Амфиараю помешал звонок в дверь. Он прозвучал как раз в тот момент, когда Рита с закинутыми назад руками и перекошенным от отвращения лицом затихла на постели среди подушек и смятых простыней, готовая принять своего нового хозяина.
Ее любовник замер, прислушиваясь, словно спрашивая, а не послышался ли ему этот так не вовремя прозвучавший звук. Лицо его напряглось, когда он с силой повернул Риту за плечи, чтобы увидеть ее мокрое от слез красное лицо и спросить, кто бы это мог быть.
– Я не знаю, – прошептала она, глотая слезы.
– Ты не откроешь. Ты же понимаешь, что теперь ты не имеешь права открывать дверь другим мужчинам. Теперь я твой мужчина. Я твой муж, и ты должна соблюдать приличия.
– А с чего ты взял, что я приличная женщина? – Слова вырвались против ее воли, она даже испугалась.
– Не говори глупостей… – И он, растопырив пальцы и всей сильной пятерней прижав ее шею к постели, медленно вошел в нее. Она застонала от непонятного чувства, похожего на боль, но пронзившего ее всю от макушки до кончиков пальцев. Тот, кто звонил в дверь, и не подозревал, что каждым своим звонком словно подгоняет движения Амфиарая. Этот отвлекающий и раздражающий звук оказался роскошным подарком для такого искушенного в любви и находящего удовольствие во всем, что только может усилить сексуальное чувство, мужчины, каким был Амфиарай. Звонки возбуждали его, придавали сил. Когда же Рита услышала голос Можарова, требующего, чтобы ему открыли, она поняла, что потеряла своих друзей и что теперь она не посмеет посмотреть в глаза ни ему, ни Сашеньке, ни даже Тае. Она понимала, что Можаров звонит, обеспокоенный лишь тем, что ей здесь, в ее квартире, может грозить опасность. Он наверняка выследил их, ведь он знал про квартиру на Варварке, значит, он мог видеть Амфиарая, который привез ее и поднялся с ней сюда.
Амфиарай затих, поднялся и, обливаясь потом, сел на постели. Тело его блестело, волосы казались облитыми сахарным сиропом. Приторный мужчина, наполнивший ее сладкой отравой.
– Это Можаров… Я слышу его голос, больше некому… Ты хочешь ему открыть? Ты уже спала с ним? Он – твой любовник? Это он утешал тебя, когда я исчез?
Он говорил это тихим голосом, но для Риты лучше было бы, если бы он заорал на нее или даже ударил.
– Ты не смеешь разговаривать со мной таким тоном… особенно после того, что ты сейчас сделал здесь, на кровати, где я столько ночей провела со своим мужем. Тебе было важно сделать это? Ты хотел этого?
– Я хотел тебя, и этого, я думаю, вполне достаточно. Ты стала очень нервной, Рита. Господи, да когда же он прекратит звонить?!
– Я думаю, что надо открыть. Он все равно не уйдет. Он все знает, Амфиарай, он знает, что ты тогда бросил меня и исчез, а потому сделает все, чтобы убедиться в том, что со мной все в порядке. Он мой друг, Рай…
– А я что, твой враг?
Амфиарай накинул на себя простыню и сел, свесив руки. Покачал головой. Можаров ну никак не входил в его планы.
Рита, завернувшись в другую простыню, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, вышла из спальни и направилась в прихожую. Каждый звонок отдавался в гулкой и словно увеличившейся до невероятных размеров больной голове.
– Сережа, это ты? – спросила она не своим голосом в перерыве между звонками.
– Рита, господи, наконец-то я услышал тебя! Ты можешь открыть?
– Сергей, тебе лучше уйти…
– Я никуда не уйду! – сказал он твердо. – Этот человек опаснее змеи. Не слушай его, не верь ему. Он снова обманет тебя.
