– Тэйт? – с трудом выговариваю я, пытаясь прогнать картинки, мелькающие у меня перед глазами, – многочисленные фотографии, которые я видела по телевизору, в журналах, на автобусах и в школе, приклеенные девчонками внутри своих шкафчиков. Тэйт Коллинз – поп-звезда, предмет обожания миллионов, рвущий все чарты музыкальный бог и, возможно, самый знаменитый исполнитель в целом мире – стоит прямо передо мной, умоляюще заглядывая мне в глаза.
Я едва ощущаю, как люди наваливаются на меня, выпихивают из толпы, словно в замедленной съемке оттесняя назад, подальше от Тэйта. Но не сопротивляюсь. Я смотрю, как чьи-то руки дергают его за одежду, пальцы касаются его коротких волос. Он опускает глаза, прячась от бесчисленных вспышек, которые сливаются в ослепительно-белое пятно света.
Я делаю шаг назад, потом еще один. Толпа заполняет освобождаемое мной место. Я ловлю еще один, последний взгляд Тэйта, а потом сворачиваю на тротуар и убегаю.
Глава 5
Когда в конце учебного дня дети высыпали на улицу, было тепло и в воздухе пахло весной, хотя зима почти уже наступила, если, конечно, зиму в Лос-Анджелесе вообще можно так называть.
– Выпьем кофе в «Одиноком Бобе»? – предлагает Карлос.
– Давай. – Я почти весь день молчала, и он определенно это заметил. Не знаю, почему я не рассказала ему про Тэйта – разве только потому, что мне очень стыдно, что я позволила себе так увлечься, и вдвойне стыдно, что я увлеклась им.
Я не идиотка, я знаю, кто такой Тэйт Коллинз. Все это знают. Даже если вы не читаете таблоиды, как я, даже если не слушаете его песни и не подписаны ни на один из блогов о знаменитостях, вам все равно знакомо это имя. Все наслышаны о череде его девушек-моделей, о его грандиозном мировом турне, во время которого он, по слухам, тусовался вместе с принцем Гарри и едва не утонул, упав с яхты у берегов Франции, пьяный в хлам; о драке в нью-йоркском ночном клубе, когда он угодил за решетку. Всем известны эти грязные подробности.
Но я просто не узнала его. Он выглядел иначе, совсем не так, как на тех фотографиях, которые я раньше видела. Нынешний Тэйт совершенно не похож на длинноволосого тусовщика с первых полос бульварных изданий. Его неподражаемые каштановые волосы исчезли, голова почти обрита. А глаза в реальности кажутся намного темнее. Словно он очень давно не спал.
– В чем дело? – спрашивает Карлос, слегка подталкивая меня в плечо, пока мы идем. – Я же вижу, что с тобой что-то творится.
Вот и попробуй его одурачь. Я отворачиваюсь, чтобы он не видел моих глаз, не видел боли, которую не могу скрыть. Сегодня утром перед школой я мастерски наложила слой макияжа на подбородок, чтобы спрятать синяк, который появился вскоре после событий пятничного вечера. Конечно, он все равно слегка заметен, но я списала это на происшествие в цветочном магазине, сказав бабушке, Мие и Карлосу, что слишком резко открыла одну из дверей холодильника и ударила себя по подбородку. Они все вроде как мне поверили. Хотя мне было и не по себе от этой лжи.
– Мы даже за ланчем не виделись, – добавляет друг.
– Знаю. – Я качаю головой. – Прости. – Все отведенное на ланч время, до самого звонка, я просидела в машине, перебирая в памяти события прошлого вечера: как мы ужинали в ресторане «У Лолы», как я сдуру сказала, что ни разу за всю жизнь не встречала знаменитостей, и это сидя прямо напротив одного из самых известных рок-звезд в мире. Неудивительно, что он сумел вычислить номер моего телефона, – говоря, что у него есть источники, он не шутил. Воспоминания кружатся в моей голове, кусочки невероятного пазла, которые мне не удавалось сложить вместе до этих пор. Как, например, я спросила в тот первый вечер в цветочном магазине, как его зовут, и он застыл, захваченный врасплох, словно поверить не мог, что я его не узнаю.
Должно быть, он считает меня полной идиоткой. Все, что я говорила, мое заявление об отличных инстинктах, как я догадалась, что он музыкант. Вероятно, он смеялся про себя и вел какую-то жестокую игру, хотел посмотреть, как скоро я догадаюсь, кто он на самом деле такой.
Мне на ум приходит смутное воспоминание, как в прошлом году все девчонки в школе были взбудоражены последней новостью о Тэйте Коллинзе: ходили слухи, что он решил покончить с музыкой – никаких больше туров, никаких новых альбомов. Он завязал – но почему? Нет, обрываю я себя. Мне все равно.
– Шарлотта? – Карлос пристально смотрит на меня. У него добрый взгляд.
– Вчера вечером я видела того парня.
– Того, который прислал тебе цветы? Он пришел к тебе в магазин?
– Он приходил каждый день в мою смену.
– Серьезно? И ты мне не говорила?
– Я надеялась, что он отстанет. Не стала раздувать из мухи слона. – Это ложь, но лишь отчасти. Я действительно хотела, чтобы Тэйт больше не приходил, но в то же время ждала его появления. – Он снова пригласил меня вчера на свидание. – Я делаю паузу, набираю воздуха в грудь. – И я согласилась.
– Ты – что? – Мимо проезжает автомобиль с опущенными стеклами. Из динамиков доносится одна из песен Тэйта. Я не знаю названия, но слова знакомы; красивый тембр его голоса теперь тоже кажется удивительно знакомым – и от этого у меня внутри все переворачивается.
– Ты пошла на свидание? Первое свидание в твоей жизни?! – громко вскрикивает Карлос.
Я смотрю на серый бетон под ногами, на маленькие зеленые и белые кружочки жвачки, вдавленной в тротуар.
– Мы были в ресторане «У Лолы», – говорю я.
– «У Лолы»? Почему ты мне не написала? Я бы приехал, смотрел бы на вас в окно и сгорал от зависти.
– М-м, да, вот именно поэтому и не написала, – усмехаюсь я. – Но все это не важно, я больше никогда его не увижу.
Над пешеходным переходом загорается зеленый, и я устремляюсь вперед, оставляя Карлоса позади.
– Что? Почему? – вопит Карлос мне вслед, а потом нагоняет посередине перекрестка. – Все дело в твоей безумной политике «никаких свиданий»? Или что-то случилось? – Следуя за мной, как приклеенный, он едва не врезается в кого-то.
– Он не тот, за кого я его принимала. – Я качаю головой, поддевая большим пальцем ремни школьной сумки, которая висит у меня на левом плече. Не хочу сознаваться Карлосу в том, что ходила на свидание с тем самым Тэйтом Коллинзом, – приятель не оставит меня в покое. Станет выяснять подробности, будет упоминать об этом при каждом удобном случае. А я хотела бы просто забыть.
– Шарлотта, – резко произносит Карлос, и я поднимаю на него глаза. – Ты в порядке?
– Все хорошо, – упорствую я, выпуская из легких воздух.
У обочины рядом с нами бесшумно останавливается машина, и пару мгновений я отрешенно смотрю на нее. А потом мои глаза округляются – я понимаю: это машина Тэйта.
Я щурюсь на нее, пытаясь разглядеть, кто внутри, но стекла у машины тонированные. Может, это и не Тэйт… но скорее всего он. Автомобиль слишком необычный – блестящий черный и почти бесшумный, – слишком редкий, чтобы это могло быть совпадением. Зачем он следит за мной? Я хочу, чтобы он просто исчез из моей жизни. Я снова шагаю вперед, и Карлосу опять приходится меня нагонять. Мы уже почти дошли до кофейни. Осталось пройти один квартал.
