– Теперь ясно, каким образом дочь бывшего зэка стала невесткой старшего Карлайла, – сказала Жанин.
– Не бывшего – Кинг до сих пор за решеткой.
– Он ведь уже лет двадцать отсидел?
– Да. И будет сидеть столько, сколько существует Федерация полиции.
– Вот это да! – воскликнула Жанин. – Дейв, почему ты не рассказал мне, что Карлайл… младший… не помню имени, скандалил с женой на виду у всей стоянки? Я могла бы чиркнуть статейку по этому поводу.
– Все это довольно печально, Жанин, – сказала моя мать. – Девочка достаточно настрадалась в жизни, стоит ли еще трепать ее имя в прессе?
– Да и не буду, эта новость уже устарела. Но все же, Дейв…
– У тебя избирательная память, Жанин. В тот момент ты мне не поверила.
– Ё… ёлки-палки… Я бы поверила, если бы ты упомянул имя Карлайла.
– Ты же рта мне не дала раскрыть, Жанин. Он бросил мне в лицо свое имя – Чарльз Карлайл, будто это звание, дающее ему право лупить женщин в общественных местах.
– Чарли, старший сын Брэндона, его наследник, – прокомментировал Пэдди.
– Откуда вы знаете столько всего о Карлайлах?
– Когда кто-то наваривает такую уйму денег, какую наварил Брэндон Карлайл, это всегда вызывает любопытства. Его отец держал небольшой паб в Энкоутсе, где собиралась всякая шушера. Откуда же, скажите на милость, у Брэндона появился капитал?
– Судя по твоему тону, тебе известно происхождении этого капитала.
– На пару со своим отцом Тэдом они занимались укрывательством краденого в Манчестере и Солфорде. Даже шутка такая ходила: каждую неделю в их паб завозят не больше трех бочек пива, а они всегда затарены. Дела они вели очень осторожно, переговоры вели только с глазу на глаз, деньги прятали в кубышку. Когда Тэд умер, Брэндон занялся легальным бизнесом.
– Каким именно? – спросила Жанин.
– Вы наверняка читаете финансовые газеты и знаете, что сейчас он занимается буквально всем. Раньше, в шестидесятые, он заправлял игровыми автоматами в пабах. Ему пришлось тогда повоевать с конкурентами – то загадочным образом загорался грузовик, то под покровом ночи разряжалось ружье… Но Брэндон всегда умудрялся ускользнуть от наказания, хотя не должен был бы. Не останавливаясь на достигнутом, он поехал в Нью-Йорк и основал «Карлайл Корпорейшн». Несколько лет он занимался тем, что скупал американские компании и торговал их акциями, а потом вернулся сюда и продолжает делать то же самое.
– Какое отношение он имеет к гольф-клубу «Тарн»?
– Угомонись, Дейв. Я правда не знаю, чем владеет старик, но убежден, что тебе следует держаться подальше от него и его присных. Вряд ли он питает ко мне добрые чувства и, уж конечно, с удовольствием отыграется на тебе. В любом случае, парень, разве мы собрались здесь, чтоб обсуждать Карлайлов? Я сыт ими по горло еще со времен службы – их всегда прикрывала армия адвокатов, давая отпор любому, кто хотя бы посмеет бросить косой взгляд на драгоценное семейство.
Я смотрел на Пэдди. Судя по всему, Брэндон Карлайл и впрямь здорово его достал. На лице моего отца читалось желание сменить тему, что мы и сделали.
Жанин вернулась к ней по дороге домой.
– Признайся, Дейв, ты переспал с этой Марти?
Я чуть не въехал в тротуар.
– Сколько раз повторять – она была мертвецки пьяна!
– Так уж и мертвецки, если смогла сама уйти из твоего офиса?
– Послушай, Жанин, возможно, ты действительно подозреваешь, что я болен? Ты уверена, что я страдаю сатириазом, так? Пойми, у меня нет потребности вступать в сексуальные отношения с каждой женщиной, которая попадается мне на пути.
– Неужели?
– Именно так! – взорвался я.
После этого мы некоторое время молчали. Тишину нарушало лишь мое шумное дыхание. Машины еле тащились по запруженной транспортом Динсгейт, и у меня было время как следует обдумать следующую реплику. Но я все равно ляпнул не то, что следует. Как всегда.
– Жанин, ты знаешь, что ты для меня единственная…
– Да заткнись ты, ради Христа! Что это еще за пафос прыщавого юнца? Мыльных опер насмотрелся? Пожалуй, нет. Даже там говорят приличнее.
Я задышал еще более шумно, стараясь проглотить оскорбление.
– Ты таращился на эту бабу, когда она была рядом, – добавила Жанин через минуту.
– Извини, я смотрю на людей так, как умею.
– На людей, говоришь? Только на грудастых баб в дорогих тряпках!
– Я даже не заметил, какая у нее грудь и…
– Не мог не заметить – она уперлась грудью тебе прямо в лицо. У тебя глаза чуть из орбит не вылезли.
– …и как она одета.
До самой Торнлей-корт мы не сказали больше ни слова.
Пока Жанин объяснялась с соседской девчонкой, остававшейся присматривать за детьми и призвавшей себе на подмогу своего дружка-подростка в мешковатых штанах, я топтался у входа в свою квартиру.
Когда парочка исчезла, я сунул голову в дверь и пригласил Жанин заглянуть ко мне на чашечку кофе.
– Я не могу оставить детей. Вместо того, чтобы дуться, сам бы зашел, недотепа ты эдакий.
– Запомни, я не ложусь в постель с каждой женщиной, которая встречается на моем пути, – повторил я, лежа в кровати с Жанин.
– Надеюсь, что нет, – смягчилась Жанин. – Но выглядит все это именно так.
– Неправда! У тебя прекрасная грудь. Меня она удовлетворяет на сто процентов.
– Какая же ты свинья! – воскликнула Жанин и попыталась спихнуть меня с кровати, но безуспешно.
Самое забавное, что чем больше я распинался о своем равнодушии к Марти и ее формам, тем сильнее одолевало меня желание.
7
В час тридцать пополудни затрезвонил домофон. Я был дома один. Жанин повезла Дженни и Ллойда на занятия в художественный музей, а я без энтузиазма просматривал воскресные газеты. Я не сразу ответил на звонок, и мой нетерпеливый посетитель принялся молотить по кнопке в попытке воспроизвести какую-то мелодию.
– Не можешь вырваться из объятий Морфея, Кьюнан? – услыхал я голос Клайда Хэрроу.
– Я не морфинист, Клайд, – ответил я, – но, возможно, стану им, если ты вознамерился навещать меня по воскресеньям.
– Морфей – это сын Гипноза, бог сновидений! Очнись, парень! Я здесь, чтоб похитить тебя из его волшебного царства и перенести в Олд-Траффорд.
Я нажал на кнопку, открывающую входную дверь, и несколько мгновений спустя тучная фигура Клайда, смотревшегося крайне нелепо в обтягивающей ему брюхо фирменной майке «Манчестер Юнайтед», заняла всю поверхность моего парадного дивана. Я с изумлением взирал на толстого комедианта, который впервые явился ко мне вот так запросто, без приглашения и без предупреждения.
