В этой ситуации он продумывал вариант, связанный с Анной, надеясь на ее поддержку. Уверенный в том, что уж она-то в курсе любовных приключений своей сестры, он медленно, но верно подбирался к ней с единственной целью – привлечь ее на свою сторону. Он думал, что с ее помощью ему удастся вернуть жену. Конечно, он делал ставку на женскую природу. Он был уверен, что Анна из зависти к такой благополучной, с одной стороны, и бурной – с другой – жизни своей сестры обязательно проговорится и тем самым предаст Эмму. Но время шло, Эмма по-прежнему часто ночевала у сестры, и абсолютно ничто не указывало на то, что она ведет двойную жизнь. Были у него, конечно, подозрения, что Эмма скрывает своего любовника и от сестры, но в это верилось мало. Или же она заставляла Анну молчать за деньги. Молчать, то есть не задавать вопросов и не лезть в ее жизнь. Такой вариант тоже был.
Алексей много раз представлял себе, что будет, если он расскажет ей о том, что все знает о ее любовных похождениях с этим парнем. Скорее всего, это и было именно то, чего подсознательно ждала Эмма. Он уличит ее в неверности, тайна раскроется, а вместе с тайной раскроется и Эмма. Она честно ему во всем признается, попросит прощения и скажет, что теперь они не могут жить вместе. Что она и раньше хотела ему обо всем рассказать, но у нее не хватало мужества. Он поймет, что она просто жалела его, потому ничего не говорила и не уходила от него. А что может быть хуже признания жены в том, что она живет с мужем из жалости? Большего унижения и быть не может. И вот все это свершится. Что дальше? Она соберет вещи и уйдет.
В такие минуты, когда он думал об этом, он понимал, что начинает ненавидеть свою жену. Сколько раз, когда она возвращалась домой со счастливым лицом, блестящими глазами, красивая, радостная от сознания того, что она такая умная и ее ложь еще не открылась, а значит, можно продолжать и дальше вести эту игру, он готов был бросить ей в лицо самые грязные слова, какие только имелись в отношении женщины. Мысленно он обзывал ее, оскорблял и даже видел, как при этом улыбка сползает с ее побледневшего лица, как из глаз катятся слезы. Но все это было только мысленно. В реальности же он продолжал любоваться ею и думать, что, как бы ни было ей хорошо со своим молодым любовником, она все равно живет с ним, с Алексеем, значит, он ей нужен.
Но в самом начале ноября произошло нечто, положившее конец всем его иллюзиям. Однажды вечером, точно зная, что Эмма находится дома, он позвал ее, и она не откликнулась. Он позвал ее громче, но и на этот раз не получил ответа. Он обошел всю квартиру, но Эммы нигде не было. Однако ее одежда продолжала висеть в шкафу, туфли, в которых она пришла «с работы», стояли в передней, у двери. Не могла же она исчезнуть бесследно. И тогда он пошел на запах. Как собака. Запах ее духов привел его к небольшому закутку в углу прихожей, где по настоянию Эммы была поставлена стильная вешалка для одежды, представляющая собой крепкий металлический стержень с рожками вверху. На вешалку обычно вешались халаты или что-то легкое, не шубы и не пальто. На этот раз на ней висела ночная сорочка Эммы и купальный халат. И только в этом месте квартиры пахло почему-то гарью. Запах духов Эммы смешивался с запахом гари. Откуда исходил этот запах? Откуда? Алексей начал обследовать переднюю, даже выглянул из квартиры, но оказалось, что в подъезде этого запаха нет. На кухне тоже ничего не пригорело. Хотя запах был скорее пищевой, чем, скажем, запах плавящихся электрических проводов. Тогда Алексей отодвинул вешалку и стал обнюхивать стену, от которой исходил этот запах. И вдруг увидел прямо в стене, оклеенной темными полосатыми обоями, щель. Это место в передней плохо освещалось, и тогда он на ощупь определил, что щель вертикальная и тянется до самого пола. Удивительное открытие. Удивительное и необъяснимое. Но именно из этой щели и тянуло гарью. Алексей взял в руки длинный металлический обувной рожок и просунул в щель. Рожок уперся во что-то твердое. Он попытался поддеть это твердое, и тогда щель увеличилась. Он просунул туда пальцы, и