На повороте Пепел вдруг почувствовал холод ствола, упершегося ему в затылок. «То, что доктор прописал», – подумал Пепел, осторожно косясь в зеркало. В жизни любого картежного профессионала настает такой момент, когда его хотят избавить от выигрыша по статье «грабеж». Сейчас гражданочка укажет маршрут, в пункте «Б» которого дожидаются подельники с кистенями.
– Ты со своими корешами бабки на троих-четверых делить будешь, а я готов пополам, – затоковал Сергей тетеревом, одновременно решая три задачи: заговаривая зубы; прикидывая, где тормознуть, чтобы половчее вывернуться из-под пушки; и пытаясь выведать, сколько у наездницы подельников.
– Не останавливайся, – командным голосом приказала баба, левой рукой достала из-под свитера накачанный воздухом и перетянутый парикмахерской резинкой пакет, и представилась, – капитан Павлова, уголовный розыск. Едешь прямо, через два поворота налево, в отделение.
Пепел заржал искренне и раскатисто. Выдавать себя за серых – милое бандитское дело: клиент перестанет рыпаться и упустит последний шанс уцелеть неощипанным.
Баба, правильно прочитав смех, небрежно сунула Сергею в нос ментовскую ксиву. Пепел мысленно выматерился, на понт его явно не брали. Самым резонным в сложившейся ситуации было не лезть на рожон, приходилось повиноваться. Дальше – действовать по обстоятельствам.
Пепел притормозил у отделения ментуры, знакомого ему еще со времен нежной юности. А дальше началась знакомая торжественная церемония – заламывание рук, бряцанье защелкиваемых браслетов на запястьях, шмон… Причем, когда бабки выгребли из карманов, никто их записывать в протокол не поспешил.
* * *
Валерий Константинович Лунгин, владелец сети меховых салонов, мирно оттягивался в командировке. Эта командировка звалась Светланой и была особенно хороша во второй половине «Камасутры». «Поездки на Север в поисках новых поставщиков» протекали в разных местах Питера. В текущий же, так сказать, момент Валерий Константинович угощал студенточку Светлану коктейлями в «Магрибе», ничуть не рискуя быть застигнутым на месте преступления скучной подругой жизни.
За несколько лет безбедного быта Иветта Соломоновна расплылась и потеряла в глазах мужа последнюю привлекательность. А вокруг – так много молодых, длинноногих и нищих девчонок. И любая готова пасть в объятия холеного сорокалетнего бизнесмена. Валерий Константинович, полуразвалясь на диванчике, любовался соблазнительными Светкиными формами и прикидывал в уме, не продлить ли свое пребывание на «северах» на недельку-другую. Мелодия Турецкого марша, исполняемая мобильником, прервала эти в высшей степени приятные раздумья.
Вызов шел с домашнего номера – Иветта Соломоновна имела нехорошую привычку звонить супругу, когда не помогало снотворное. Очевидно, подозревала неладное. Впрочем, перспектива разборок с женой, которая наверняка расслышит звуки кабачной музыки и замучает вопросами, где это он развлекается, была не так уж страшна. Ругнувшись вполголоса, Валерий Константинович полез в карман за телефоном. Светка, конечно, тут же состроила надутую мордочку, но Лунгин на девичьи ужимки много внимания обращать не привык. Только сделал ей рукой знак, чтоб молчала.
Лунгин решительно пробасил в трубку:
– Алло.
Действительно, звонила жена. Только совсем не затем, чтобы вынюхать, не пошел ли Лунгин по бабам. Она так вопила в трубку, что Валерий Константинович не сразу понял, в чем вилы. Но факт, что случилось нечто нетривиальное, просек сразу.
