Майор Горячев в ответ на это театральное замечание устало отмахнулся:
– Да иди ты… Как были, так и будете дальше. Только, – он обвел взглядом стены кабинета, – в другом составе. Сделай одолжение, фотку вон ту сними. Да нет, не Путина, она же казенная! Лебедева– генерала.
– Последнее поручение, – отозвался старлей все тем же тоном, – а что, отвальную какую-нибудь устраивать будем?
– Да какая там отвальная?..
– Ну, водочки-то выпить можно, – примирительно сказал Фролов, – сейчас наш «летеха-Антипепел» сгоняет.
Майор заколебался, конечно, от рож подчиненных его тошнило, но… Старлей, опережая неминуемое решение, высунулся в коридор:
– Игнатик! Слышь, Миха!
Игнатик не замедлил явиться, уже не по-юношески хлопнув дверью. «Взрослеет», – мысленно констатировал майор, и мысленно же, с подкатившей к сердцу злобой добавил «Чем больше куча мусора, тем больше в ней тараканов».
– Слушаю, товарищ старший лейтенант.
– Миха, ты бы… Это… Если неофициально.
Лейтенант сделал непонимающие глаза.
– Вот чем плохи новые, молодые сотрудники, – горько пошутил майор, у которого при виде данной комедии малость отлегло, – они спиваются позже. Не вовремя. – а сам еще подул, что все таки слава Богу – не грохнул злодейский Пепел молодца, как майор задумывал, грехом на душе меньше, да и кто бы тогда за водкой сейчас побежал бы?
– Просто это еще совсем зеленая поросль, – философски успокоил старлей, – Миша, ты понял?
– Понял, – как и предлагалось, неофициально ответствовал лейтенант Игнатик. По правде сказать, после памятного посещения собачьих питомников на водку он смотрел с отвращением, но в то же время воспринимал ее, как нечто мистическое.
– Ты, Фролов, – начал Горячев, когда дверь за ретивым Игнатиком захлопнулась, – к телефону меня, пожалуйста, не зови. Отзвонись лучше, кому надо, ну, чтоб потом не бегать, все равно придется. Это – раз. И два…
– Бу сделано, – поспешил заверить старлей, – до отвальной успею.
– И два, – майор замялся, – Павлову ко мне доставь.
На этот раз старлей не стал орать в глубину коридора, а пошел лично. «Уважает», – тоскливо подумал майор. Сейчас бывшая подчиненная заявится с перекошенной триумфом физиономией. «Что так быстро?» – не без подначки спросит Горячев оказавшуюся гораздо изворотливей, чем мечталось, подсидевшую его Анастасию свет Леонидовну.
«Я как раз собиралась зайти», – равнодушно и уже чуть свысока ответит Анастасия, усаживаясь без приглашения в кожаное потертое кресло напротив рабочего стола. «Скажи лучше, что как раз проходила мимо моего кабинета» – придется майору сменить тон на примирительный. Настя вежливо улыбнется. «Ты – как?» – для приличия осведомится майор, имея в виду неприятности в составе партии. Будем надеяться, Анастасия свет Леонидовна так никогда и не прознает, кого благодарить за нервотрепку.
– Да нормально. Что делать, товарищ майор, все течет, все меняется, – пусть Настя и заговорит о своем, случая поддеть Горячева она не упустит. А майор хоть и зафиксирует подначку, но виду не подаст, впрочем, тему переменит.
– Ну, если ближе к обязанностям… Свои дела, Настя, я передаю тебе, – покровительственно и с недоброй усмешкой объявит майор, – что носом-то дергаешь?
– Да так… Разгребать эти братковские войны, смерть Иветты Лунгиной… Не лежит у меня к ним душа.
– Какая нежная! – притворно восхитится майор, – прямо воплощенная женственность! Настя, любишь или нет – не вопрос. Вопрос в том, насколько ты успешна. А ведь с Пеплом-то кто разобрался? Никакой не Игнатик, а – ты, дорогая… Молодец ты все-таки, Павлова, сделала подарок старику к пенсии. Главное, нет, ты зверем-то не смотри, главное – я за тебя рад, за голову твою. Голова-то у тебя шибко буйная, н-да, завита, да не делом завита. Все бы вам, бабам, мужики да мужики… А ведь понимать надо, куда прешь да с кем… Ну, ладно, – осечется майор, поняв, что, судя по отнюдь не благодарному выражению Настиного лица, с комплиментами перебдел, – будешь мое дело продолжать, а оно у нас правое. Борьба, как-никак. Да тебе сейчас и карты в руки: лови – не хочу, одно слово – партия. Это сила. Власть…
Конечно, на этой прощальной встрече вслух ни в коем разе не прозвучит злая правда, почему майора выдворяют на пенсию, а все проще пареной репы. За то, что старик нашел цех Лунгина, Захар Караванец так цинично отблагодарил. Не совсем, чтобы так уж и нашел, Отощавший и заскучавший по кабакам Валерий Константинович Лунгин сам проклюнулся по телефону и выторговал себе условия почетного плена. А после майор стал не нужен, и у Захара хватило рычагов в Управе, чтобы на личное дело майора Горячева упал штемпель «Отправлен на заслуженный отдых».
Инициировав работу с компроматом на Павлову, майор сам, почитай, подписал указ о своем увольнении. Где-то произошла утечка, и Караванцу гораздо интересней оказалась испачканная компроматом дамочка, да еще с политическим потенциалом, чем прокуренный бесперспективный старик. Подлянка вернулась бумерангом.
– Правда, в незыблемости этой власти я сомневаюсь, – машинально не согласится в вымышленной беседе Павлова.
– Это уже не важно. Я вон сидел на своем месте, а теперь что? Эх, – взгрустнется майору, – даже жаль оставлять, чес слово. У нас ведь не все рутина, интереснейшие случаи порой бывают. Помню, случай был. Тебя тогда еще здесь не было. Летеха один, типа Игнатика нашего, сейчас в Германии работает, в ночи домой возвращался. Черт его дернул другим путем пройти. Смотрит – из окна первого этажа девица выпрыгивает, в одной рубашке. А время – поздняя осень. И орет, значит, орет так, как резаная, что к ней, мол, воры забрались – позовите соседей. Летеха-то молод, горяч, не сообразил, что соседей с лестницы зовут, ну и ломанул на помощь. Три месяца в больнице отвалялся – так отделали. И ведь типичный случай! Но самое смешное – девку-то отмазал! Двум подельникам вкатили «без права», а ей – условно! Поженились… Помню, пили на их свадьбе, я свидетелем был – ой… Сейчас разве так выпьешь… Начальство не позволит, а люди-то вокруг хорошие…
– Да будет вам сопли на кулак мотать, – жестко оборвет ностальгические этюды Анастасия.
Майор откроет рот дабы приструнить, но вспомнит, что здесь он уже на птичьих правах. Надвигающуюся паузу – а паузы в разговорах между майором и Павловой, пусть даже виртуальных, никогда ни к чему хорошему не приводили, – предотвратило столь ожидаемое возвращение. Игнатик, в готовой компании со старлеем.
– Принес? – радостно воззрился навстречу майор.
– Ты представляешь, еле успел у ларька догнать! – Старлей по свойски перешел с бывшим начальством на «ты». – Ну, как чувствовал – барахло возьмет! Тьфу, шляпа, – старлей отечески хлопнул Игнатика по темени.
И тут вошла Настя. Она застыла на пороге, и черта ее рта превратилась в ломанную кривую.
– А что, у нас в коллективе дама? – еще не подстроившись под новое начальство, еще не продумав линию, попытался гусарить Фролов.
