– Значит, ты вот что, – Боров нажал на кнопку селекторной связи, – поговори с моим директором. Марго ее зовут. Найдется для тебя дело – возьму на работу. Леночка, проводи гостью мою к Маргоше. – Это уже секретарше.
Лида поблагодарила, поднимаясь с кресла, и вышла в приемную. После затемненного кабинета Борова яркий свет в коридоре показался ей больничным, и она снова вспомнила последнюю встречу с Кисой и вынужденный визит к венерологу после этого. Хорошо, что с Сергеем у них еще ничего не было. Они только несколько раз встречались в кафе. Сергей показывал ей свои работы, а однажды фотографировал ее в студии на Лубянке. Даже раздевал, снимал художественное ню, но намека не было на домогательства или даже попытку близости, хотя процесс так захватил ее, что возжелай он – она не смогла бы устоять. А Киса заявился в тот же вечер, словно почувствовав ее возбуждение, и воспользовался, как будто мало ему Херувимов всяких и прочих «парусниц». От кого уж он схватил гонорею там – пусть сам разбирается. Лида даже не сказала ему об этом. Пусть перезаражают друг друга. Может, и Мадам достанется, любительнице девичьих грудей. Видно, ее муженек совсем слаб, что баба на девок кидаться стала.
Лида в надежде поспешала за Леночкой по длинному холлу в другое крыло здания – офис «Империала» находился в бывшем научно-исследовательском институте, и если Боров отхватил для своего кабинета уютный закуток с отдельным входом, то для остальных помещений агентства было выделено несколько заштатных комнат по обе стороны от совкового коридора с тянущейся по стенам проводкой и дешевыми дверными ручками. Внутри, правда, было евроремонтно, но Марго активно не понравилась Лиде. Если Мадам была как на ладони (за исключением порочной страсти к женскому полу), то Марго произвела на Лиду впечатление редкостной стервы. Мадам могла фальшиво улыбаться, но это была явная фальшь, а не коварство затаившейся змеи Марго, которое Лида прочувствовала всей кожей. Как холодок от приоткрывшейся дверцы холодильника. Такая не просто будет придираться и требовать невозможного от сотрудников, а еще и специально замыслит интригу, чтобы насладиться их растерянностью.
Марго задала Лиде несколько вопросов, повторявших в принципе вопросы Борова, и обещала сообщить на днях о своем решении. В подчинении у бессменного директора «Империала» был лишь один менеджер Дмитрий. Неприметный, даже комичный в чем-то паренек, бог весть каким ветром занесенный в модельный бизнес. Он был маленького роста, что служило предметом постоянных шуточек высоченных девушек агентства, но не комплексовал и тем нравился Марго. А красавчики и не нужны ей тут. Для девочек «Империала» один царь и бог – Боров. Для этого Марго и поставлена тут управлять процессом с весьма неплохой зарплатой.
Телок
– А с визами как? – Телок заерзал в кресле и стал перекладывать журналы с правого края стола в центр, освобождая столешницу, чтобы найти затерявшуюся бумажку со списком фамилий моделей, выбранных для фотосъемки итальяшкой.
– Все о’кей, все о’кей, – лопотал Мауро на другом конце провода. – Завтра позвони, пжалуста, ембасси, и май френд вице-консул все делать. Ты должна нести список и паспортс потом. Еще иншуренс, тикетс, докьюментс фром министри оф трейд…
– Стоп, стоп! Какое еще Министерство труда? У нас нет такого. Ты уверен, что нужно это?
– Я точно, точно… ты звонить вице-консул. Ты должен сделать. Ты получать пятьсот доллар. Я платить все расход и давать тебе пятьсот доллар за съемку. Это кэлендар. Кэлендар прически.
– Да это я помню. – Телок с досадой отвернул трубку от губ и прошипел в сторону: – Вот осел!
Недели две назад итальянец материализовался в офисе «Blow models», и от его кипучей энергии захотелось жить и работать по-коммунистически. Занявшаяся вроде бы подыскиванием нового места работы секретарша Юля, совмещающая также должности преподавателя дефиле в модельной школе и менеджера по работе с клиентами, даже воспрянула духом и снова как ни в чем не бывало отправилась в туалет подводить глаза перед зеркалом.
