Чтобы уговорить строптивого аристократа открыть тайную комнату ушёл ещё час. Сломил его некромант — очень не хотелось оказаться замешанным в столь грязном деле. Но со слов Алерно выходило, будто чары установились сами, случайно. Не стала спорить и попросила их снять.
Алерно возился долго, пыхтел и вздыхал. Оказалось, никак не мог вспомнить, какая пластина и какой код именно от этой комнаты. Так и хотелось спросить: «Ещё одна есть?», но сдержалась.
Наконец, защита погасла, щёлкнул замок, и дверь распахнулась.
Я замерла на пороге, понимая, детоскоп доставать не нужно, и так всё ясно. Кажется, стоявшая за моей спиной хассаби Вангели упала в обморок. Алерно же выругался и зажал нос платком. А я… Что я, мне работать надо.
Первыми в комнату вошли полицейские и заверили: пусто. Они же простучали все стены странного помещения без окон. Увы, никаких тайных ходов.
На стол и странный сосуд на треножнике пока старалась не смотреть, обернулась и спросила Алерно:
— Вы никому не говорили код допуска, не передавали пластину?
Аристократ отрицательно помотал головой. Бледный, он едва держался на ногах.
Нет, некромант не оставил на столе расчленённый труп, просто несколько прядей волос и сердце. В колбе же, судя по цвету, плескалась кровь.
Мысленно повторяя: «Это не Селия!», нашла силы приблизиться к столу. Волосы чёрные, гладкие, блестящие. Стол тоже чистый, сердце в тряпочку завёрнуто. Почему оставил? Собирался вернуться? Несомненно.
Включила детоскоп, но ещё долго не могла настроиться. Перед глазами стояло изуродованное лицо Селии.
— Займитесь, — кивнув на хозяев дома, сдавленно приказала я старшему инспектору. — Тут минимум убийство, надо завести дело, допросить, выяснить… Я подойду позже.
Когда хассаби ушли, опустилась на корточки и разрыдалась. Сразу стало легче, проснулась былая злость.
Чёрного цвета хватало, экранации тоже присутствовали, но уже знакомые. Я уже было отчаялась, когда обнаружила подарок судьбы. Некромант рассчитывал на брезгливость или чувствительность, поэтому подтёр следы везде, кроме сердца. Нет, он, несомненно, ощущал себя в безопасности в доме Алерно, но мерзавец всегда стремился себя обезопасить. Только я вот пересилила ужас и осмотрела кусок плоти магическим зрением.
След оказался крохотным, всего одно кольцо цепочки, но зато целое. Оно притаилось с обратной стороны и могло легко разрушиться до передачи сердца в лабораторию. Всё на месте: и обрывок дугообразной связки, и личное кольцо.
Я заставляла себя писать. Устроилась спиной к столу и, ломая грифель карандаша, строчила формулы в блокноте. Горло сотрясали рвотные спазмы, но я их давила. Только не сейчас и не здесь, через пять минут. Зачем себя мучить? Теоретические выкладки нужно делать на месте преступления, чтобы всегда иметь возможность проверить детали.
Есть!
Безликие формулы сложились в портрет. Сегодня же по нему изготовят портативную голограмму, снабдят подробным описанием, и некромант будет схвачен. Селия стала последней жертвой. Надеюсь.
— Подержите, — я сунула в руку дежурившему у двери полицейскому детоскоп и ринулась к ближайшему туалету. Там меня вырвало.
Минут десять простояла перед зеркалом, открыв кран с холодной водой.
Желудок выворачивало наизнанку, голова гудела, но я всё равно торжествовала.
Вернувшись, закончила необходимые формальности и набрала код Лотеску, чтобы сказать одно единственное предложение: «Есть, я уложилась в срок, хассаби».
Светлый шатен, тридцать два года, четыре месяца и три дня отроду, глаза серые, маг-стихийник, рост — шесть футов, плюс-минус пара дюймов, курит. Магический почерк тот самый, выверенный, строгий, педантичный. Достаточно всего одного заклинания, всего одного сданного в университете зачёта — и имя известно. Можно поступить и проще: вычислить по дате рождения.
Настроение сразу резко поползло вверх, и в гостиную, где бушевали хассаби, я поднималась совсем другим человеком.
О Селии старалась не думать. О разговоре с братом тоже. Это всё потом, а сейчас я покараю убийцу, стану мечом правосудия. Хорошо, у дяди нет диктино…
Хозяева дома встретили меня тягостным молчанием. Они сгруппировались вокруг Алерно — две тигрицы, готовые разорвать на мелкие кусочки. Стараясь не обращать внимания на полные ненависти взгляды, уселась заполнять необходимые документы: протокол, отчёт, заявку на арест, объяснительную для прокурора. Первичку отдам старшему инспектору, остальное оформлю в Отделе. Это процедура долгая, но маховик запущен, в конце уже маячит заседание суда.
— Послушайте, — не выдержала хассаби Вангели, — неужели вы действительно полагаете?..
— Я ничего не полагаю, хассаби, — не отрываясь от работы, ответила я, — а всего лишь фиксирую факты и делаю на их основе выводы. Остальное — дело полиции.
— Вы хотя бы понимаете, чем это для вас обернётся?
Пожала плечами. Угрозы. Помню, как дрожала, лепетала нечто бессвязное, когда на меня орал первый клиент. Сейчас… Не спорю, аристократы могут всё, а я лишь винтик, но при исполнении. Поэтому кричите, угрожайте, сколько угодно, хассаби Вангели.
— Не беспокойтесь, — заверил адвокат, — мы выиграем дело.
Тут спохватился Алерно и закатил скандал. Столько бранных слов не услышишь даже в рабочем квартале! А ещё аристократ!
— Хассаби, вы закончили? — холодно поинтересовалась я, когда поток брани исчерпался. Будто ведро помоев на голову вылили.
Алерно засопел и нарочито отвернулся. Угу, я вошь, знаю.
— Тогда подпишите здесь и здесь, — встала и поднесла обвиняемому протокол осмотра дома. Ручка, полагаю, у адвоката найдётся, свою давать не стала.
— Ничего я подписывать не стану! — вскипел Алерно и, вскочив, попытался вырвать у меня бумагу.
Я такое предвидела, успела отскочить и спасти документ.
— Хорошо, тогда подпишите вы, хассаби, — обернулась к пышущей презрением тётушке мага-нелегала и чуть поклонилась.
Хассаби Вангели скривилась, но взяла бумагу. Рвавшемуся уничтожить документ племяннику не отдала, пробежала глазами и передала адвокату. Я терпеливо ждала и не удивилась совету ничего не подписывать. Ничего, вина всё равно доказана.
Собрала бумаги, перебросилась парой слов со старшим инспектором и попрощалась с хозяевами дома. Те ответили гробовым молчанием.
Вот и всё, до суда никого из них не увижу… Ох, суд! Сегодня же заседание по иску Лотеску. Нужно позвонить Гарету, узнать, как прошло. Мы, конечно, поссорились, но… Только вдруг он опять меня корить начнёт? А мне так нужна чья-то поддержка, поплакать у кого-то на плече, поделиться всем этим ужасом. Не хочется остаться с ним один на один, как вчера, в пустой квартире, когда я со страху сидела на кухне при полной иллюминации. На столе — нож и шокер: боялась, что придёт некромант. После ворочалась на кровати, дрожала и плакала.
