* * *
– До конкурса три дня. Вы с ума сошли! – негодовал главный режиссер конкурса, темнокожий Пьер, которого уже достали выкрутасы Мауро, совавшего свой итальянский нос во все вопросы.
Он дегустировал блюда за обедом, распределял и раздавал вещи из коллекций для выходов, тасовал фотографии участниц для буклета и так и эдак. Но когда он стал вмешиваться в процесс постановки, Пьер терпеть не стал. А теперь… он хочет вставить в конкурс только что прилетевшую участницу. Ну и что ж, что она из модной ныне России?! Слабая девочка, не видела подиума настоящего, опыта – «зеро». Другие тоже новички во многом, но, по крайней мере, они уже больше десяти дней занимаются и репетируют на сцене «Даймонд-Холла», где и будет проходить финал конкурса.
– Да она потенциальная победительница – разуй глаза! – Мауро тоже горячился не по-детски.
Глаза б его не видели этого черномазого! Он и сам бы мог срежиссировать выходы участниц. Никакой особой науки тут не надо. А этот вертится под ногами, мешает наводить мосты с девочками. Мауро уже трех пытался заманить к себе в номер. Тупая финка, с трудом подбирая английские слова, отказалась, сославшись на усталость, а бельгийка (как же ее зовут-то?) и Анжелина поднимались к нему.
Правда с Анжелиной пока не получилось. Он угощал ее вином, привезенным якобы из Италии, а на самом деле купленным в duty free, показывал какие-то свои фотографии с прошлых конкурсов и различных поездок, а потом словно бы невзначай положил руку ей на плечо и попытался запрокинуть голову для поцелуя. Девушка явно не ожидала такого поворота событий и расплакалась как маленькая. Он утешал ее, вытирая слезы салфетками, пытался объяснить, что в этом бизнесе принято симпатизировать фотографам, тем более если они имеют отношение к оргкомитету конкурса, который может круто изменить ее судьбу, даже принес воды. А когда та чуть успокоилась, снова атаковал ее. Ему удалось уложить ее на кровать, но дальше дело не пошло. Анжелина все время одергивала юбку, успевая при этом защищаться от его рук, лезших под футболку с надписью «Model’StarS», и в конце концов, взбрыкнув тонкими ногами, вскочила с кровати и отступила к окну. «Раз не уходит, значит, есть шанс», – думал Мауро и, дав девушке передышку, повторил попытку. Но даже поцелуя не удалось ему добиться от сжатых губ. Только обещания, что она зайдет к нему еще раз.
Зато с бельгийкой (все-таки ее зовут Ингрид!) все прошло как нельзя лучше. Он сразу объяснил ей, что шансы на победу равны у всех девушек, но у нее предпочтительнее. И он может замолвить словечко. Да что там! Он сам, конечно, вместе с Винсентом принимает решение. Поэтому после ужина он представит ее лично владельцу конкурса и агентства «Pourqoiu Pas». До разглядывания фотографий дело не дошло. Ингрид сама потянула его к двуспальной кровати, и он сумел оценить в полной мере красоту ее линий и гладкость кожи. Мауро нравились еще Магда, Анжелина, Кадри и Элизабет. Но тут появилась никем не ожидаемая участница из России – Соня. Где же взять время на всех!
Соню, вопреки всем прогнозам, привез на конкурс, с трудом достав билеты – никогда бы не подумал, что из Москвы в Кейптаун может не оказаться мест, – Лисов. Впервые увидев Соню на конкурсе, где она стала королевой своего города, Лисов сразу разглядел в ней врожденный талант притягивать взгляды, который кроется далеко не в каждой женщине, пусть даже на многих мужики будут бросаться пачками. Нет, магнетизм Сони заключался не в ярко выраженной броской внешности, не в сексуальности и не в скрытом эротизме, который может проявиться в голосе или движениях. Нельзя было объяснить этот феномен и от противного. Есть природная чистота, ясность взгляда, невинность облика, которые тоже заставляют мужчин терять голову. В Соне было другое. Редчайшее качество. С одной стороны, она была хороша той интеллигентной красотой, для которой даже слово «породистость» будет звучать грубовато. С другой – не выглядя моложе своих лет, она смотрелась очень свежо и юно. Ее лицо не цепляло каким-то особым разрезом глаз, пухлостью губ, пышностью волос. Нет, все это присутствовало в ней, но очень цельно и первозданно. Наверное, такой могла быть Ева, если бы родилась в ХХ веке. Как будто компьютер просчитал пропорции лица и создал образ идеальной женщины на все времена и для всех народов. «Скорее всего, она и станет победительницей. Скорее всего», – судорожно подумал Мауро, глотая маслинку целиком, когда Соня, сопровождаемая Лисовым, вошла в ресторан, где обедали участницы, и, может быть, впервые в жизни в его зудящем сознании возникло желание не овладеть девушкой немедленно, а обладать ею постоянно. Правда, это чувство улетучилось так же стремительно, как и возникло. Он вскочил с места и подлетел к вошедшим:
– Откуда? Как вы добрались сюда? Какие молодцы!
Лисов посторонился, дав возможность итальянцу запечатлеть троекратный поцелуй на щеках Сони. Затем он получил свою порцию приветствий и рассказал, что им пришлось пережить в Москве, чтобы все-таки приехать и участвовать в конкурсе, а также с какими сложностями они столкнулись в дороге. Мауро усадил их за стол и, подозвав официанта, стал бурно заказывать всевозможные кушанья, путая итальянские, английские и русские слова и негодуя, что подходящий к концу обед уже не оставляет возможности сделать хороший выбор экзотических блюд, чтобы поразить и так слегка оторопевшую от его натиска русскую участницу.
Соне же было ни до чего. Перелет действительно оказался утомительным. Мало того что она никогда до этого не летала, так еще и пришлось сидеть в самолете два часа безо всяких объяснений. На не искушенную в таких вопросах Соню это не произвело впечатления, зато Лисов весь извертелся, и его нервозность в конце концов передалась девушке. Следующие два часа полета он то успокаивал ее, то, напротив, рассказывал различные истории, связанные с авиационными крушениями и трагедиями, нарушая все законы путешественников. Затем, видя расширяющиеся от ужаса глаза Сони, Лисов снова успокаивал ее, пока она не забылась нестойким сном на его плече под гудение двигателей. Стюардессы разбудили их, раздав контейнеры с обильным завтраком. Лайнер пружинисто коснулся бетонной полосы, означавшей, что полет закончился благополучно, – и вот они приехали сюда, с трудом объяснив чернокожему водителю, какой отель им нужен.
Следующие несколько часов Мауро потратил на борьбу с режиссерской группой, чтобы убедить всех в целесообразности включения русской в конкурсную программу, а Лисов с Соней расселялись и приходили в себя после перелета. В результате чертыхнувшийся Пьер снял с себя всю ответственность, и уже в вечерней репетиции Соня принимала участие наряду с остальными тридцатью финалистками. Мауро вновь мельтешил и пытался, используя скудный набор русских и английских слов, ввести Соню в курс дела, подбирал ей костюмы для выходов, советовал, как лучше появляться из-за кулис, как отвечать на вопросы. Благодаря природной сметке и опыту, полученному на предыдущем конкурсе, Соня быстро втянулась и к концу изнурительных прогонов, завершившихся за полночь, практически не отличалась от готовившихся целых две недели участниц. Ей казалось, что репетиции и сценография российского конкурса, после которого на нее надели корону «Мисс», были намного сложнее примитивных выходов, которые Пьер и Мауро выдавали за вершину режиссерской мысли.
