Но не приснились же мне вчера косвенные доказательства? Ладно, проверка — мать выводов. После такого количества вина и игристого, которым меня поили нежданные кавалеры, и выходки Марка, не такое могло почудиться. Как там, кстати, моя записочка, завизировал её Лотеску или нет? Пусть Неврис поручит дело о салоне кому-то другому.
Эх, а ещё хочу узнать, как на Дейва вышли. Вчера даже ни намёка! Может, Лотеску позовёт, объяснит-таки? А то, как в случаях с магами: спасибо, до свидания.
Ладно, вернёмся к вопросам. Пока одеваюсь, обдумаю.
Тайрон, несомненно, похож на некроманта. Не точь-в-точь, но сходство налицо. Учитывая сведения, данные Лотеску… Стоп, Магдалена, ты наступаешь на те же грабли! Нет, я верю начальнику, но нельзя же считать фактами чьи-то слова. Ты не проверяла, чему и когда учился Тайрон, заодно бы и выяснила, кто так его ненавидит.
По идее, я могу оказаться сакраментальным дорогим существом, но не для некроманта, а для Тайрона. Впервые увиделись мы на заре этой грязной истории, когда мне прислали первую записку. После неё я бы убила, но нет, продолжились игры. Почему? Я нужна некроманту. Зачем?
Первый вариант — шантаж, то есть закуска. Но я не свет в окошке для Тайрона, не подходит.
Второй вариант — нежные чувства со стороны преступника. Тут уж без вариантов, не знаком мне тайный воздыхатель, разве Дейв просил пожалеть. Это хотя бы логично, у нас были хорошие отношения. Угу, настолько, что коллега сообщал о каждом моём шаге.
Третий вариант — использовать по прямому назначению. То есть я должна найти нужные улики и обвинить человека, к которому меня подтолкнут, а не истинного преступника.
Второе или третье? Я отчего-то склонялась к последнему варианту. Некромант — мужчина умный, он бы не растрогался до состояния женских романчиков, даже утопиться предлагал, Селию убил. Только ради того, чтобы меня напугать, убил!
Марк отчитался: на лестнице чисто, к квартире никто не подходил.
Войдя в отдел, обомлела: Неврис копался в моём ящике! Потом поняла, начальник банально искал бумаги по гадательному салону. Неврис сам в этом признался, попросил помочь, обвинив в бардаке на рабочем месте.
С каменным лицом отрыла папку и вручила прямо в руки.
— Дело у вас я забираю, — Неврис смотрел с открытой неприязнью. — Только отчего вы не могли поговорить со мной? Я заметил ваше… хм… поведение и ваши же странные отношения с первым замом. Вы метили на моё место?
Вот это вопрос! И задан при всех. Ишь, как навострили уши.
— Хассаби Барашту виднее, — уклончиво ответила я, — целиком и полностью одобряю его решение. Никаких отношений, кроме рабочих, у меня ни с кем нет. Обсуждать же с начальником только что обдуманное задание посчитала неразумным.
Лицо непосредственного начальника помрачнело ещё больше. Забрав папку, он обвёл глазами сотрудников, явно наугад выбрал жертву и вручил дело — просто швырнул на стол. По иронии судьбы, прикрывать гадательный салон предстояло самому неопытному сотруднику. Сухо «обрадовав» его, Неврис удалился к себе за прозрачную загородку. Интересно, что накопал на него Синглер? Помнится, Неврис тайком звонил кому-то после моего ранения, а Лотеску и вовсе выгнал из палаты. Первый зам не параноик. Нервы ему, конечно, изрядно потрепали за последние две недели, но он не сорвался, зуб даю, тут другое. Значит, были причины.
Чем из Невриса не некромант? Третий вариант в действии.
Выводы оставила при себе и занялась повторением пройденного. На этот раз не торопилась, не отвлекалась на посторонние списки, а целенаправленно работала с магией. От этого занятия оторвала вибрация диктино.
— Зайдите ко мне, — приказал Лотеску.
В кабинете высокого начальства сидел Синглер и ещё один тип, которого я не знаю. Мне велели взять стул и присоединиться к честной компании.
— Об ишт Лагаре после, — обронил Лотеску. Сегодня он как никогда походил на большого начальника. Ни грамма флирта, строгость, уверенность, спокойствие. — Я помню и поставлю в известность. Речь о Морисе Алерно. И об Итоне ишт Неврисе.
Навострила уши и вся обратилась в слух. Даже блокнот достала, чтобы всё досконально записать.
— Ишт Синглер, прошу, — Лотеску кивнул начальнику службы безопасности.
На моей памяти он никогда не называл его «ишт Синглером», хотя, признаться, я не настолько хорошо знаю первого зама, чтобы утверждать наверняка, будто «ишт» прозвучало впервые.
— Морис Алерно сбежал из-под залога, — не вдаваясь в подробности, сообщил лысый здоровяк. — В доме при обыске кое-что нашли…Кольцо вашей кузины.
От меня ждали какой-то реакции, но я молчала. Просто не знала, что сказать. А потом в голове щёлкнуло, и я прошептала: «Он убил Селию, или хотя бы стоял рядом, когда её убивали».
— Почему? — тут же уцепился за мои слова Лотеску.
К нему у меня тоже вопросы. За что он мстит Алерно? Придётся выяснять, иначе рискую построить неправильную логическую цепочку. Может, тут два дела, а не одно? Ничего, подниму светские хроники за прошедший год, постараюсь окольными путями узнать, не обозвал ли как в запальчивости Морис Алерно нашего гордого первого зама. Если так, могло дойти до рукоприкладства. Лотеску ведь и по морде дать способен, Гарет уже получил, теперь выплачивает моральный ущерб. И не звонит мне, даже объясняться не пришлось.
— Я позже вам всё занесу, пока слишком «сыро».
Интересно, что там с Неврисом?
Оказалось, поле для шантажа немереное. С меня взяли слово молчать, настоятельно так взяли.
Место наш начальник получил… Скажем так, оказывая услуги особого рода одному из «шишек» Ведомства магии. Синглер говорил это и морщился. Все морщились. Оно и понятно, позор-то какой! Руки Неврису точно не подадут, хотя он уже забросил данное занятие, но, видно, оставил по себе долгую память. До сих пор звонил покровителю, хотя с ним уже не встречался. Эти звонки и насторожили высокое начальство. Складывалось впечатление, будто Неврис докладывал обо всём, что случалось в Карательной инспекции. Видимо, санкцию на проверку разговоров уже выписали.
— У вас хорошая интуиция, ишт Мазера, — Лотеску смотрел мне прямо в глаза. — Ишт Неврис знал о квартире Майера.
— Какой у него уровень магического потенциала, хассаби? — деловито осведомилась я, оправившись от пикантной новости.
— А нет информации, — буркнул Синглер. — Стёрта.
Интересно и пахнет увольнением. Для этого, видимо, совет и собрали, только мой голос совещательный, ничего не решает.
Вопросительно уставилась сначала на Синглера, затем на Лотеску.
— За это не увольняют, — ответил он на невысказанный вопрос. — Запрещено законом.
— А сокрытие информации? — съехидничала я и покосилась на третьего участника беседы. Он-то кто? Нас ведь не представили.
