Книга В Милуоки в стикбол не играют, страница 9. Автор книги Рид Фаррел Коулмен

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «В Милуоки в стикбол не играют»

Cтраница 9

– Как дела?

– Боже, – вздрогнула она, – у вас голос как у Зака.

– Так говорят.

Изучив мое лицо, она сказала:

– Вы и похожи на него.

– Говорят, что это он на меня похож. Я его дядя.

– Дилан. – Вскочив, она пожала мне руку. – Ну ничего себе. Зак все время только о вас и говорит. Вы коп, который стал писателем.

– Ну, что-то в этом роде. – Я был счастлив слышать, как она говорит о Заке в настоящем времени. – А вы?

– Ой, простите. Кира, Кира Ватанабэ. – Она слегка поклонилась.

Кира Ватанабэ заставила мое сердце забиться. Да и у какого мужчины при виде нее не забилось бы сердце? Я выпустил руку девушки, испугавшись, что она почувствует, как начала увлажняться моя ладонь. Мы еще секунду постояли, неловко улыбаясь друг другу.

– Вы не знаете, где Зак? – наконец задал я интересующий меня вопрос.

– Сожалею, но нет. Я так и сказала копам и тем, другим людям, что он просто исчез дня за два до начала каникул и с тех пор я его не видела. Я каждый день прихожу сюда в это время посмотреть, не вернулся ли он. – Она нахмурилась.

– А вы двое… в смысле… – Господи, я выгляжу полным идиотом.

– Нет, дядя Дилан, – застенчиво улыбнулась Кира, – мы – нет. В прошлом году мы разок были вместе. Решили остаться друзьями, так нам лучше. – Она посмотрела на часы. – У меня занятия.

– Мы могли бы поговорить позже?

– Да, я бы хотела с вами поговорить. Встретимся перед библиотекой в семь часов. Отлично. – Она снова поклонилась, едва заметно.

Я смотрел, как она в тишине идет по коридору.

Потом открыл дверь в комнату Зака ключом, которым снабдил меня Джеффри. Одним из преимуществ Риверсборо – или, по мнению других, недостатком – являлось то, что студенты не обязаны были жить по двое. Зак предпочел жить один. Вероятно, это было ошибкой, и, вероятно, виноват в этом был я. Во время наших разговоров я без конца распространялся о том, что самостоятельная жизнь – это лучшее, чего я достиг за все эти годы. Она учит справляться с одиночеством. Учит ответственности. Ты познаешь оборотную сторону свободы. Мне и в голову не приходило, что он слушает. Полагаю, я забыл упомянуть, что вступил на свою одинокую тропу только после окончания колледжа.

Войдя внутрь, я увидел, что комната Зака в Риверсборо имеет такой же вид недавно прошедшего по ней торнадо, как и его комната дома. Кто-то очень настойчиво что-то искал, причем был уверен, что это у моего племянника есть. Недостаток деликатности этот парень более чем компенсировал непреклонной решимостью. Я позвонил в лучшее маленькое Полицейское управление по эту сторону границы.

Музыка зазвучала все та же, но слова изменились. Полицейские Риверсборо по-прежнему были уверены, что с Заком ничего плохого не случилось.

Они были уверены: кто-то из студентов заметил, что Зака нет, и воспользовался ситуацией.

Данная новость не слишком удивила Макклу. Он сказал, что был бы более потрясен, если бы комната Зака в спальном корпусе осталась нетронутой. Он заставил меня записать несколько вопросов для Киры Ватанабэ, а я спросил, какие там новости у него. Он ответил, что заново расспрашивает всех, каких может, друзей Зака по Касл-он-Хадсону, но добился пока что лишь пары чашек травяного чая и нескольких неприязненных взглядов. Осталось проверить еще двух друзей, и можно будет на этом закончить. Живет он в доме Джеффри. Фацио нашел в доме Калипарри ключ от банковской ячейки, но не уверен, что это имеет какое-то отношение к исчезновению Зака. Фацио собирается выяснить, что это за банк, и получить ордер.

– Постой-постой, – перебил его я, – вы что там с Фацио, поцеловались и помирились или что? Откуда ты так много знаешь о его действиях?

– Сержант Херли помогает.

– И как ты к ней подъехал?

– Я не подъезжал, – ответил Джонни. – Она сама пришла.

– И снова в игру вступает очарование старины Макклу.

– Да не мной она заинтересовалась, Клейн. Что я могу поделать, если она ничего не смыслит в мужчинах?

– Иди-ка ты сам знаешь куда. Поблагодарю потом.

– Ну да, когда рак свистнет. Может, я что и накопаю.

Пока я пересекал кампус, пошел снег. Кира Ватанабэ снова ждала. Она заметила меня не сразу, поэтому я постоял в тени, наблюдая, как белые хлопья опускаются на ее густые черные волосы, ниспадавшие значительно ниже плеч. Она была стройной, как тростинка, и не выше пяти футов, но под ветром не гнулась. Через толстые шерстяные леггинсы были заметны очертания крепких икроножных мышц. На свету кожа ее треугольного личика казалась одновременно и молочной, и прозрачной, как оболочка жемчужины.

Когда я вышел из укрытия, мы нервно и слишком уж долго жали друг другу руки. Широко улыбнувшись, а потом смутившись от того, что именно я могу прочесть в этой улыбке, Кира заставила ее исчезнуть.

– Идемте, – проговорила она и повела меня прочь с кампуса.

Мы шли молча, и я был рад этому. Я ощущал себя косноязычным и неуклюжим, словно ко мне вернулись мои семнадцать лет. Я чувствовал запах ее волос: цветущий жасмин в снегу. Странно, что эта девушка заставила меня снова ощутить себя живым. В последний раз это было очень давно. Мой внутренний голос неустанно напоминал мне о Заке, моем отце и детективе Калипарри, но, пройдя несколько сотен ярдов, я не слышал уже ничего, кроме наших шагов.

В кофейне, которая располагалась в подвальчике, было темно, и пахло там, как в кабинете у Фацио. Стены были украшены граффити и капельной живописью. Какой-то шут в берете играл на маленьких сдвоенных барабанах, прищелкивая пальцами и читая стихи бит-лайт. Выходило не так уж и плохо, но я готов был поспорить, что слова песен «Перл Джэм» он знал гораздо лучше, чем «Мексико-Сити блюз» или «Хаула». Забавно, но поверхностно. Для студентов колледжа это была Мода, которую они примеряли на себя и отбрасывали, как мини-юбки или бусы братской любви, что в ходу у хиппи. На следующий год это будет диско.

Я заказал «ирландский кофе», Кира заказала чай. Когда официантка принесла наши напитки, Кира вытащила что-то из сумки и положила на стол рядом со свечой.

– Надеюсь, вы не против, – она отвела взгляд, – подписать это для меня?

Я увидел зачитанный экземпляр своей последней книги – той, что я не смог продать в виде сценария, – «В Милуоки в стикбол не играют». Слишком жесткая для девяностых годов, писала критика. Ну надо же, слишком жесткая.

Когда я заколебался, девушка испугалась:

– Простите. Не надо было просить. Пожалуйста»

– Не глупите, – ответил я и взял ее ручку. Она прочла надпись:

– «Дорогой Кире, Жемчужной коже, Цветущему жасмину в снегу». Красиво. Я ничего не понимаю, но красиво.

– Может, когда-нибудь и поймете. Наклонившись через стол, она поцеловала меня в щеку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация