Я обхожу машину, направляясь к водительской двери, вытирая слезы предплечьем. Жалею, что я на каблуках, жалею, что наряжалась для него. Ненавижу его за то, что мне стало не все равно. Ненавижу за то, что он заставил меня в него влюбиться. За то, что по его вине я теперь такая же дура, как и все остальные женщины в нашей семье. За то, что он вынудил меня нарушить обещания, которые я дала себе столько лет назад.
Слезы затуманивают мои глаза, я тянусь к двери машины и вдруг слышу за своей спиной какой-то звук. Ничего отчетливого – шорох шагов, тихий выдох. Я оборачиваюсь, приоткрываю рот – и кровь застывает у меня в жилах.
В нескольких метрах от меня, за кольцом света от фонаря, на крыльце стоит какая-то фигура, силуэт. Возможно, это игра воображения: может, эта фигура соткана из растущего страха, который ползет вниз по моей спине, танцует на нервах и сковывает мышцы во всем теле. Я снова тру глаза, пытаясь высушить слезы, сфокусировать зрение и за пеленой дождя разглядеть этот силуэт на фоне ветвей растущих вокруг деревьев.
А потом фигура делает шаг по направлению ко мне, и я понимаю, что она реальна.
Мой пульс учащается.
– Тэйт? – пискляво спрашиваю я, ненавидя себя за это отчаяние в голосе, за надежду, которая всколыхнулась в сердце.
Незнакомец приближается ко мне еще на несколько шагов. И через мгновение я понимаю, что это не Тэйт. Это силуэт человека более худого и хрупкого. Он подходит ближе, пересекая подъездную дорожку, и наконец оказывается в лучах приглушенного света, идущего от крыльца.
Я узнаю это лицо.
Девчонка из туалета. Те же короткие черные волосы, веснушки, белоснежная кожа. На ней черная толстовка с капюшоном и черные джинсы: одета так, чтобы оставаться невидимой, спрятаться во мраке.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, слыша, как странно звучит мой вопрос для того, что происходит сейчас.
Она не отвечает.
– Ты не должна здесь находиться, – говорю я, протягивая руку назад, к дверце машины, но она заперта.
– Я следила за тобой, – произносит девушка.
Внезапный страх почти парализует меня. Успею ли быстро вытащить ключи?
– Не стоит, – предупреждает она, читая мои мысли. И я снова устремляю взгляд на нее. Дождь немного затихает, и я вижу ее отчетливее в тусклом свете фонаря на крыльце, вижу ее немигающий взгляд.
– Почему ты меня преследуешь? – спрашиваю, чтобы потянуть время, а сама медленно залезаю в сумку.
– Я пыталась тебя предостеречь. – Ее руки неподвижно висят вдоль тела, левой ладонью она проводит по ноге, затянутой в черную джинсовую ткань. – Но потом увидела тебя на концерте, увидела, как ты пытаешься пробраться за кулисы. – Девушка делает огромные глаза, ее веки поднимаются, обнажая белки глаз. – Ты не собираешься держаться в стороне от него, теперь я это понимаю.
– Ошибаешься, – говорю я дрожащим голосом. – Мы с Тэйтом разошлись. Между нами все кончено.
– Лгунья, – выплевывает она и на мгновение закрывает глаза, с шумом втягивая воздух.
– Это не ложь. – Левой рукой я шарю у себя за спиной, пытаясь нащупать ручку двери.
Ее глаза сужаются.
– Я любила его дольше, чем ты. Дольше, чем кто-либо. В четырнадцать я побывала на его первом концерте в Лос-Анджелесе. Я стояла в первом ряду, и он коснулся моей руки, заглянул мне в глаза, так словно увидел меня по-настоящему. Так на меня никто прежде не смотрел. И я поняла, что мы с ним созданы друг для друга. Это всего лишь вопрос времени. Когда-нибудь мы встретимся снова, и он поймет, что я та самая.
