– Еще раз, Алик! Еще удар! Прибавь мощности!
Протяжный свист, шипение, стон и – тишина.
– Включите свет, – приказал Алик.
Все жмурились от электрического света, но Алик перелез за границу веревок с фольгой, постоял, глядя на компас, и улыбнулся:
– Гертруда Викторовна, подойдите. – Она несмело приблизилась, он показал ей компас. – Смотрите, стрелки в покое. Все, портал закрыт.
– Да? – У нее не было сил радоваться, ноги подкашивались. – Вход закрыли? А как вы закрыли?
– Когда он появился, мы ударили по нему инфракрасным излучением, для призраков это как удар высоковольтным током. Вы слышали шипение, свист?
– Слышала.
– Это была его реакция. Вы бы полезли туда, где вас ударило током?
– Нет.
– И он больше не полезет.
– А он не может другое место найти?
– Не пустят его. Мы ведь били по порталу, а на той стороне, когда обнаруживают проход, закрывают его.
– Спасибо, – растрогалась Гертруда Викторовна. – Сегодня я переночую у подруги, а завтра приглашена на новоселье, на ночь там останусь, мне трудно под впечатлением…
– Да не бойтесь, все в порядке, – успокоил ее Марат.
– С вас три тысячи, – скромно напомнила Лиля.
Получив деньги и собрав скарб, охотники за привидениями запрыгнули в машину, Лиля тронулась по извилистой дороге.
– Мощно поработали, – прищелкнул пальцами Марат. – А к ее подружке когда поедем?
– Гертруда больше не упоминала о ней, – ответила Лиля, неплохо управляя автомобилем.
– Чего ж ты не напомнила? – изумился Марат. – Или у тебя от успехов голова закружилась?
– Дай бедной женщине опомниться от покойника, – огрызнулась Лиля. – А подруга сама к нам придет.
– Э, не гони, Лилек! – вступил Алик. – Кстати, куда ты едешь? Город в другой стороне.
– Завтра у нас выход в свет, хочу к местности присмотреться.
– Что ты надеешься в темноте разглядеть? – пожал плечами Марат. – Мы же изучили местность.
– Днем изучили, – возразила Лиля, съезжая на обочину. – А надо и ночью осмотреться, чтобы случайно не оступиться. Дальше идем пешком, прогуляемся.
Он привык спать мало, легко встал рано и отправился с удочками к причалу, где его уже ждал новый приятель. Странно, Валерьян Юрьевич никогда бы не подумал, что ему будет интересно проводить время с удочкой под болтовню Панасоника. Может, так произошло потому, что в этом бесхитростном мужичке имелось нечто давно вымершее, не встречающееся в современных людях, нечто из детства, когда было все просто и понятно. Точно, Панасоник понятен и прост, как портянка, оттого нет нужды при нем напрягаться, контролировать себя, вычислять, что он имеет в виду, говоря ту или иную фразу.
Валерьян Юрьевич сунул ему пакет, сам уселся на причал, не удержавшись от хвастовства:
– Сегодня катер притаранят. Новенький, навороченный.
– Ух ты! – обрадовался Панасоник, будто катер подарят ему. – Возьмешь с собой на рыбалку?
– Возьму, – пообещал Валерьян Юрьевич, закидывая удочку. – И на рыбалку, и просто так покатаемся.
Панасоник, выпив грамм сто коньяку, жевал бутерброд и давал ценные советы, как подсекать рыбу, если клюет.
Надо же, поймалась рыбка! Махонькая, величиной с ладонь, но приятно. Валерьян Юрьевич не смог себе позволить войти в азарт, поспешил свернуть удочки, договорившись с Панасоником встретиться завтра утром.
– Ты куды? – удивился тот. – Сегодня ж выходной у всех.
– У меня самая работа началась, к тому же вечером гостей набежит целый полк, надо все успеть. До завтра. Забери пакет, там еда и коньяк.
– Мировой ты мужик, – остался доволен Панасоник.
Валерьян Юрьевич засолил единственную рыбку и до завтрака, выпив только кофе, сел в джип да рванул на работу в приподнятом настроении. А ведь правду говорят: для счастья человеку не столь уж много надо.
Сегодня новоселье для узкого круга, так сказать, для своих, большой прием планируется позже. Гостей встречала на правах хозяйки Светлана, поглядывая на часы и незаметно дуя губы. Как всегда, муженек запаздывал – никакого уважения к людям, иногда ей хотелось заорать во всю мощь: развод, катись к чертовой матери! Но покатится-то она, кстати, ни с чем покатится, а привыкла к достатку, свободному распорядку, привыкла ничего не делать. Это такой кайф – ничего не делать! Его Светочка ни за что не потеряет, потому не дает повода «любимому» мужу вытолкать ее взашей, хотя он наверняка повод ищет. Не дождется! Муж состоит исключительно из недостатков, но есть у него и достоинство, одно-единственное, однако ценное: порядочность, из-за которой он порядком страдает. Какой еще дурак будет тащить на себе свору наглых детишек с дармоедами родственниками и лентяйкой женой? Вот и пусть страдает, мешать она ему не собирается, Светлана все вытерпит с улыбкой на устах.
– Отец не приехал? – подошел к ней старший сын.
– Нет, как видишь, – повернулась к нему Светлана, облокотившись о перила. Из всего семейства она более чем лояльно относилась к Владимиру.
– То-то я смотрю, ты все глаза проглядела, – поддел он ее со смешком.
– Отсюда вид отличный, правда, уже стемнело, но все равно успокаивает. Дом всем показали?
– А как же, экскурсия закончилась, пора и выпить.
– Начнем без главы семейства? – Не торопясь, оба двинули в дом. – Куда запропастился ваш папуля? Звоню ему, а Лерик не берет трубку. Кстати, он купил катер, знаешь?
– Катька показывала. Дорогая причуда, миллиона полтора отвалил за игрушку (Светлана присвистнула), главное – зачем ему катер?
– Думаю, он сам не знает. А мне купил не автомобиль, рухлядь, которая постоянно глохнет!
– Скажи за это спасибо. Последнее время он как с цепи сорвался, на всех волком смотрит, хамит, так что делай выводы, дорогуша.
– Ты тоже делай, вон твоя на нас волком смотрит, как Лерик, – парировала Светлана. Войдя в дом, она прилепила к лицу светскую улыбку. – Валерьян задерживается, ждать его не будем. Прошу за стол.
– Ой, правда, я так проголодалась… – сказала Евдокия Даниловна, поспешив занять самое выгодное место, чтобы достать все яства.
– Дом восхитительный, – следовала за ней бывшая балерина. – А в мое время о таком доме даже мечтать не смели, все прозябали в каморках.
– Должна заметить, Ангелина Даниловна, – подала голос жена Владимира Вера, жутко ядовитая особа, – и сейчас большинство живет в каморках, а то и в сараях.
– Но сейчас хотя бы есть возможность разбогатеть, – возразила балерина.
– Тем, кто уже богат, – съязвила Вера.
– Вовочка, мне, пожалуйста, водочки, – решила не спорить с Верой Ангелина Даниловна, зная, что Вовочкина очковая змея терпеть не может ее и сестру. Она платила ей тем же, но не так открыто.
