Глава 3
Правовой ландшафт
Искушение правом
Важнейшая проблема, которую нужно решить китайскому правительству – это беззаконие. Китаю недостает не законов, а верховенства права… Беззаконие, вероятно, – крупнейшая проблема, с которой столкнутся лидеры, которые получат власть осенью [2012 года]… Политическая стабильность Китая может зависеть от способности обеспечить верховенство права в рамках системы, где оно не играет почти никакой роли
{81}.
Эти слова принадлежат Чэнь Гуанчэну, слепому юристу, которому китайские власти в апреле 2012 года позволили уехать в США. Ученый-правовед Хэ Вэйфан (менее известный на Западе, чем в Китае) в работе “Первые шаги Китая к конституционализму” (2003) высказался тактичнее:
Правовой ландшафт на Западе и правовая ситуация в Китае представляют собой любопытный и впечатляющий контраст… и, хотя современная китайская система заимствована у Запада… в Китае и на Западе все зачастую происходит по-разному
{82}.
Эта глава посвящена правовому ландшафту. Я хочу выяснить, чему могут (если могут) развивающиеся страны, например Китай, научиться у Запада в сфере обеспечения верховенства права. Кроме того, я хочу поставить под сомнение популярное мнение, будто западные правовые системы настолько хороши, что китайцам всего-то нужно скопировать, не глядя, лучшее из того, что у нас есть.
Английское право
Что такое верховенство права? Том Бингем, лорд – главный судья, выделил следующие семь критериев оценки правовых систем
{83}:
1) Закон должен быть доступным, понятным, ясным и предсказуемым;
2) Споры о правах и обязанностях, как правило, должны разрешаться исходя из положений закона;
3) Перед законом все равны, кроме тех случаев, когда дифференциация оправдана объективными факторами [например недееспособностью по причине психического заболевания];
4) Государственные служащие всех уровней обязаны осуществлять свои полномочия добросовестно и беспристрастно, в целях, для которых им вручены таковые полномочия, и только в этих целях;
5) Законодательство должно обеспечивать надлежащую защиту основных прав человека;
6) Должны быть предоставлены средства разрешения (без непомерно высоких судебных расходов либо неоправданных задержек) споров (вытекающих из добросовестных гражданских правоотношений), которые стороны не в состоянии разрешить самостоятельно;
7) Суд… должен быть беспристрастным.
В пункте № 5 Бингем перечислил права (не менее 14 пунктов), которые призвано защищать верховенство права: право на жизнь, право на защиту от пыток, право на защиту от обращения в рабство и подневольного труда, право на свободу и безопасность, право на справедливый суд, право на защиту от внесудебной расправы, право на уважение частной и семейной жизни, свободу мысли, совести и религии, свободу выражения, свободу собраний и ассоциаций, право на брак и семью, право на защиту от дискриминации, право на образование, право частной собственности. (Он мог бы продолжить этот список. Некоторые государства признают право на жилище, на здоровье, на образование и на благоприятную окружающую среду. Почему бы не закрепить еще право на сносное вино?) Верховенство права на английский лад, как его понимает Бингем, есть продукт исторического развития. Великая хартия вольностей (1215) закрепила принцип равенства англичан перед законом, а также запретила королю увеличивать налоги без согласия Совета королевства (позднее – парламента). В средневековье стала практиковаться выдача судебного приказа хабеас корпус, призванного исключить незаконный арест. Тогда же около полутысячи городов фактически получили право самоуправления и (после 1295 года) были представлены в парламенте. Между временем правления Генриха III и Якова II, в период затяжной войны между короной и парламентом, желание королей продавать государственные земли для финансирования войн постепенно слабело. Кульминацией явилась (гл. 1) “Славная революция”, утвердившая независимость законодательной власти. В XVII веке отменили пытки, хотя рабство существовало в Англии еще сто лет – до решения по делу Сомерсета (1772). Все это время суды общего права противостояли вмешательству в свою юрисдикцию институтов, находящихся под контролем короля. Впрочем, лишь “Акт об устроении” (1701) обеспечил независимость судей, утвердив принцип их несменяемости.
Преподавая в Оксфорде, я понял, что истинный смысл английской истории заключается в воплощении (впервые на планете) трех великих принципов. Первый гласит: дом англичанина – это его крепость. Судья лорд Кемден, вынося решение по делу “Энтик против Каррингтона”, встал на сторону журналиста-радикала Джона Энтика, в жилище которого ворвались представители власти. “Основной целью вступления людей в общество является стремление мирно и безопасно пользоваться своей собственностью, – напомнил Кемден слова Джона Локка. – Согласно английским законам, всякое посягательство на частную собственность, каким бы ничтожным оно ни было, преступно”. Второй принцип таков: делай все, что тебе заблагорассудится, но не причиняй никому вреда. “Право думать, говорить и делать то, что нам заблагорассудится, и обогащаться в той мере, в которой это не вредит обществу либо другому человеку, – вот великие права, которые дает свобода”, – писал в начале 20-х годов XVIII века “Катон” (псевдоним Джона Тренчарда и Томаса Гордона). Наконец, вот третий принцип: не суй нос не в свое дело. “В Англии не в ходу манера навязывать другим образ жизни, который вам кажется подходящим для них более, нежели представляется им самим”, – объяснял Джон Стюарт Милль французскому либералу Алексису де Токвилю
{84}. Указанные три столпа верховенства права на английский лад, писал в 1885 году Альберт В. Дайси, – это продукт вынесения решений судами общего права, в значительной степени основанного на прецеденте. Здесь нет “декларации принципов”, а есть лишь взаимодействие судебного опыта и законодательных нововведений парламента.
Теперь я понимаю, что это достаточно наивный взгляд на историю английского права. Рональд Дворкин, один из крупнейших правоведов-теоретиков нашего времени, объяснял в книге “Империя права”, что фундамент общего права составляют некоторые принципы, пусть и не сформулированные столь же отчетливо, как в Конституции США.
Мы требуем, чтобы государство в своей деятельности руководствовалось согласованной, гармоничной системой принципов, даже если его граждане расходятся в понимании принципов справедливости и беспристрастности… Судьи… разрешают трудные дела, отыскивая в некоей гармоничной системе принципов, касающихся человеческих прав и обязанностей, наилучшее толкование наличной политической структуры и правовой доктрины
{85}.
