Сок закончился, и Кир теперь жадно глотал из щербатой чашки остатки воды, которую, помнится, ночью пришлось наливать прямо из-под крана. Он поморщился не от теплого вкуса, а скорее от ощущения керамики на губах. Вода кажется разной, даже если просто пьешь ее из разной посуды: стеклянного стакана или алюминиевой кружки. Пока Светочка делала паспорт в родном Сочи, Кир не мыл посуду, не пылесосил и не убирал одежду в шкаф. Запустение в его доме было такое, что кофе и чай подчас приходилось пить из пивных кружек, коллекционных. Кир собирал их еще со студенческой скамьи, хотя пиво на дух не переваривал. Такая причуда.
Кир только что вернулся из Парижа, где рьяно пытался показать себя маститым русским скаутом. Навез кучу фотографий, какие-то видеокассеты. Его принимали во многих агентствах, но он постоянно вспоминал предсказания, вернее, оценки Лисова, говорившего, что, несмотря на то что мы сделали по сравнению с Европой огромный шаг вперед во многих областях, включая модельный бизнес, о котором еще вчера не имели понятия, французы, итальянцы, англичане и иже с ними никак не хотят признавать нас и ставить на одну доску с собой. В этом и боязнь, и ненависть, и недалекость. И к девушкам нашим относятся так же – с опаской и вожделением, пресмыкаясь и презирая одновременно.
Кир перенес валявшуюся у кровати сумку Светочки на кресло и собрался было начать одеваться, когда внимание его привлекла маленькая белая коробочка, выпавшая из сумки, явно с лекарственным содержимым. «Против вагинального инфекционного…» – прочел он, и спина покрылась испариной и мурашками одновременно.
Предчувствия давно обуревали его. Последний месяц Светочка явно избегала близости, ссылаясь на усталость и недосып. Теперь Кир понимал, что эти отговорки были вызваны желанием оберечь его от риска заразиться. Но откуда эта гадость взялась? Может быть, ее изнасиловали? Скорее всего. Он стал припоминать моменты, когда Светочка встречалась с ним в каком-то подавленном состоянии, или опоздала, или были какие-то странности в поведении и одежде, что свидетельствовало бы о произошедшем, но ничего не приходило в голову, кроме противного липкого страха и бессилия. Может, спросить ее напрямую? Может быть, это кто-то известный ему? Когда-то его сестра, будучи переводчицей в одной из поездок русской делегации по Америке, рассказывала, как к ней в номер в одну из ночей ввалились хорошо поддавшие деятели кино– и шоу-бизнеса и потребовали отработки за возможность быть в составе группы. Тогда еще поездка за границу казалась многим настоящим чудом, и, очевидно, ублюдки считали, что содеянное ими с яростно сопротивлявшейся сучкой еще не самая большая плата за доверие.
Кроме походов по агентствам, в Париже он имел еще несколько встреч в неприметных кафешках и один раз даже, как в гангстерских детективах, на скачках. О месте и времени очередной встречи Кир узнавал, звоня по известному ему телефону из будок-автоматов. Как-то он сидел и ждал очередного визави. На столе как опознавательный знак лежала композитка агентства «CITY». Стопка подобных же карточек находилась в портфеле Кира. При разговоре он выкладывал их на стол и время от времени тасовал, перекладывая туда-сюда, разворачивая веером, продолжая говорить о том, что понятно только его собеседнику и ему самому. Пока же он ждал и смотрел в окно на нудный парижский дождь. Прохожие обходили лужи, спеша по делам, и Кир в очередной раз подивился беспечности парижан, у которых будто и проблем, кроме этого надоедливого дождя, не было. Именно здесь, в кафе «Renoma» на авеню Георга V (любимом за наличие второго выхода на улицу Pierre Charron), он столкнулся с Наташей Лесовиковой, которая с подругами (одна из них работала hostess в Японии и на заработанные деньги пыталась учиться в американской киношколе) торопливо пила шоколад, собираясь бежать дальше по кастингам. Проехавшись на тему калорий и параметров фигуры, Кир кивал на пузатые белые чашки с жирными коричневыми ободками.
