Бобби пожал плечами.
Скип бросил сигарету на пол и наступил на нее.
— Тебе нужны были деньги, — сказал он, — почему ты не пришел и не попросил их у меня? Ты мог бы просто рассказать мне все это? Ты мог бы прийти до того, как залез в это дерьмо. Или, если уже влез и тебе нужны были деньги, мог бы прийти ко мне.
— Я не хотел просить у тебя деньги.
— Ты не хотел просить у меня. Значит, украсть у меня — это нормально, а просить ты не хотел.
— Да, все правильно, Артур. — Бобби откинул голову назад. — Я не хотел у тебя просить.
— Я тебе когда-нибудь отказывал?
— Нет.
— Я тебя когда-нибудь упрекал?
— Да.
— Когда?
— Все время. Пусть актер немного поиграет в бармена. Пусть актер немного постоит за стойкой, будем надеяться, что он нас всех не разорит. Ты всегда много шутил по поводу моей профессии. Я — твоя маленькая заводная игрушка, твой чертов домашний актерчик.
— Ты же не думаешь, что я не воспринимал твою профессию всерьез?
— Конечно не воспринимал.
— Не могу поверить, что слышу это. То дерьмо, в котором ты играл на 2-й авеню, чертов Стриндберг, — сколько людей я привел посмотреть эту пьесу? Во всем зале было двадцать пять человек зрителей, и двадцать из них привел я.
— Чтобы показать своего домашнего актеришку. «То дерьмо, в котором ты играл...» Вот как серьезно ты относишься к моей игре, малыш Скиппи. Это настоящая поддержка.
— Я не могу поверить в это. Ты ненавидишь меня, — Скип оглядел всех нас. — Он ненавидит меня.
Бобби просто смотрел на него.
— Ты сделал это, чтобы отыграться на мне. Вот и все.
— Я сделал это из-за денег.
— Я бы дал тебе эти чертовы деньги.
— У тебя я не хотел их брать.
— Ты не хотел их брать у меня. А откуда они, по твоему мнению, пришли, подонок? От Бога что ли? Ты думаешь, они упали с неба?
— Я посчитал, что заслужил их.
— Ты что?
Бобби пожал плечами.
— Как уже сказал, я посчитал, что заслужил их. Я их заработал. Я провел с тобой уйму времени с того дня, как выкрал те книги. Я был с тобой в ту ночь понедельника, все время на сцене. А ты ничего не заподозрил. Это не самая худшая игра, которую кто-либо когда-либо устраивал.
— Просто актерская игра.
— Ты можешь посмотреть на все с этой стороны.
— Иуда тоже очень неплохо сыграл. Его выдвинули в номинацию на «Оскар», но он не смог присутствовать на церемонии вручения.
— Из тебя вышел очень забавный Иисус, Артур. Ты не подходишь на эту роль.
— Я не понимаю. — Скип мрачно смотрел на Бобби. — Тебе даже не стыдно.
— А это сделало бы тебя счастливым? Немного притворного стыда?
— Ты думаешь, что все правильно? Правильно подвергнуть лучшего друга таким испытаниям, стоить ему кучу денег? Правильно украсть у него?
— А ты никогда не крал, верно, Артур?
— О чем ты говоришь?
— А как у тебя оказались двадцать тысяч, Артур? Что ты делал, экономил на завтраках?
— Мы скрывали доходы, это ни для кого не секрет. Ты имеешь в виду, что я обкрадывал правительство? Покажи мне кого-нибудь, кто так не делает.
— А как ты получил деньги, чтобы открыть этот бар? Как ты и Джон смогли открыть его? Тоже утаивали доходы? Чаевые, которые не указывали в декларации?
— Ну и?
— Чушь! Ты работал барменом у Джека Болкина и греб там обеими руками. Только что пустую тару не сдавал. Ты столько там нахапал, что просто диву даешься, как Болкину не пришлось закрыть свою лавочку.
— Он делал хорошие деньги.
— Да, и ты тоже. Ты крал, Джон крал там, где работал, — и смотри: вы вдвоем наворовали достаточно, чтобы открыть свой бар. Говоришь об Американской Мечте? Вот она, Американская Мечта. Обкрадывать своего босса до тех пор, пока не сможешь открыть свое собственное заведение.
Скип сказал что-то неразборчивое.
— Что? Я не слышу тебя, Артур?
— Я сказал, что все бармены крадут. От них другого и не ждут.
— Поэтому все по-честному, верно?
— Я не продавал Болкина. Я зарабатывал для него деньги. Ты можешь считать меня кем угодно, Бобби, но это не сделает из меня такого подонка, как ты.
— Нет, ты святой, Артур.
— Господи, — простонал Скип, — я не знаю, что делать. Я не знаю, что буду делать.
— Я знаю. Ты ничего не будешь делать.
— Нет?
Бобби покачал головой.
— А что ты сделаешь? Возьмешь из бара пистолет, придешь сюда и выстрелишь в меня? Ты не сможешь этого сделать.
— А следовало бы.
— Да, но этого не случится. Хочешь ударить меня? Да ты уже даже не злишься на меня, Артур. Тебе только кажется, что ты лопнешь от злости. А на самом деле никакой злости в тебе нет. Нет — и все тут.
— Я...
— Послушайте, я устал, — сказал Бобби. — Я собираюсь сегодня пораньше лечь спать, если никто не возражает. Ребята, я как-нибудь верну эти деньги. Все пятьдесят тысяч. Когда стану звездой, понимаете? У меня для этого есть все шансы.
— Бобби...
— Увидимся, — сказал он.
* * *
После того как мы втроем проводили Скипа за угол и попрощались с ним, Джон Касабиан поймал такси и уехал к себе. Я стоял на углу с Билли Кигеном и говорил ему, что сделал ошибку, что мне не стоило говорить Скипу всего, что я узнал.
— Нет, — ответил он. — Тебе нужно было это сделать.
— Теперь он знает, что его лучший друг его ненавидит. — Я обернулся и посмотрел на Парк-Вандом. — Скип живет высоковато. Надеюсь, он не решит выброситься из окна.
— Он не такой человек.
— Думаю, да.
— Тебе нужно было все ему рассказать, — повторил Билли Киген. — Ты думаешь, стоило позволить ему и дальше считать Бобби лучшим другом? Это незнание ничего хорошего бы не принесло. Что ты сделал — вскрыл нарыв. Сейчас он болит чертовски сильно, но залечится. А оставь его — вышло бы хуже.
— Наверное.
— Точно. Если бы Бобби вышел сухим, он сделал бы что-нибудь еще. Он бы продолжал, пока Скип все не узнал. Бобби было бы недостаточно обмануть Дево, ему было бы нужно утереть ему нос. Понимаешь, о чем я?
— Да.
— Я прав?
— Наверное. Билли, я хочу послушать эту песню.
— А?
— Про священный кабак, который «бросает разум на утесы». Ту, что ты ставил для меня.