Я должна выбраться отсюда, позвонить в полицию, найти Тэйта и предостеречь его. Не важно, как он со мной поступил, я не могу допустить, чтобы он вернулся домой и столкнулся с очередной безумной фанаткой. Такой, которая скорее причинит боль ему, чем себе.
– Можешь забрать его, – предлагаю я. Но ее лицо становится жестким, бледные скулы и темные брови застывают на месте, словно внутри нее бушует ураган. Она делает еще один шаг в мою сторону.
– И заберу. – Она смотрит на меня темными немигающими глазами, ее ноздри внезапно раздуваются. – Как только ты исчезнешь.
Я резко поворачиваюсь, хватаюсь за ручку двери. А дальше все происходит стремительно: я дергаю дверцу на себя, но девушка двигается слишком быстро, подскакивает ко мне и хватает меня руками за горло. Дверца снова захлопывается. Я наваливаюсь на машину всем телом. Мои легкие сжимаются, я пытаюсь сделать вдох. И на доли секунды я настолько ошеломлена, что мои руки безвольно болтаются, а картинка перед глазами начинает смазываться. Но потом паника берет свое, и я бью девушку руками в лицо, пытаясь оттолкнуть назад. В процессе борьбы нас бросает на капот. Она не разжимает рук, увлекая меня за собой, слышу, как мои каблуки шаркают по мокрому асфальту.
Все происходит очень быстро, мы задеваем крыло машины, а потом нас несет в сторону, через подъездную дорожку, в темноту. Но до края дороги мы так и не добираемся. Девчонка очень сильна, и я чувствую, как у меня подгибаются ноги, а потом мы обе падаем.
Мы падаем с глухим стуком, и асфальт будто бы приподнимается, чтобы встретить меня на полпути. Крошечные белые точки появляются у меня перед глазами, и я осознаю, что у меня раскалывается затылок, а по коже головы разливается жар.
Я открываю рот – хочу заговорить, сказать ей, чтобы она остановилась, но мне не хватает воздуха.
Ее глаза в считаных сантиметрах от моих, угольно-черные зрачки расширены так, словно она смотрит сквозь меня в загробный мир, у нее пустой, но удовлетворенный взгляд. Ее руки еще крепче смыкаются на моем горле; сдавливают, впиваются, изо всех сил пытаются вытолкнуть из меня жизнь. И все начинает замедляться. Я задыхаюсь, пинаюсь, царапаюсь, но ее лицо искривляется в вялой ухмылке, как будто она вот-вот заплачет, вот-вот засмеется.
Мои ногти вонзаются в ее щеки, но вскоре я начинаю ощущать, как силы окончательно покидают мое тело. А в глазах пестрят красные пятнышки.
Все ускользает от меня, все растворяется, как будто огромная черная занавесь накрывает дом Тэйта и поглощает меня вместе с ним.
Небо так красиво. Облака расступаются, разбегаются прочь. Небо теперь черное и усыпано крошечными огоньками. Звезды.
Только звезды. Это все, что я вижу. Они горят, падают, дождем осыпаясь с неба и касаясь моей кожи, делая все вокруг белым.
Небо тускнеет. Точки перед глазами лопаются.
Все становится пустым, далеким.
А потом ничего, кроме темноты.
* * *
Биение сердца – первое, что я ощущаю: словно молоток стучит по каждому суставу, по всем костям, соединенным тканями. Разбивая мое тело на куски.
Я приоткрываю веки, липкие и слезящиеся.
Небо надо мной дрожит.
Перед глазами мелькают темные волосы – эта девушка, она все еще надо мной. А потом я внезапно ощущаю, что на меня больше ничего не давит – ее тело отрывают от моего, ее руки отпускают мое горло. Но я не могу пошевелиться. Мои ноги, словно якоря. Руки покалывает. Голова раскалывается сильнее, чем когда-либо.