Около года назад Мауро привел в офис «Blow» не кто иной, как Лисов, в альтруистическом порыве решивший поделиться своими контактами совершенно бескорыстно, как он с порога стал уверять опешившего от такого поворота событий Телка. Лисов повадился заходить время от времени в «Blow», то с коробкой пиццы, то с мороженым, то с баночкой кофе. Телок философски относился к этим набегам, считая, что ничего плохого Лисов сделать не может. Своровать телефоны моделей? И что дальше? Продать их Боре? Не заплатит. В «Парус»? Своих девать некуда. Попытаться пригласить кого-то в кабак и совратить? Скатертью дорога, если есть такая идиотка, что поведется. Открыть на этой базе свое агентство? Лисов уже сыт этим по горло. Он и сам говорил, и по нему видно, что больше этими играми баловаться не намерен. Что стоит только безумная идея с поездкой в ЮАР на конкурс, куда он возил Соню. Потратился, перенервничал, потерял кучу времени. Ну трахнул он в конце концов эту пигалицу. Так ни удовольствия, ни наслаждения. Одно тупое удовлетворение от сознания собственной значимости. Может, станет когда-нибудь звездой – можно будет кичиться, что был ее первым мужчиной. Лисов еще раз убедился, что модели не вызывают у него совершенно никакого плотского желания.
Другое дело – Мауро. Этот вертелся как уж на сковородке и заливался соловьем, только бы получить доступ к телу. Окружающим это было понятно, может быть, кроме самих моделек, но все делали вид, что не замечают ужимок и прыжков итальянца, старающегося выковать свое маленькое счастье. Познакомившись с Телком и наобещав с три короба, Мауро улетел домой. Телок дважды на протяжении осени отправлял в Италию своих моде лей. Оба раза, сначала для каталога местного дешевого трикотажа, а потом для рекламы сети кондитерских, к Мауро выезжали девочки «Blow models», и оба раза по возвращении модели устраивали Телку истерики, жалуясь на прилипчивого фотографа. Тщетно Телок пытался объяснить девушкам, что глупо работать моделями и думать, что к тебе не будут иметь притязания представители мужского пола, являющиеся фотографами, агентами, продюсерами, режиссерами и просто ошивающимися вокруг рекламного бизнеса любителями свежих девичьих лиц и тел. Многие идут в эту сферу именно ради того, чтобы иметь более легкий доступ к вожделеющим успеха и карьерного продвижения моделям. После первых жалоб Телок пытался выяснить, что именно делал или говорил Мауро, звонил в Читару под Неаполь, где располагалась студия фотографа, просил не допускать вольностей в отношении русских девушек, на что получил недвусмысленный ответ:
– Я мужчина, что я могу сделать, если мне нравится девушка?!
– Надо владеть своими эмоциями, – рассудительно спорил Телок с Мауро. – С русскими девочками нельзя вести себя прямолинейно, они не готовы ради карьеры поступаться принципами, у них есть парни-женихи и для многих поездка на съемки за границу – не ступенька карьеры, а лишь возможность заработать кое-какие денежки и мир посмотреть.
Мауро кипятился, трубка трещала, и Телок плохо слышал, но смысл был понятен. Итальянец уповал на общепринятые в модельном бизнесе схемы и отказывался понимать русскую ментальность. Правда, обещал больше нездоровой активности не проявлять, а в первую очередь заниматься делом, а потом уже амуром. Телок несколько успокоился, но когда вторая из командированных позвонила ему ночью и плакалась, что уже два часа держит оборону в спальне, не пуская в нее навязчивого итальянца, решил поговорить с Мауро более жестко. Мауро, как и многие иностранцы, мечтал иметь русскую подругу в постоянных любовницах, о чем откровенно поведал Телку. Тот догадывался, что вообще вся эта затея со съемками была хитроумным планом Мауро по достижению этой цели. Но надеялся, что после многочисленных увещеваний здравый смысл и разум взрослого человека все же возьмут верх – не мальчик же этот итальянский фотограф, не должна ему сперма бить в голову.