Рита замерла: в подъезде послышались какие-то шаги, шепот, приглушенные голоса. «Сергей, тебе лучше уйти…» – «Пусти… Ты ничего не понимаешь… Они там… вдвоем…» – «Ты выглядишь смешно. Пойми, она не одна и не может тебе открыть. Ты же мужчина, ты должен понимать такие вещи».
Ну конечно, это была Тая. Она вышла на шум и поднялась. Увидела Сергея и теперь пытается увести его.
Рита вернулась к Амфиараю.
– Ты должен был увезти меня отсюда. Сразу же.
Он быстро оделся. Звонки прекратились.
– Ладно, поехали…
– Я никуда не поеду…
– Как это никуда? Что-то я тебя совсем не понимаю…Ты поедешь со мной…
– Амфиарай, если ты хочешь сохранить со мной хотя бы сотую часть тех отношений, которые нас связывали, ты должен оставить меня хотя бы сегодня в покое. Мне надо прийти в себя и успокоиться. Если же ты считаешь, что теперь имеешь полное право распоряжаться мною, как хозяин, то должна предупредить тебя сразу: я не принадлежу тебе.
– А кому же это мы принадлежим? Можарову? – Он нехорошо ухмыльнулся. – Этому ходячему стеклопакету? Что такое ты несешь? Рита, опомнись! Ты же любишь меня!
– Я не знаю, Амфиарай, люблю я тебя или нет, но я устала от всего этого… – Она обвела рукой воздух. – Ты – как взрыв. Мне трудно с тобой. Я не понимаю ничего из того, что ты делаешь якобы для меня. К чему такие дикие траты? Эти драгоценности? Откуда у тебя деньги? Куда ты исчезаешь? Что ты хочешь от жизни? От меня? Детей? Семью? Но я не верю тебе! Человек, который хочет семью, не ведет себя так, как ты. Ты – ветер. Ты носишься по свету, чего-то ищешь, а вот что, я никак не пойму… Но главное, чего я не могу постичь, – это зачем я тебе? Ты – молодой и красивый мужчина, зачем тебе я, вдова, женщина, которая тебя к тому же еще и не любит?
– Я не верю ни единому твоему слову!
– Это, в сущности, твое дело. Но я на самом деле не знаю, что такое любовь. Ты пробудил во мне чувственность, но этого недостаточно. Я всегда любила лишь одного мужчину, и он был моим мужем…
– Неправда, ты все лжешь, ты не могла любить Оскара и в то же самое время спать со мной. Ты и сама не знаешь…
– Правильно, я действительно сама ничего не знаю и не понимаю. Со мной такого никогда не было, а если и было, то ко взрослой жизни это не имеет никакого отношения. И мне стыдно, понимаешь, стыдно, что я обманываю всех вокруг, в том числе и себя. Словно кто-то движет мною, руководит моими действиями, и я совсем уже перестала принадлежать себе.
– У тебя истерика. Иди сюда, успокойся… Вот ты спрашиваешь, почему я выбрал тебя… – Амфиарай посадил Риту к себе на колени, обнял ее и прижал к себе, разговаривая с ней, как с ребенком, нежно и ласково. – Может, как раз потому, что ты относишься ко мне не так, как остальные женщины. Хотя изначально я ценил лишь твою красоту, не скрою. Я и к Ащепковым зачастил лишь в надежде встретить там тебя. Леня мне рассказывал о тебе, о твоем раннем браке, об Оскаре, который любит тебя, и уже тогда я знал, что ты будешь моей. Я завидовал Оскару, что он может каждый день видеть тебя, слышать, наслаждаться твоим обществом, есть из твоих рук, что ты принадлежишь ему, наконец!
– Но я – обыкновенная женщина, что особенного ты во мне увидел?
– Я же говорю – красоту. Ты – редкий музейный экспонат, бесценный и уникальный. Ты просто привыкла к своей внешности, к своим роскошным волосам, глазам, губам… А я вижу тебя даже не просто как мужчина, а как истинный ценитель красоты, понимаешь?
