– Хотите расскажу, как все было, Талисса?
– Конечно! Я только что хотела вас об этом попросить!
– А что вас интересует больше всего? Ночной штурм? Или нападение на замок див Тибота? Или последовавший за этим штурм? Может быть, поход в Пим?
– О, нет, не надо, отец раз десять рассказывал! – испугалась она. – Я хотела бы узнать… как вы стали сестрой графа.
– С чего бы начать? Дело было после ранения после ночного штурма. Я только пришла в себя и поняла, что граф уже знает, что я эрольдка. В то время он не знал, что преследование других рас уже отменены императорским указом. Я испуганно ждала его слов о том, что мне не место в Толоре, но ничего такого произнесено не было. Он начал рассказывать мне об отце и матери. О бабке и деде. О других родственниках. Об их жизни и смерти. О том, как оказался один. Я была весьма впечатлена его рассказом.
– Почему? Разве он имел для вас какой-то смысл?
– Как вам сказать-то… Родственники графа – не самые плохие люди. О таких, как они, пишут стихи и слагают песни. Скажем, его дед ради бабки изменил присяге Ордена Наемников. Даже не так. К тому времени она уже умерла, родив сына. Погибла во время штурма замка барона, с которым у них был конфликт. А его дед, командир отряда наемников, остался с сыном, бросив службу. Он был прекрасным лучником. Если уж граф стреляет, как эрольд, то что говорить о человеке, который его учил… Так вот, я вначале тоже не поняла, для чего он мне это рассказывает. И лишь когда он предложил, что я могу заняться тренировками солдат Толора в стрельбе, я поняла, что меня не выгоняют. Более того, мне доверяют. Не знаю, что на меня нашло. Но граф был первым человеком, который отнесся ко мне с теплотой, после того как узнал, что я эрольдка. И я предложила ему свою кровь и свою жизнь. Более священной клятвы нет ни среди людей, ни среди эрольдов. Он назвал меня своей сестрой и стал моим кровным братом.
– Как понять – назвал?
– Существует несколько вариантов ответа на предложение кровной клятвы. Он мог назвать меня матерью. Или дочерью. Или супругой.
Она удивилась:
– Супругой?
– Да.
– И вы были готовы разделить с ним ложе?
– Да, – улыбнулась я. – После совершеннолетия.
– А… вы еще нет?
– Мне еще далеко до совершеннолетия. Лет двадцать минимум.
– Ну, тогда понятно! – рассмеялась девушка. – Честно говоря, после рассказов девочек о вас, я не представляла себе мужчину, способного отказаться от желания обладать вами.
– Ну, теперь-то вы знаете, что таких как минимум двое?
– Да, – улыбнулась Талисса. – А кто второй?
– А вон, топает! Соур, конечно!
Талисса вздохнула, и я почувствовала себя неуютно. Она ведь ничего не видела.
– Извините, Талисса, я забыла, что вы ничего не видите.
– Ничего, я привыкла. Даже отец иногда забывает.
Я внимательно присмотрелась к дочери герцога. Не то чтобы я была большим знатоком слепых, но парочку все-таки встречала. В моем детстве, среди лесных разбойников, была слепая старуха, а одном из замков – слепой мальчик. Талисса соответствовала тем же признакам, что и они: чувствовалось, что, несмотря на то что ей помогали одеваться, не хватало какой-то изюминки, и даже в красивом платье она выглядела как-то неряшливо; бледная кожа и дряблые мышцы лица, однообразное его выражение. Все, кроме бельм на глазах. Глаза у девушки были живыми. Карие, с черным зрачком. Может быть, именно поэтому и трудно было не забывать про то, что она слепая.
– Соур с Силеной?
– А? – увлеченная разглядыванием глаз, я отвлеклась от разговора. – Ага. Опять танцуют. Вот уж не думала, что капитан умеет танцевать.
– А ты умеешь?
– Я? Нет, откуда? Я обычный солдат, кто бы меня учил… Хотя, в принципе, ничего сложного не вижу. Попробовать можно было бы, вон, Соур быстро научился. Может, ему граф показал, пока их наряжали?
– А граф умеет танцевать?
– Да. Наверняка он прекрасно танцует. В свое время он ездил на приемы.
– Как думаете, он потанцует со мной, если я попрошу? – голос Талиссы дрогнул, выдавая волнение.
– Граф? – я ухмыльнулась. Нет, нашим парням определенно везло на любовном фронте. – Конечно, потанцует! Хотите, я ему намекну, что вы не против с ним потанцевать?
– Это было бы великолепно!
– Вот и хорошо! А пока тсссссс! Леди Виола идет!
– Ага, и Вирот с ней.
Целительница была не в лучшем расположении духа. Как и капитан, но если с последним было понятно, то почему хмурилась сестра Дарона, мне было неясно. Поскольку я занимала место Вирота, то быстренько рванула к своему. Едва я уселась, Виола спросила:
– Давно танцуют? – и кивнула на нашего капитана и дочь.
– Да порядком уже. Третий танец, – не моргнув глазом соврала я.
– Надо же, – фыркнула леди Виола.
Не поверила, видимо. Ну и ладно. Главное, попытку спасти капитана от гнева обманутой мамаши я предприняла, и можно было заняться собственными целями. С этими мыслями я взяла кубок с вином и наконец-то как следует приложилась.
– Ух, – выдохнула я, сделав первый глоток. – Вот это вино!
– Что, слишком крепкое?
– Нет, что вы! Оно просто потрясающее!
– Да, Дарон один из лучших урожаев приказал выставить.
Я глянула на Вирота, бледного и потерянного, и спросила:
– Как самочувствие, капитан?
– Все в порядке, Тандела, – он выдавил улыбку. – Все-таки пойду к себе, леди Виола. Только найду кого-нибудь себе на замену… Налата никто не видел?
– Он танцует, – уверенно сказала Талисса.
– Да, вон он, – я кивнула на дальний угол зала. – Не то чтобы танцует, но с дамой.
– Точно, див Кош же приехал. Надо будет найти кого-нибудь еще. Желательно трезвого.
– Ну, это вряд ли. Последним трезвым человеком на балу была я. Буквально минуту назад.
Вирот даже не улыбнулся. Видимо, рановато его разбудила целительница. Мне показалось, капитана шатнуло, когда он вставал. Но тут дверь распахнулась, и троица дознавателей появилась в проеме. Вирот с облегчением сел и пригубил вино. Я последовала его примеру, допив бокал.
Дарон и Олок выглядели злыми, Исол – расстроенным. Проходя мимо Соура, граф раздраженно бросил:
– Пойдем, капитан, танцы закончены.
Похоже, намечались очередные неприятности. Поднявшись на возвышение, герцог проследовал мимо стола в коридор, а граф сделал мне жест – мол, давай за нами. Я стрельнула глазами в сторону Соура. Тот уже шел, и я потопала за аристократами.
Герцог остановился только в своем кабинете, молча подошел к одному из шкафов, достал бутылку вина и бросил мне:
