– Что же от меня требуется взамен? Пристрелить кого-нибудь прямо на улице?
– Не стоит горячиться, Кьюнан. Я слыхал, ты не брезгаешь подтасовкой показаний, если тебе это выгодно.
И он проскользнул мимо меня внутрь помещения.
Мое лицо загорелось ненавистью, и я почувствовал, как невольно сжал кулак, чтобы врезать мерзавцу, но он ловко перехватил мое запястье.
– Что, совесть замучила? Тряпка – вот ты кто! Брось строить из себя крутого парня, пока я не сломал тебе руку!
Я оттолкнул его и постарался остыть, хотя соблазн растрепать его мастерски уложенные водевильные локоны был велик.
– Пошел вон! – взревел я. – Деньги можешь оставить себе. Теперь, когда ты лишен права быть полицейским, я не обязан тебя слушать.
Он неприятно рассмеялся и оскалился.
– Если б я был полицейским, я бы давно уже стер тебя в порошок, мистер Сыщик Полные Штаны.
– Проваливай без всяких «если бы»!
– Мистер Карлайл пожелал увидеться с тобой. А это, – он снова потряс пачкой с деньгами, – чтобы убедительнее было.
– Чарли передай, пусть тоже катится подальше.
– Не Чарли, а Брэндон Карлайл послал меня за тобой.
– Не имеет значения. Сэм Леви уже ему настучал?
Усмешка наконец исчезла с лица Хэффлина. Во взгляде появилась озадаченность.
– Ты заблуждаешься, если ставишь на одну ступень Чарли и Брэндона Карлайла… небо и земля – вот что такое эти двое. А что до Сэма Леви, не пойму, на что ты намекаешь. Я здесь для того, чтобы в вежливой форме передать тебе приглашение мистера Карлайла-старшего. Я хотел было захватить с собой пару крепких помощников, но он настоял, чтобы я взял пачку банкнот в качестве компенсации за внеплановый визит.
– Убери деньги. Я, в отличие от тебя, золотых наручников не ношу. Смешные вы люди, и ты и твой босс. Передай ему, пусть звонит по телефону, если хочет со мной поговорить.
Я подтолкнул Хэффлина к выходу.
– Пренебрегать мистером Карлайлом – большая ошибка. Ты об этом пожалеешь.
Я вытолкнул его из офиса и запер дверь. Он поглядел на меня из-за стекла холодными глазами, как рыба из аквариума, достал из кармана мобильный телефон и только потом отвернулся. Мой телефон начал трезвонить, как только я добрался до рабочего стола.
– Отвали, Карлайл, – сказал я, взяв трубку.
– Вы очень горячий молодой человек, Кьюнан, – послышался в ответ спокойный голос, – совсем как мой мальчик Чарли. Именно о нем я хотел с вами поговорить.
– В чем дело?
– В одном любопытном факте. Похоже, мой сын обладает способностью к билокации.
– Билокации? О чем это вы?
– А вы подумайте, мистер Кьюнан. У вас наверняка католическое образование, и вы не можете не помнить, что некоторые святые могли…
– Да, теперь понимаю, могли одновременно находиться в разных местах.
– Именно. Так вот, теперь, когда мой сын, как выяснилось, обладает такой же способностью, я могу возомнить себя самим Богом Отцом. – И он хихикнул.
Мне его попытка пошутить показалась отвратительной. Голос, которому он хотел придать шелковистость, мне тоже не понравился, – он скорее напоминал дребезжанье ржавых водопроводных труб.
– Мы с Чарли уже обговорили эту тему. Мне нечего добавить. Не вижу смысла в нашем разговоре.
– Приезжайте ко мне, мистер Кьюнан. Я настаиваю на приглашении. Хэффлин ждет вас возле вашего офиса. Он доставит вас в лимузине.
– Нет, я не поеду.
– Хорошо, тогда мой следующий звонок будет инспектору Каллену. Ему будет интересно узнать, как вы обеспечили алиби моему сыну во время убийства Олли.
– Вы готовы сдать собственного сына?
– Как миленького, мистер Кьюнан, как миленького. Я законопослушный гражданин и горжусь этим.
24
Как известно, земли, принадлежащие герцогу Вестминстерскому, занимают солидную территорию в Южном Чешире, но его владения уступали показушному размаху недвижимости Брэндона Карлайла. Чтобы попасть на территорию резиденции Карлайла, нужно было проехать свиноферму. Поместье называлось «Крепость на холме», но местные остряки не замедлили переименовать его в «Нелепость на холме». Все вокруг сияло новизной – не хватало только ценников. Ворота при въезде на территорию были столь широки, что могли бы одновременно пропустить с полдюжины грузовиков. От них в обе стороны в необъятную даль уходили высокие стены из красного кирпича. Хэффлин щелкнул выключателем на стене, и ворота автоматически распахнулись.
– Следи за тем, что болтаешь, Кьюнан, – предупредил он меня.
– Да?
– Да. Не то рискуешь языком.
– Грозишься отрезать мне язык?
– Что за бестолочь! Пойми, сынок, ты во владениях мистера Карлайла, который содержит команду по регби, и здесь, при нем, два-три парня всегда наслаждаются свежим воздухом.
– «Пендлбери Пайлдрайверз»? Я слышал, они не в форме.
– Ты и вправду тупица, как я погляжу, но я тебя предупредил только из уважения к твоему отцу. Некоторые из этих парней фанатично преданы мистеру Карлайлу. Он им и платит и кормит, так что стоит ему пальцем пошевелить, ты будешь не в форме.
– Я потрясен.
Территория резиденции напоминала «Диснейленд» – не хватало только актеров, разгуливающих в костюмах мышей. Зато можно было любоваться пластиковыми скульптурами классических богинь с такими пышными формами, каких греки, ваявшие задолго до силиконовой эпохи, и вообразить не могли. Кругом раскинулся ландшафтный парк: мощеные аллеи, беседки, фонтаны, пруды, безупречные зеленые газоны, перемежавшиеся коврами из желтых и красных цветов. Теперь я мог воочию убедиться в размахе и мощи империи Карлайла. Только влиятельный человек мог вдохновить архитекторов и дизайнеров на столь развесистую безвкусицу. По мере приближения к сооружению из красного кирпича впечатление о бездумно распыляемом богатстве усиливалось. Мы проехали через двор, с одной стороны которого выстроились гаражи с белоснежными дверями. На каждой из дверей красовался писающий амурчик, а на стенах – гигантские пластиковые бабочки и насекомые. Напротив гаражей возвышалось отдельное сооружение, напоминавшее спортивный зал. Когда мы вышли из машины, я понял, что не ошибся: сквозь затемненные окна виднелись американские тренажеры, а за ними – просторный бассейн.
Архитектурные излишества самого дома заставили бы умирать от зависти типов вроде Эрни Канлифа. Шесть увесистых коринфских колонн подпирали греческий портик, украшенный барельефом с изображением битвы кентавров.
– Ну как, насмотрелись? – послышался вкрадчивый голос человека, показавшегося из-за колонн.
Седой загорелый Брэндон Карлайл выглядел гораздо моложе, чем я ожидал. Он изучал меня умными карими глазами. На мясистом лице с темными, будто небритыми щеками выделялся крупный нос картошкой. Солдат, дослужившийся до генерала, а не офицер благородных кровей.