Теперь, в Москве, все это казалось каким-то сном. Найти вкусный капучино или выпечку было практически нереально. При том, что новые заведения с иностранными поварами открывались практически чуть ли не каждый день. Кир с его любовью к сладкому все же знал несколько мест, в которых в Москве можно было почувствовать себя парижанином.
Он мог мастерски водить машину, стрелять с обеих рук, знал назначение и способы применения различных ядов… В обычной жизни ему это не пригождалось, но он был горд от сознания того, что умеет это делать. И всегда чувствовал свое превосходство…
Его мысли снова вернулись к Лесовиковой. Вот ведь какая девушка! (Он со злостью пихнул Светкину сумку, отчего она залетела под кровать, и, чертыхаясь, полез за ней, отчего в похмельном мозгу зашумело и раздался звон колокольчиков.) Залетела высоко и еще будет подниматься, пока не станет всемирно известной, а водит знакомства и продолжает дружить с девушками из другого мира. Что ей эта подстилка японская? Хостеса она, видите ли, работала! Плавали – знаем, чем они там занимаются, эти хостеса! Бесхитростная Лесовикова. Попытался ее охмурить – не вышло. Сидит отстраненно, вроде слушает, но для проформы, не накручивая в уме всевозможные входы-выходы из положения и не просчитывая выгоды. Как же! Бесхитростная. А агентство, которое ее приютило на первых порах, быстренько оставила ради более известного и крупного. Практически сбежала. Кир был и в том и в другом и выслушал две версии исчезновения из одного и появления в другом агентстве восходящей русской звездочки. И там и там делали круглые глаза: в первом – от негодования, во втором – от недоумения. Мол, все нормально – захотела и поменяла агентство. А в первом – пропала с квартиры, разыскивали, думали, не дай бог, случилось что с девочкой… Да бог с ней, с Лесовиковой. У него есть Светочка (в паху неприятно потянуло, он непроизвольно сдвинул колени), и задачу свою – познать модельный бизнес и стать одним из его корифеев – он практически выполнил. Вон, даже не отпускает, мысли бродят вокруг да около, хотя ему есть о чем думать – о гораздо более важном и насущном для жизни, чем вся эта фигня, которой занимаются Телок, Сыч, Киса и иже с ними. Живут этим, грезят и бредят и не могут ни о чем говорить, собираясь вместе, а зачастую и наедине с женщинами, которые ждут совсем другого от них. Канадские лесорубы, как сказал бы Карась! Ити их мать!
Как же избавиться от головной боли?.. А ему ведь сегодня писать отчет. Надо же так необдуманно вчера накидаться. Даже военная закалка отказала. Слишком много, наверное, последнее время уделял внимания своей второй жизни – гребаному модельному бизнесу. Проблема бегства Лесовиковой занимала его чуть ли не больше Дела! Дожили! Бывало, Кир начинал думать, что просто человек так устроен, что дай ему в руки манящую нить, временами ослабевающую, а иногда натягивающуюся в предчувствии близкого, но постоянно ускользающего от преследования клубка, и он будет нестись за ним, не разбирая дороги, цепляясь за корни и исчезающую тропку.
Да, конечно, он рисковал. До возможного выезда Светочки оставалось еще несколько недель на организацию всех документов, оформление визы и обустройство ее на парижской квартире агентства, а там… у него открываются неограниченные возможности по перемещению вместе с ней по миру и решению самых неординарных задач, но… наверху торопили, и так прошло уже несколько лет. Со времен Штирлица советская разведшкола основательно сменила ориентиры. Теперь никто не ждет всю жизнь, чтобы под конец безо всяких подозрений нанести точный удар, решающий исход дела в одну или другую сторону. Все ловят момент, удобный момент, а там хоть трава не расти!