стена вдруг поехала в сторону, как створка шкафа-купе. В ноздри ударил еще более сильный запах гари, но только теперь с примесью аромата кофе. Перед ним возникло утопающее во мраке пространство соседней квартиры, расположенной в другом подъезде. Иными словами, он вдруг понял, что его квартира и соседняя соединены такой вот подвижной дверью. Страшная догадка охватила его, и он, шагнув за пределы своей квартиры, медленно двинулся к слабому источнику розоватого света. Сделав несколько шагов, он увидел свою жену Эмму в свете свечи стоящую возле плиты чужой кухни и производящую какие-то странные действия. Свеча в подсвечнике стояла на столе, рядом с кофейной чашкой. Кажется, в кухне больше никого не было, однако Эмма с кем-то тихо разговаривала. И лишь когда она повернулась, чтобы взять полотенце (Алексей понял, что она мыла плиту, возможно, убежал кофе), он заметил, что она держит телефонную трубку возле уха. Единственное что ему удалось услышать, было: «Я не знаю, что делать, боюсь, что меня ударит… Нет, нет, не переживай, он смотрит футбол, так что я ничем не рискую». На ней была пижама, та самая пижама, в которой она буквально полчаса тому назад лежала в постели и читала. Значит, воспользовавшись тем, что муж смотрит футбол, она незаметно выскользнула из постели, проникла в соседнюю квартиру и теперь мыла там плиту. Это не укладывалось в голове и требовало объяснения. Хотя разве не понятно, что происходило? И почему в изголовье ее постели вот уже пару месяцев лежит Набоков с его романом «Камера обскура». Он отлично помнил этот роман, эту печальную историю любви Кречмара и юной и порочной Магды, изменявшей своему состоятельному и ничего не подозревающему любовнику прямо у него перед носом. Помнится, когда Магда с Кречмаром и Горном (новым любовником Магды, нацепившим на себя удобную маску гея) остановились в гостинице Ружинара (Алексей почему-то запомнил название этого французского городка), им предоставили номер с ванной, расположенной между двумя спальнями. В одной спали Магда с Кречмаром, а в другой – Горн, проникнуть к которому Магде не составляло никакого труда, поскольку для этого ей было достаточно просто запереться в ванной, чтобы оттуда скользнуть в спальню Горна.
Алексей, стремительно вернувшись в спальню, схватил роман и принялся его листать и вдруг наткнулся на закладку – фотографию известного актера Дмитрия Аронова (в котором он только сейчас узнал любовника Эммы, но даже не успел никак отреагировать), под которой он увидел ослепительный по своей правде и безнадежности текст: «Номер с двуспальной постелью был вовсе неплохой, но Магда стала мелко стучать каблуком об пол, тихо и неприятно повторяя: „Я здесь не останусь, я здесь не останусь“. – „Превосходная комната“, – сказал Кречмар увещевающе.
Мальчик вдруг открыл внутреннюю дверь – там оказалась ванная, вошел в нее, открыл другую дверь – вот те на: вторая спальня!
Горн и Магда вдруг переглянулись.
„Я не знаю, насколько вам это удобно, – общая ванная, – проговорил Кречмар. – Ведь Магда купается, как утка“.
„Ничего, ничего, – засмеялся Горн. – Я как-нибудь, с боку припека“.
Это было отвратительно, отвратительно… Они, Эмма и ее любовник, верно, смеялись над ним, слепым и глупым, когда этим летом затеяли мелкий ремонт передней. Эмма сказала, что пора менять обои, что у нее есть мастер, который сделает все за пару дней, и что он, Алексей, может не беспокоиться на этот счет. „Поезжай на дачу, отдохни без меня…“ Очень смешно. Он отдыхал без нее уже почти два года. Но он все же уехал. Ремонт всякого рода вызывал у него панику, отвращение к быту и к жизни вообще. Значит, пока он отсутствовал, эта парочка пригласила мастера, который, проломив стену, сделал скользящую дверь между квартирами, тщательно замаскировав ее слоем дорогих французских обоев в полоску. Кроме этого, предусмотрительные любовники постарались сделать освещение в этом месте передней минимальным, да еще к тому же поставить напротив тайной двери, соединяющей две жизни Эммы, бесполезную вешалку для халатов и пижам, чтобы щели в проемах двери не бросались в глаза.
